– Выдумаешь тоже! Жрецы оставили его охранять Кунису.
– Предупреждать надо! – вспылил Гилас.
– Я знала только, что жрецы каким-то способом защитили Кунису. Про быка мне не рассказывали! С чего вдруг тебе взбрело в голову бродить по нижнему ярусу в темноте? Проснулась, смотрю – тебя нет! Весь Дом Богини обыскала!
– Говорю же – заплутал!
Свой тростниковый факел Пирра выронила в зале, но даже в темноте было видно, как Гиласа бьет дрожь. Девочку и саму трясло. Она ужасно на него злилась: до чего же Гилас ее перепугал! А внезапное появление в зале Эхо и вовсе повергло Пирру в трепет. Перед глазами так и стояла картина: соколиха сидит на священном двойном топоре. Нет, Эхо приземлилась на него не случайно. Богиня дала Пирре знак.
– Я тебе спасибо сказать должен, – пробормотал Гилас. – Не подоспей ты вовремя, бык бы от меня мокрого места не оставил.
Пирра смутилась:
– В следующий раз встанешь побродить – разбуди меня. А то возьму нитку и привяжу тебя за руку к кровати. Усерреф так делал, когда я была маленькой. Тогда уж точно не потеряешься.
Гилас рассмеялся, а потом спросил:
– Знаешь, что я понял? Усеррефа здесь нет. Он бы мигом прибежал на наши крики. Скоро рассветет. Идем отсюда. Найдешь свою комнату в темноте?
– Гилас, я тут с рождения живу. Даже с завязанными глазами с пути не собьюсь.
Они вышли на Главный двор. Небо и впрямь светлело. Пирра ускорила шаг. Невольно вспомнилось, сколько раз мать проводила на этом дворе публичные церемонии жертвоприношения.
Гилас спросил, что будет с быком.
– Нельзя же оставлять его взаперти.
«Кто еще, кроме Гиласа, стал бы беспокоиться о быке?» – пронеслось в голове у растроганной Пирры.
– Жрецы наверняка оставили для него воды и сена, – ответила девочка. – Да и вообще, скоро они придут и выпустят его.
Тут Пирра ощутила легкое движение воздуха: значит, Эхо близко. Мгновение спустя соколиха села ей на плечо.
Большие темные глаза Эхо смотрели в глаза Пирры всего секунду, но девочку бросило в дрожь: она успела прочесть послание в глазах птицы.
– Я поняла, – тихо ответила Пирра соколихе.
Эхо с хлопком расправила крылья, потом схватила прядь волос Пирры и осторожно провела по ней клювом.
– У этой птицы с головой не в порядке, – заметил Гилас. – Прямо между ногами у быка проскочила! Видела?
– Она просто… училась летать, – пробормотала Пирра.
Гиласу ее тон показался странным, и он с любопытством взглянул на девочку.
– В зале перед топором горела лампа. Это ты ее зажгла?
– Да, когда искала тебя.
– Зачем?
– Мне нужно было получить ответ на один вопрос.
– Ну и как, получила?
– Да.
Они приблизились к Восточной лестнице, и Гилас коснулся ее плеча.
– Эта лестница ведет на балкон над рекой, верно? Давай поднимемся и проверим, нет ли поблизости Воронов.
– Иди один, – ответила Пирра. – Я здесь подожду.
Сейчас она была не в состоянии смотреть на Гребень Мертвых и каменный глаз гробницы матери.
– Что-то не так?
– Нет, все хорошо. Только на этот раз смотри не заблудись.
Гилас побежал вверх, перепрыгивая через две ступеньки, а Пирра опустилась на нижнюю и обхватила колени, стараясь унять дрожь.
От судьбы не уйдешь. Пирра просила послать ей знак, и Богиня ответила, да еще и предельно ясно: Эхо села на один из главных священных предметов Кунису.
Теперь Пирра знает, что делать. Вот только хватит ли ей смелости?
У нее над головой раздались торопливые шаги, и Гилас опрометью сбежал вниз по лестнице.
– Вороны у реки! – выдохнул он, схватил Пирру за руку и рывком поставил на ноги. – Надо уходить, и поскорее!
Когда они добежали до комнаты Пирры, Гилас принялся второпях собирать вещи. Мальчик не сразу заметил, что Пирра в сборах не участвует.
– Шевелись!
– Ты уходи, – произнесла Пирра. – А я должна остаться.
Гилас потрясенно уставился на нее.
– Что?!
– Я не могу уйти с тобой, Гилас. Мое место здесь.
– Вороны идут…
– Знаю. Но мой долг – совершить Мистерию. Больше некому.
27
– Сейчас не до Мистерии! Вороны с минуты на минуту сюда вломятся!
– Вот поэтому и надо провести ее как можно скорее, – ответила Пирра. – Другой возможности не будет.
– Пирра, нет времени!
– А что, если Солнце не выйдет? Будет голод, и тогда нам всем конец.
Гилас пристально посмотрел на нее:
– Вижу, отговаривать тебя бесполезно.
– Гилас, я должна провести обряд одна. Тебе надо бежать, пока Вороны не пришли.
– И бросить тебя на произвол судьбы?
– Я в Кунису каждый уголок знаю, а Вороны нет. Они меня не найдут, пока не… Гилас, я тебя очень прошу! Ради меня!
Теперь, когда Пирра приняла решение, ей хотелось, чтобы Гилас поскорее ушел. Чем дальше, тем тяжелее с ним расстаться.
Он опустил взгляд на сжатую в руках пращу, потом снова посмотрел на Пирру.
– Неужели без тебя обряд провести некому? Разве в Кунису жрецов мало?
– Они мужчины, нужна жрица.
– Но ты-то не жрица!
– Нет, зато я дочь Яссассары и знаю, что делать. Объяснять нет времени, но я чувствую – вот здесь… – Пирра ударила себя кулаком в грудь. – Я должна сделать то же, что и моя мать, будь она жива. Хочешь мне помочь – уходи!
Гилас устремил на нее долгий проницательный взгляд. Потом его губы сжались в тонкую нитку.
– Нет, – упрямо возразил он. – Помнишь, что я в Горах сказал? Больше нас не разлучат. Я тогда не просто языком трепал.
Пирра вздохнула:
– Это другое.
– И в чем разница?
Если Пирра ответит честно, Гилас ни за что не даст ей совершить обряд.
– Нет, – повторил мальчик. – Я тебя не брошу. Ты проводи свой ритуал, а я буду тебя охранять. Близко Воронов не подпущу. А потом уйдем. Вместе.
* * *
Пирра замерла возле двойных дверей, ведущих во внутренние покои Верховной жрицы. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот треснут ребра. Тростниковый факел дрожал в ее руке.
