– Поехали! – повторила Энджи, подхватила сумочку и в сопровождении подруг, на ходу натягивающих пальто, зашагала мимо стойки регистратуры к выходу.
Она как раз взялась за ручку двери, когда из глубин святая святых – или, скорее, чистилища – появилась сестра в накрахмаленном белоснежном халате.
– Ромаззано! – выкрикнула она. Энджи не отозвалась.
ГЛАВА 40
Джада здорово опаздывала на работу. Ей удалось отыскать все необходимое, несмотря на то что нижнее белье, туфли, блузка, косметичка и дезодорант были распиханы по разным коробкам. Недоставало единственной, но немаловажной детали – колготок, отчего и случился цейтнот. Джада в отчаянии металась по комнате, соображая, то ли вывалить все барахло из коробок, то ли стянуть пару колготок у Энджи.
Ну уж нет, так не пойдет! Мало тебе квартиры – желаешь еще и бельишком ее попользоваться? Срам какой! Колготок твоего цвета у нее в любом случае нет. К тому же росту в Энджи дюймов на пять меньше. Хороша же ты будешь, ковыляя по банку с резинкой на коленях, как стреноженная кобыла!
«Колготки – определенно изобретение мужчины, – решила Джада. – Или дьявола, что, впрочем, одно и то же».
Через десять минут лихорадочных поисков Джада вынуждена была натянуть свою единственную пару – свидетельницу катастрофы в суде, со стрелкой сзади от лодыжки до колена. Черт с ними, выхода-то нет! Она сунула ноги в лодочки и вылетела за дверь, заранее достав из кармана ключи от «Вольво».
Говорят, «мой дом – моя крепость». У Джады вышло иначе – «моя машина – мой дом родной». В половине пятого свидание с детьми, а ее уже сейчас тошнит от необходимости провести его в машине или в очередной чертовой забегаловке. Как растолковать им решение суда? Не хотелось бы настраивать детей против отца, но выглядеть предательницей в их глазах и вовсе не хочется, а если не объяснить, что это дорогой папочка устроил им такую жизнь, то они будут считать мать не иначе как предательницей. Джада вздохнула. Случаются минуты, когда проще застрелиться, чем сделать выбор. Еще лучше – пристрелить Клинтона и забыть о нем как о ночном кошмаре.
Двигаясь в плотном потоке машин, Джада смаковала кровожадную идею. Допустим, она убьет Клинтона и сядет в тюрьму. С кем останутся дети? А если нанять киллера? Ей вспомнился старый фильма Хичкока, где психопат эдак небрежно, между прочим, предлагает первому встречному перестрелять жен друг друга. Ни одного из них не заподозрят, поскольку не обнаружат ни связи, ни мотивов. Стоит подумать – не предложить ли Энджи разделаться с ее бостонским мерзавцем в обмен на убийство Клинтона? Хотя нет… Живут-то они теперь в одной квартире, а значит, совпадение будет слишком очевидным.
«Что за безумные мысли? Господи, прости меня, грешную!» Джада зашептала молитву и впервые в жизни не смогла закончить. Подставь вторую щеку… Да ее уже исхлестали по щекам так, что живого места не осталось. Что бы еще такое утешительное вспомнить из Библии? Мне отмщение и аз воздам… Угу. А что тем временем делать ей? Смиренно склонить голову? Смирение, возможно, и добродетель, но пока мамочка будет давить в себе ропот, дети вдоволь натерпятся горя. Не оставь моих детей, господи! Дай мне силы выстоять ради них!
В банк Джада вошла без малейшего желания вникать в какие-либо дела, даже изображать заинтересованность было выше ее сил. Проходя мимо стола Анны, она забрала скопившиеся сообщения и захлопнула за собой дверь кабинета. Первым делом связалась с мистером Маркусом – точнее, попыталась, поскольку того не оказалось в кабинете, затем перезвонила консультанту, который немедленно завалил ее десятком давным-давно обговоренных вопросов. Недостаточно, как оказалось, обговоренных. Невыносимо все это! И бессмысленно. Полный абсурд – неизменно следовать установленным правилам, играть по ним же.
– Послушайте, Бен, – не выдержала Джада. – У меня скоро совещание; на все ваши вопросы я уже не раз отвечала, так что будьте любезны, поищите ответы в своих записях. – И положила трубку.
Проверяет он ее, что ли? Рассчитывает, что на сто первый раз ответы изменятся?
Зажужжал интерком, и Анна сообщила о переносе совещания с двух на четыре часа.
– Кто перенес? – рявкнула Джада. В четыре тридцать она забирает детей, и никакие силы не заставят ее опоздать!
– Мистер Маркус, – злорадно пропела секретарша. – Он звонил без пяти девять. Я была на месте, а вас еще не было. Я заглянула в календарь – на вечер у вас ничего не назначено.
– Свяжитесь с ним! Я звонила, не застала. Если его по-прежнему нет, оставьте сообщение, что встреча будет сегодня в два или завтра в четыре, но никак не сегодня в четыре. Ясно?
Джада встала из-за стола, подошла к окну и обвела взглядом пустую парковку позади банка – узкий, на одну машину, въезд на территорию, громадный мусорный бак. Картинка смахивала на ее собственную жизнь: Клинтон использовал ее как средство для въезда в совместное счастье с Тоней, а саму вышвырнул на помойку…
Но должен же быть какой-то выход, черт возьми! Словно загнанный зверь, Джада метнулась к телефону и набрала номер Мишель.
– Как ты, дорогая?
– Наверное, лучше, чем ты, но… Вот думаю, может, напиться?
– Угу, – с едким сарказмом отозвалась Джада. – В одиннадцать утра запить «Кровавой Мэри» флакончик твоих таблеток – самое то. К возвращению детей уже и окоченеешь.
– Я не возвращения детей боюсь, а возвращения Фрэнка.
Джада покачала головой, забыв, что Мишель ее не видит. Ну когда эта дурочка перестанет цепляться за своего лживого мерзавца?
– Слушай-ка, подруга! Я тут подумала, как ты относишься к киднепингу?
– Кого воровать будем? – моментально отреагировала Мишель. – Клинтона? Тоню? Судью Снида?
– Господи, нет, конечно! Кому они нужны? Я о детях! На другом конце провода повисло молчание.
– Но… это же преступление! – наконец простонала Мишель. – Хотя лично я тебя не обвинила бы.
Теперь уже надолго умолкла Джада.
– Шучу, подруга. Сама посуди – куда бы я с ними подалась, на что жила бы? Если останусь здесь – арестуют за киднепинг и неуважение к решению суда. Улечу к родителям – Клинтон в два счета вычислит. – Она вздохнула. – Сидела вот… соображала, как быть. Ни до чего не додумалась. Ну не могу я просто послушаться судью и выполнять его решение!
Мишель не успела ответить, как опять ожил интерком.
– Мистер Маркус на второй линии, – известила Анна. Стоило Джаде ткнуть кнопку, как Маркус, не утруждая себя приветствиями, обрушил на нее поток претензий: дескать, и на работу она опоздала, и консультанту не пожелала помочь, и перенос совещания ей не по нраву – и так далее и так далее. Джада слушала, пока хватало терпения.
– Мистер Маркус! – вклинилась она, наконец. – Если для вас принципиально важно провести совещание сегодня в четыре, проводите без меня. Если мое присутствие необходимо – проводите сегодня в два или завтра в любое время.
