Одной ладонью Лев обнимает ее затылок, другой мягко нажимает на грудь. Он погружает ее в воду и удерживает под ней.
Легкие горят огнем.
Би отстраненно понимает, что больше не чувствует холода.
Он выдыхает ее имя.
Она принимает его.
Ноябрь, 2017
Девиз «СВО» – «Любая хорошая история чем-то ценна» – замазан красной краской, за исключением букв «Б» и «О», к которым подписана буква «Г».
После взлома офис сильно изменился, в нем неуютно и как-то не по себе. Старые двери заменили на новые, а те не скрипят, возвещая о чьем-то приходе или уходе. Столы, на которых стояли хрупкие и ломкие вещи, пустуют. Время от времени кому-то из нас попадается под ноги шальной кусок стекла, оставшийся после уборки. Кухонные шкафчики пестрят не сочетающимися тарелками и стаканами – подозреваю, Пол принес их из дома. Я тянусь за его любимой кофейной чашкой, а потом вспоминаю: ее уже нет.
Растения тоже не пережили вторжения.
Офис Пола был полностью разгромлен, его компьютер разворочен. Жесткий диск можно спасти, а даже если бы и нет, Пол хранит копии на облаке. И еще одна маленькая несуразность: компы остальных не тронуты. А это доказательство того, что погром явно устроили не нажравшиеся в честь Хеллоуина придурки-студен- тики.
Это что-то личное.
Я стучу в дверь кабинета Пола.
– Входи.
Сегодня он в очках, хмурится, глядя в экран нового компьютера. Очки он надевает, только когда глаза слишком устали для контактных линз, а это обычно случается, только когда кто-то сильно облажался. Сегодня, по крайней мере, я уверена, что этим человеком была не я.
– Что хотела?
Пол указывает рукой на стул напротив себя. Я не сажусь.
– А если у меня есть история?
– Что?
– Если у меня есть потрясающая, выдающаяся, эксклюзивная история, которая никак не останется без внимания. Давай, подыграй мне: «Что это за история? Расскажешь мне? Сама управишься с ней?»
– Вероятность того, что…
– С тобой такое уже было. Так ты и выбился.
– Пробиться и выбиться – разные вещи, – отвечает Пол. – Одно-то трудно сделать, не говоря уже о другом, а все вместе – намного сложнее. Мне помогло удачное стечение времени и обстоятельств, к тому же я не жаждал быстрого взлета.
Я возвожу глаза к потолку, и он уступает:
– Если у тебя есть «грандиозная» история, то, конечно же, мы постараемся посодействовать ее выходу в свет.
– И что это значит? Что ты позволишь мне ее написать?
– Если это будет лучшим вариантом, то да.
Однако Пол никогда не сочтет это лучшим вариантом. Потребуется это доказывать. Я бросаю взгляд на реку за окном. На улице каждый день серость, погода то просто противная, то ужасно противная. Никто из «Единства» не связывался со мной после моего визита на ферму Гарреттов, и с каждым проходящим днем мне все больше кажется, что они не видят в этом необходимости. Но я смотрела Льву Уоррену прямо в глаза и пообещала быть худшим, что случится с ним в его жизни. Я готова выложиться по полной, но единственный человек, который может мне помочь, хочет встать у меня на пути.
– Что? – прерывает мое молчание Пол.
– Думаешь, я пришла на твое выступление, потому что хотела стать твоей помощницей? – Я скрещиваю руки на груди. – Что во мне привлекло тебя и заставило сказать: «Хочу, чтобы это стало моей помощницей»?
Мы с минуту глядим друг на друга.
– «Это»? – переспрашивает Пол. – Денэм, по-твоему, почему я тебя нанял?
Я провожу пальцами по губам и смотрю ему за спину, в окно, ничего не видя за ним. Я задаю себе этот вопрос с того времени, как он лишил меня надежды на продвижение, и каждый раз, приближаясь к наиболее вероятному ответу, отключаю свой мозг.
– Не знаю.
– Уверена?
– Слушай, Пол, я была ребенком в сравнении с остальными слушателями твоей лекции. И если тебе не пришла тогда в голову мысль, что я способна… способна… – Писать. Даже произнести не смогла. – Значит, ты взял меня из-за того… из-за того, что я выгляжу охренеть как плачевно, вот и все.
Пол открыто уставился на мой шрам, но я сама напросилась на это. Неприятно, да, но сама виновата.
– Ты говорила, это была автокатастрофа? В результате которой погибла вся семья?
Мы только раз затрагивали эту тему, когда я начала здесь работать, – коротко и неловко, после назойливых расспросов Лорен. Я тогда окрысилась на нее, так как не знала, что Лорен сама по себе натура бестактная. Помню мгновенно повисшее молчание и то, как еще с час избегала смотреть кому-либо в глаза.
Больше об этом никто не заговаривал.
– Да.
– Это… ужасно.
– Да.
– Поверь, Денэм, я предложил тебе работу не из жалости. Лорен долго тянула на себе двойные обязанности, и это было несправедливо по отношению к ней. Я с месяц собеседовал претенденток на должность моей помощницы…
– Отчаялся, значит.
– И ты снова не права. Ты мне дашь вообще слово сказать? – посмеиваясь, спрашивает Пол. – Кстати, именно поэтому я решил взять тебя своей помощницей. Ты мне рта не давала раскрыть на лекции. Стоило хоть что-то сказать, как ты тут же поднимала руку. Я от такого прихожу в восторг. Обычно слушатели не взаимодействуют со мной. Ты же не давала мне расслабиться. Я подумал: если она согласится стать моей помощницей, то будет держать меня в тонусе. И оказался прав.
Я сглатываю. Пол считает сказанное похвалой, и в нем действительно нет ничего плохого, но слышать о предназначенной для меня роли, в которой я сама себя не вижу, – неприятно и тяжело. Какая же я глупая. Столько времени не осознавать: большего мне не предложат. Я меняю тему, поскольку не могу заставить себя поблагодарить Пола за то, что чувствую себя теперь никчемной.
– Стену с девизом перекрасят?
– Лорен хочет сохранить ее в таком виде. Говорит, выглядит мрачно и поэтично. – Пол пару секунд молчит. – Мне смотреть на эту стену тошно. Но я дам Лорен понаслаждаться ею до Нового года. Возможно. А может, и нет.
Я оставляю его и возвращаюсь к своей работе.
Стоит сесть, как звонит телефон.
– «СВО». Приемная Пола Тиндейла.
На этот раз молчание на другом конце трубки вдруг превращается в легший на свое место кусочек пазла. Я отворачиваюсь от Лорен, прижимаю телефон к губам и понижаю голос.
– Кейси? – Молча слушаю чужое дыхание. – Если это кто-то из Проекта…
Раздаются гудки.
Впервые на отбой нажала не я.
