Эмми смотрит на меня, не мигая. Что она видит? Знает ли она, что у меня папины глаза и мамин подбородок? Что у меня такой же цвет волос, как и у Би? Что между нами есть связь, которую она не понимает, но чувствует?
Малышка подносит руку к своей щеке, и я не сразу понимаю, что она представляет мой шрам на своей нежной и чистой коже. По моей щеке катится слеза. Я опускаю голову, и вторая слеза, соскользнув с подбородка, падает в центр открытой ладони левой руки.
* * *
Первое интервью мы планируем провести в Новый год.
Существование Эмми действует на меня как вирус.
Я просыпаюсь посреди ночи разбитая, в поту и, стоя в ванной, смотрю на свое отражение в зеркале. Пытаюсь смыть с себя чужую мне часть жизни Би, но она, наоборот, просачивается внутрь. Эмми родилась в 2014-м. Тогда мне было шестнадцать, а Би всего на два года больше, чем мне сейчас, и она уже стала матерью. В 2014-м оставался всего лишь год до того, как я поблагодарю Пэтти за все, что она сделала для меня, и скажу, что мне необходимо вернуться в Морель. Жизнь с ней была ее жизнью – ровной, спокойной и тихой. Моя была рваной, хаотичной и беспорядочной, но моей. Мне хотелось лишь одного – пробиться к сестре, которая, как оказалось, уже была окружена новой любовью. Она похоронила старую семью и создала на ее костях новую.
Что еще я знаю об Эмми? Она недоношенная. Как и я. Она чуть не умерла. Как и я.
* * *
– Где, черт возьми, ты пропадала? Я не мог до тебя дозвониться, – приветствует меня голос Пола, когда я влетаю в офис.
Он стоит у кофеварки, и я еле сдерживаюсь – поступая умно – от того, чтобы поздравить его с тем, что он наконец-то понял, как с ней управляться. Я всю дорогу до офиса бежала и теперь пытаюсь отдышаться, опершись о кухонную стойку, хватая ртом воздух и извиняясь за опоздание: я проспала.
– Невероятно, – заявляет Пол, как будто сам, блин, никогда не просыпал. Я зло сверлю взглядом его, он зло сверлит взглядом меня. – Я плачу тебе за работу, а не за мое зря потраченное время. Давай принимайся за работу. У тебя полно дел.
Красная как помидор, иду к своему столу. Включаю компьютер. Вижу в почте письмо от Пола (с пассивно-агрессивным заголовком: «Для Ло, которую никак не найду»). В нем он указывает на нестыковки в своем графике и требует разобраться с ними, прежде чем приступать к моей обычной черной работе, за которую он мне платит. Принимаюсь за работу, мечтая о том, как кину ему на стол биографический очерк Льва Уоррена, и воображая, какое выражение лица у него при этом будет. Час спустя я ни хрена ни с чем не разобралась и жутко запарилась, поскольку забыла снять куртку. Я сбрасываю ее с плеч в тот самый момент, когда распахивается дверь офиса. Мой взгляд отрывается от монитора и устремляется к ней.
Артур.
Он очень изменился с нашей последней встречи. Припорошенный снегом, а не насквозь промокший, с аккуратной стрижкой, ясным взглядом и раскрасневшимся, но не от слез лицом. Печаль никуда не ушла, но переросла стадию горя и стала неотъемлемой частью его самого.
Артур осматривает офис слегка нервозно и с некоторым любопытством. В последний раз он был тут еще до погрома. Его взгляд останавливается на слогане, написанном поверх куска закрашенной стены: цвет краски там немного отличается, и Артур сразу замечает несоответствие. Пользуясь тем, что он отвлекся, я быстренько отправляю Полу сообщение о приходе друга.
– Артур, – неуверенно приветствую я.
– Я подумал, могу ли… если Пол не занят… могу ли… – Он не может закончить фразу, поскольку еще не пережил того, что произошло здесь в последний его визит. Прочистив горло, Артур указывает на стену: – Тут как-то все по-другому…
– Да.
– Так он занят?
Поднимаю трубку и звоню Полу. В кабинете слышны звонки, когда он сам появляется на пороге. Его взгляд падает на Артура, и он хмурится.
– Арт, – настороженно начинает он, – привет.
– Двери твоего офиса еще открыты для меня? – избегая его взгляда, спрашивает Артур.
Лицо Пола смягчается.
– Для тебя они никогда не закрывались, Арт. Проходи.
Лицо Артура выдает огромное облегчение. Его губы слегка дрожат, когда он огибает мой стол и заходит в кабинет Пола. Пол закрывает за ними дверь. Я резко разворачиваюсь к Лорен, ожидая ее вердикта.
– Сколько там времени прошло в прошлый раз – минут пять? Прежде чем они начали орать друг на друга? – спрашивает она.
Беру мобильный и включаю таймер.
Завладев моим вниманием, Лорен подается вперед.
– Ты никогда не опаздывала на работу. Что стряслось?
– Ничего. Проспала.
– Странно. Выглядишь так, будто вообще не спала.
Пять минут спустя никто не кричит. Через полчаса Артур выходит из кабинета Пола. Он вроде в порядке, только уставший немного. Улыбнувшись мне одними губами, покидает офис. Стоит ему уйти, как я вскакиваю и стучу в дверь кабинета.
– Да? – отзывается Пол.
Мое появление его ничуть не удивляет. Он просит закрыть дверь и сесть, но я остаюсь стоять.
– Как Артур?
– Хотел поговорить.
– Протянул ему оливковую ветвь?
– Протянул. – Пол откидывается в кресле. – Ему нужен друг. Приближаются праздники, и, хотя Джереми давно уже не справлял их с Артуром… Когда знаешь, что близкие где-то рядом, все воспринимается по-другому. Я рад, что Артур потянулся ко мне. Ему не нужно оставаться одному.
– Он перестал копать под Проект?
– Я ждал, когда ты задашь этот вопрос. – Пол потягивается, в его плечевом суставе раздается щелчок, и мы оба морщимся. – Нет, Артур настроен решительно и сдаваться не собирается. Я согласился относиться к этому с пониманием, а он пообещал поумерить пыл. В любом случае он создал на Фейсбуке группу в надежде найти людей со схожими историями и достучаться до прессы. Фейсбук закрыл ее за клевету. Артур сказал, что присылал нам приглашение. Я его не видел. Ты его получала?
– Возможно. Нам часто приходят приглашения с Фейсбука, поэтому я установила на них фильтр. Если оно и приходило, то, скорее всего, сразу попало в корзину.
Пол, кивнув, устремляет взгляд в монитор.
– Артур переключился на «Телеграм».
– А что это такое?
– Мессенджер. Им пользуются многие журналисты. В нем есть опции секретных чатов с кодированием и самоуничтожением… – Пол набивает что-то на клавиатуре. – Ну вот, – кивает он на экран компьютера. – Артур создал канал, похожий на доску объявлений.
Я обхожу стол Пола, чтобы посмотреть.
«ВСЯ ПРАВДА О ПРОЕКТЕ «ЕДИНСТВО».
Новое обращение к общественности, менее горестное, чем старое, и более собранное.
«МЕНЯ ЗОВУТ АРТУР ЛЬЮИС. Я ИЩУ ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, КАСАЮЩИЕСЯ СМЕРТИ МОЕГО СЫНА ДЖЕРЕМИ ЛЬЮИСА. ДЖЕРЕМИ БЫЛО ДВАДЦАТЬ ТРИ ГОДА, ВСЯ ЖИЗНЬ ВПЕРЕДИ… ОН СТАЛ ЧЛЕНОМ ПРОЕКТА «ЕДИНСТВО» И УМЕР, ОТОРВАННЫЙ ОТ СЕМЬИ И ДРУЗЕЙ, ЛИШЕННЫЙ ДЕНЕГ, ИМУЩЕСТВА И НАДЕЖДЫ. ПРОЕКТ «ЕДИНСТВО» ПРЕСЕКАЕТ ВСЕ МОИ ПОПЫТКИ ПОЛУЧИТЬ КАКУЮ-ЛИБО ИНФОРМАЦИЮ ОБ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, КОТОРЫЕ ПРИВЕЛИ К ТОМУ, ЧТО ДЖЕРЕМИ ПОКОНЧИЛ С СОБОЙ. СОКРЫТИЕ ЭТОЙ ИНФОРМАЦИИ НАВОДИТ НА МЫСЛЬ, ЧТО ЗА ПРОЕКТОМ «ЕДИНСТВО» И СМЕРТЬЮ ДЖЕРЕМИ СТОИТ НЕЧТО БОЛЬШЕЕ, ЧЕМ КАЖЕТСЯ НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД. И Я НЕ УСПОКОЮСЬ, ПОКА НЕ УЗНАЮ, ЧТО ИМЕННО. Я ЗНАЮ, ЧТО ЕСТЬ ЛЮДИ СО СВОИМИ ИСТОРИЯМИ О ПРОЕКТЕ «ЕДИНСТВО», КОТОРЫЕ, ВОЗМОЖНО, БОЯТСЯ КАРАТЕЛЬНЫХ МЕР ЧЛЕНОВ ПРОЕКТА ИЛИ ЕГО СТОРОННИКОВ. ЕСЛИ ВЫ ОДИН ИЗ НИХ, ТО ПРИХОДИТЕ НА ВСТРЕЧУ СО МНОЙ В СУББОТУ, 13 ЯНВАРЯ 2018 ГОДА, В ДВА ЧАСА ДНЯ КО МНЕ ДОМОЙ НА ДАУД-АВЕНЮ, ДОМ 43, ЧТОБЫ МЫ МОГЛИ ОБСУДИТЬ ВСЕ С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ В ПОЛНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ».
