Я тебя отвоюю у всех других — у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я — ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя — замолчи! —
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты —
О проклятие! — у тебя остаешься — ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, —
Оттого что мир — твоя колыбель, и могила — мир!
М.И. Цветаева
- Пожалуйста!!! Только не закрывай глаза!!! Умоляю тебя!
Дрожащими руками пытаюсь зажать рану Андрея, но крови так много, что очень скоро она начинает течь сквозь мои пальцы.
Меня всю трясёт. Так сильно, что зубы клацают друг об друга, как при ознобе. Из-за непрестанно льющихся слез не могу сделать нормальный вдох и дышу урывками.
- Пожалуйста, Андрей! Смотри на меня! Ты не должен закрывать глаза!
Цепляюсь за ворот его рубашки, комкаю между окровавленных пальцев, трясу его, чтобы он не отключался, но это не помогает. Взгляд Андрея становится расфокусированным. Кажется, что он меня уже не видит и не слышит. Какое-то время он ещё пытается удерживать глаза открытыми, но у него не хватает на это сил и в последний раз взглянув на меня он отключается.
- Андрей, - падаю на его грудь и скулю, как раненная собака. – Ты не можешь меня оставить. Ты говорил, что никогда меня не отпустишь! И я не отпускаю тебя! Ты меня слышишь?! Я ТЕБЯ НЕ ОТПУСКАЮ!
Цепляюсь за его шею, словно если я не сделаю этого, то он ускользнёт, растает, растворится в воздухе, будто его никогда не было.
Кто-то сзади хватает меня за плечи, пытаясь оттащить назад, но я кричу, как умалишённая, выдираюсь и снова падаю на Андрея. Мне всё равно кто за мной пришёл, и что они хотят. Мне не страшно, я уже умерла.
- Катя, ты должна отпустить его, - где-то совсем близко раздаётся голос Игоря. – Ну же, девочка, давай.
- Нет!!! – раздирая связки, отталкиваю от себя мужчину. – Я не могу! Нет!
- Катя, посмотри на меня! – схватив меня за локоть, рывком разворачивает к себе, обхватывая ладонями за лицо. – Смотри на меня. Вот так.. молодец… дыши, Катя, - его голос спокойный, тихий и размеренный, взгляд неотрывно направлен мне в глаза - Сейчас мы с тобой сядем в машину и поедем в больницу. Слышишь? Я клянусь тебе, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы он выжил, но ты должна немного помочь мне. Ты сможешь?
- Д-да… - киваю, как заведённая, глотая подступающие слёзы. Стараюсь думать только о словах Игоря. О том, что Андрей будет жить, что ещё не всё потеряно.
- Молодец. А теперь ты должна отпустить его и дать мне о нём позаботиться. Ты сможешь?
- Нет, - лихорадочно качаю головой – Нет, я не могу!
- Блять, Катя! – повышает голос, теряя терпение.
- Ты не понимаешь! – снова срываюсь на крик, чувствуя, как слёзы горячими струйками стекают по мокрым щекам - У него бок прострелян! Я не могу отпустить, он истечёт кровью!
Отрываю одну руку от раны, другой продолжая надавливать, и вытягиваю вперёд. Кровь стекает по пальцам и падает на пол, окрашивая траву в алый цвет.
- Блять! – заглядывая мне за плечо, мужчина хватается за голову, пальцами сжимая волосы – Антон, подгони машину вплотную к нам. Крови слишком много, у него походу аорта задета! В аптечке есть жгут!
Мужчина, стоящий в нескольких шагах от нас, резко разворачивается и несётся в сторону машины, а спустя мгновение уже паркует джип совсем рядом и передаёт Игорю жгут.
- Я позвонил Звягенцеву, - тяжело дыша, обращается к Игорю – Он уже готовит операционную.
- Отлично! Мы будем там через пятнадцать минут, - Сиваров поворачивается ко мне и хватает за плечо – Катя, слушай внимательно, когда я скажу, ты должна будешь быстро убрать руки, ты поняла?
Киваю, концентрируя взгляд на ранении, и по команде Игоря убираю руки, чтобы он мог перевязать рану.
Они с Антоном подхватывают Андрея и укладывают на уже разложенное заднее сидение, жестом указывая мне залезть следом.
Всю дорогу до больницы держу Андрея за руку. Судорожно всматриваюсь в его лицо, в тщетной надежде, что он очнётся, но этого не происходит. Его лицо расслабленное, словно он просто уснул, но также неестественно бледное. Такие же лица были у родителей, когда их хоронили…
Зажмуриваю глаза и остервенело трясу головой. Ногтями впиваюсь в ладонь свободной руки. Хочу причинить себе боль, хочу не думать о том, что я могу потерять Андрея навсегда. Если его не станет, мне тоже незачем жить.
Думаю о том, что нужно проверить пульс, но не могу заставить себя сделать это. Если я не смогу его прощупать, моё сердце разорвётся.
Когда мы подъезжаем к больнице, нас уже встречают санитары. Они в считанные секунды перекидывают Андрея на каталку и бегом везут её ко входу. Бросаюсь следом, но Игорь хватает меня за руку, не давая двинуться дальше.
- Пусти меня, - надсадно кричу, пытаясь вырваться. – Я с ним пойду! Я должна быть рядом!
- Катя, тебя не пустят, - сильнее притягивает к себе, когда я пытаюсь разжать его пальцы, обхватившие мою кисть. – Тебя саму должен осмотреть врач. Пойдём со мной, я отведу тебя, он уже ждёт в кабинете.
- Мне ничего не нужно! Со мной всё в порядке! Позволь хотя бы дождаться возле операционной! Умоляю, тебя, Игорь! Я должна быть рядом!
- Катя, успокойся, - крепко обхватывает двумя руками, прижимая к себе. – Ты ничем не поможешь ему там, понимаешь? Операция будет идти как минимум несколько часов. Я обещаю, что как только появятся хоть какие-то новости, нам сразу же сообщат, – гладит по волосам, прижимая мою голову к своей груди. - Вот так, умница девочка. А сейчас нам нужно показать тебя врачу. Пожалуйста, Катя. Не сопротивляйся. Ты же не хочешь, чтобы когда Андрей очнётся, он свернул мне шею за то, что я плохо о тебе позаботился?
Задираю вверх голову, всматриваясь в лицо мужчины. Его взгляд спокойный и серьёзный, словно он нисколько не сомневается в том, что говорит. В том, что Андрей обязательно очнётся.
Цепляюсь за этот взгляд. Позволяю его уверенности проникнуть внутрь меня и пустить там корни. Андрей обязательно выкарабкается. Он обещал, что не оставит меня. И сдержит слово. Как делал это всегда.
***
Его оперировали восемь часов.
Четыреста восемьдесят минут я сидела возле операционной, считая удары, лихорадочно колотящегося сердца. Двадцать восемь тысяч восемьсот секунд я билась в агонии, умирала и снова воскресала. Вздрагивала от каждого шороха. Смотрела на дверь операционной как завороженная, боясь отвести взгляд.
Игорь с Антоном всё это время были рядом. Говорили мне что-то, но я была не в состоянии слушать. Я была не здесь. Не с ними. Все мои мысли, моя душа и моё сердце были там, за тяжёлыми железными дверьми, с человеком, которого я любила так сильно, что эта любовь причиняла мне боль, но она же заставляла меня дышать.
