- Ян, а ты чего сидишь в тишине? И печальная какая? Снова... о ребенке думаешь? - на лице Анны появляется сочувствующее выражение.
Разумеется, я рассказала ей обо всем, что произошло. Я не могла попроситься пожить у нее, не объяснив, в чем дело. К тому же, мне необходимо было с кем-то поговорить. С Нимб мы толком не увиделись до моего отъезда из России, да и тогда мне было слишком нехорошо для адекватных разговоров. А вот после клиники захотелось поделиться. Не могу сказать, что Анна мне близкий человек, но поддержать она смогла, проявить сострадание и понимание, без лишнего осуждения и выпытываний подробностей.
- Нет, не об этом, - я отрицательно качаю головой, поднимаюсь со стула, и начинаю помогать женщине разбирать сумки с продуктами.
О ребенке я по-прежнему думаю - невозможно не думать. Но мне уже не так больно. Чуть легче. Я чаще вспонимаю о потерянной беременности со светлой печалью, чем с черной тоской.
- Тогда о чем? - интересуется Анна, но потом поправляет саму себя, взмахнув рукой. - Если не хочешь, можешь не говорить. Я не пристаю вовсе.
- Да нет... нормально все... Просто... я очень скучаю по мужу. Мне его не хватает и... я хочу его видеть, но боюсь.
- Чего именно боишься, Ян? Думаешь, он тебя оттолкнет?
- Да. У нас разладилось, и я переживаю, что по-прежнему уже никогда не будет. Мне кажется, я совершила ошибку, приняв решение пожить отдельно. Теперь не знаю, как все исправить. Вдруг, Рустам не сможет мне этого простить? Он стал такой отстраненный... - достаю пакет с молоком и откладываю в сторону. - Будто закрылся.
Анна тяжело вздыхает, но затем ее лицо освещает теплая, материнская улыбка. Она поворачивается ко мне, берет руки в свои ладони и внимательно смотрит мне в глаза несколько секунд, ничего не говоря. Потом отпускает одну руку и ласково заводит выбившийся локон волос мне за ухо.
- Солнышко, у всех бывает разлад. И все совершают ошибки. У вас с мужем тяжелый период и каждый проживает его так, как умеет. Главное ведь не то, что ты ушла, а то, что ты поняла, как скучаешь, и что с мужем ты быть на самом деле хочешь. Я редко встречаю таких откровенно и искренне любящих друг друга людей, как вы с Рустамом. Ты прости, мудрости у меня не так много. Сама я пока с мужчиной крепкие отношения построить не смогла, но, если ты позволишь, я тебе дам пару советов от сердца? Как я вашу ситуацию понимаю, хорошо?
- Хорошо, - киваю, а у самой слезы текут по щекам. Мамы сейчас так не хватает.
- Ну-ну, не реви, дуреха. Я думаю, муж тебя любит и поэтому поймет. Да, ты ушла, ты не смогла справиться, но ты ведь и многое приобрела, уйдя. Ты стала спокойнее, тебе полегчало. Может, этого не случилось, если бы ты осталось? Может, все хуже только стало, и между вами действительно все разладилось? Ты добрый, светлый человек, ты ведь ушла не для того, чтобы сделать кому-то больно, правильно? Уверена, что твой муж об этом прекрасно знает. У всех есть свой предел, и у тебя, и Рустама тоже. Я думаю, он не отстраняется, а просто перегружен. Твой муж сильный человек, но у сильных людей есть свои слабые места и момента бессилия. Его слабость - это ты и дочь. И даже самому сильному человеку требуется поддержка. А любовь - это ведь лучшая поддержка.
- Вдруг я не справлюсь, Анна? - плюхаюсь на стул и закрываю лицо ладонями. - Я хочу его поддержать, быть рядом, и в то же самое время боюсь погрузиться в эту ситуацию с Эдие и Амилией. Моя мама... она ведь умерла от рака и... все это давит на меня бетонной плитой. Я знаю, что вроде как у Эдие не все так плохо, но ведь это может измениться. Эта болезнь ведет себя непредсказуемо.
- Ну, хорошо, солнышко, смотри - Анна присаживается напротив и теперь кладет руки мне на колени, слегка сжимает. Я ощущаю тепло, идущее от женщины, и кожей и сердцем. - Ты не погружайся во всю ситуацию. Ты... сделай пока шаг только к мужу. Не нужно сразу вести задушевные беседы с его дочерью, интересоваться обо всех подробностях насчет болезни Эдие. Ну не все же разом! Тебе даже не надо вот прям сейчас вещи собирать и ехать домой, если ты считаешь, что не готова. Начните с малого, ну вы же не маленькие. Пригласи его на свидание, на ужин, на обед. Вдвоем. Позови куда-нибудь. Поговорите о чем-то другом, а не только о ваших бедах и трудностях. Вы вообще хоть о чем-то другом говорите в последнее время? Может, ты посчитаешь меня сбрендившей глупой теткой, - Анна всплескивает руками и хрипло смеется, - но мне кажется, что вам обоим не помешало бы вспомнить, что вы не только люди с общей трагедией и каждый с личной, но вы еще и люди с общим счастьем, жизнью одной на двоих, счастливыми моментами, любовью и интересами, которые вам небезразличны. Зачем вы насилуете друг друга этой болью? Обопритесь на что-то хорошее, светлое. Пусть это станет основой. Это поможет вам восстановить силы и не сломаться, если вдруг снова случится что-то плохое.
Удивительно, но об этом я даже не думала ни разу. О непродолжительном времени вдвоем где-то за пределами клиники или дома, о разговорах на всякие глупые и непривязанные к нашей проблеме темы. Я настолько застряла в цепочке Я-выкидыш-Рустам-Амилия-Эдие-онкология, что перестала думать о каких-то крохотных радостях. Пару часов вместе, вечер или утро, разговор о прочитанной книге или новых трендах в дизайне. И только потом, постепенно разговоры о чем-то серьезном.
Не все сразу. Потихоньку.
- А если... он откажется? Если не согласится встретиться?
- Если откажется, то он - дурак. Но, думаю, твой муж не дурак. И любит тебя слишком сильно. Так что Рустам наверняка будет очень рад, если ты сделаешь шаг к нему навстречу. Шаг, как любящая и любимая женщина к любящему и любимому мужчине.
23 глава
Яна
Чувствую себя невероятно глупой, пока брожу вокруг телефона, никак не решаясь позвонить мужу или хотя бы написать. Да я же каждый день с ним созваниваюсь, сегодня-то что не так? Наверное все дело в самой цели звонка. Я собираюсь пригласить Рустама на свидание. До чего мы дошли? Даже усмехаюсь, плюхнувшись на постель и закрыв лицо ладонями. Я зову собственного мужа на свидание и нервничаю так, будто мы не были женаты четыре года, будто это был лишь сон, а сейчас мне пятнадцать и это первый понравившийся мне мальчик.
Страх, что Рустам не захочет со мной встречаться просто так, ради времени вместе, отдается сильной пульсацией в висках. Мне хочется верить, что Анна права, и что муж любит меня, поэтому не обвиняет сильно за решение уйти. Хотя бы не так, как я сама себя обвиняю...
Поднявшись с постели, я снова начинаю бродить туда-сюда по комнате. Поливаю цветок, который купила, когда лечилась в клинике. Это мой способ выразить свою заботу о чем-то или о ком-то. Я ведь потеряла ребенка, ушла от мужа и его проблем, но желание заботиться никуда не делось, поэтому я решила начать с малого - купила цветок и стала поливать, наблюдать, как он растет, развивается благодаря моей заботе. Сначала его, конечно, пришлось защищать от Бульдозера - пес готов был снести со столов все, что неровно стоит. Но потом он приучился не трогать мои вещи. Не сразу, а постепенно. Я даже перестала закрывать дверь в комнату.
