Как вообще можно выдержать такое мучительное ожидание? Окно снова задребезжало под напором дождя и ветра.
Когда следующим утром Сертис наконец вошел в боксы Ferrari, он был полностью сконцентрирован на предстоящем. На нем был чистый белый комбинезон, специальная гоночная обувь, в руке – шлем. Журналисты и преданные фанаты, пришедшие на первый день тренировок, наблюдали за тем, как звезда усаживается в машину. Трасса все еще оставалась мокрой, но от веток, поваленных ветром, ее расчистили. Тучи стали редеть, и красный Ferrari с номером 19, нанесенным на двери и капот, засиял в лучах солнца. Жена Сертиса приготовила блокнот и секундомер. Драгони, сутулясь и глядя сквозь очки в толстой оправе, молча стоял рядом. Он был похож на постаревшего британского актера Питера Селлерса. Сертис проверил приборы и завел мотор. При звуках его работы болельщики оживились. Специально для них Ferrari недавно выпустила виниловую пластинку с записью фирменного рычания V12. Взвизгнули шины, и Сертис исчез из вида.
На трассе он идеально выбирал траекторию, проходил изгибы и повороты, безупречно переключал передачи и касался педалей. Еще никто не преодолевал 13,461-километровый круг «Ле-Мана» быстрее, чем Сертис в этот день. Когда объявили его лучшее время круга, в боксе Ferrari раздались аплодисменты.
– Браво! Браво! – кричали механики, приветствуя выходящего из машины Сертиса.
Он установил новый рекорд прямо в первый же день тренировок. Всего три года назад перед гонщиками стояла задача проехать круг меньше чем за четыре минуты, а сегодня жена Сертиса записала в блокноте: «3:38,8 при средней скорости 221,6 км/ч».
…
В это же самое время в боксе Ford царила неразбериха. Там столпилось почти 50 механиков, большинство из которых гадали, что именно им надлежит делать. С толку сбивало все, начиная с самой линейки привезенных автомобилей. Здесь были два Ford Mk II с 7,0-литровыми двигателями, на которых выступала Shelby American; пять Cobra от четырех разных команд; четыре GT40 с 4,7-литровыми двигателями, заявленные от четырех европейских команд, в том числе по одному от Швейцарии и Великобритании (хотя машины готовила к гонке Shelby American), один от Джона Уайера и Ford Advanced Vehicles и один от французского подразделения Ford. От такой мешанины рябило в глазах: все машины были окрашены в разные цвета, чтобы их можно было легко распознать и днем и ночью. Новые Mk II получили контрастную черно-белую окраску. На гонку было доставлено не меньше 840 шин Goodyear. Сразу после старта первой тренировочной сессии начались трения между парнями Шелби и инженерами из Дирборна на предмет того, кто за что отвечает и кто вообще тут главный.
Люди, работающие на Шелби, не оканчивали университетов и, по мнению спецов из Дирборна, не имели права называться инженерами.
Тем утром Фил Хилл вошел в боксы с непривычным для себя чувством: поставленный на Mk II с мощным двигателем, он почти ничего не знал о машине, на которой ему предстоит выступать. Кену Майлзу пришлось дорабатывать ее буквально в последний момент, и даже его блестящий инженерный талант не мог сделать машину совершенной за столь короткое время. Хилл впервые осмотрел автомобиль и его тяжелый 7,0-литровый мотор прямо перед выездом на трассу.
Для Хилла весна выдалась просто кошмарной. Его карьера шла под откос. До этого сезона он пользовался репутацией одного из самых безопасных гонщиков, поскольку ни разу не попадал в серьезные аварии. Но в 1964 г., выступая в Европе на «Формуле-1» за команду Cooper, Хилл уже дважды выбирался из-под дымящихся обломков. Плюс к этому он умудрился загубить уже несколько дорогущих двигателей. Его босс Джон Купер устроил ему публичный разнос, после чего уволил.
– Наступает момент, когда гонщик перестает эмоционально соответствовать определенному типу езды, – прокомментировал свое решение Купер. – Для Хилла этот момент настал. Возможно, он еще будет выступать на гонках, но не берусь утверждать, в каком именно качестве.
Незадолго до отъезда в Ле-Ман Хилл прочитал посвященную ему статью в The Saturday Evening Post. Материал сопровождался изображением его покрытого сажей лица и назывался «Закат чемпиона». В статье расписывались его «поражения и унижения». Упоминался, конечно, и Гран-при 1961 г., и последняя гонка Вольфганга фон Трипса. Утверждалось, что Хилл не столько добился статуса чемпиона, сколько получил его по чистой случайности и с того момента катится по наклонной, все глубже погружаясь в пучину неудач и опасности.
В тот первый тренировочный день, заехав в бокс, Хилл вылез из кокпита Ford Mk II, неодобрительно качая головой.
– Машина просто пугает, – сказал он.
По его словам, 7,0-литровый двигатель выдавал колоссальную мощь и крутящий момент, но машина вела себя нестабильно.
– Если мы сможем сделать ее более стабильной, машинка полетит во весь опор.
У Роя Ланна появилась мысль. Он обратился с просьбой к одному из ребят Шелби, Биллу Итону, и объяснил ему свою идею. Тот отыскал немного листового алюминия за боксами, отрезал лишнее и согнул детали о край трейлера. В результате получились два спинных плавника, которые он приклепал к задней части Mk II наподобие вертикальных стабилизаторов истребителя. Из остатков Итон сделал «надбровные дуги» перед передними колесами, чтобы прижать их к земле. Хилл снова выехал на трассу.
К вечеру последней тренировочной сессии, в пятницу, Mk II начал вести себя прилично. Кен Майлз и Брюс Макларен показали отличное время круга. К заходу солнца шлем натянул и Хилл, чтобы использовать последний шанс показать хорошее время в квалификации. К нему подошел Шелби. Они знали друг друга очень давно. Шелби доверял Хиллу.
– Отпусти ее, – сказал он.
– На полную? – уточнил Хилл.
– На полную.
Хилл забрался в машину. Прямо за ним, в нескольких сантиметрах от позвоночника, притаился зверь, по силе сравнимый с табуном из 450 лошадей. И Хилл дал полную свободу этому стаду чистокровных скакунов. В боксах только успевали щелкать секундомеры. Люди вытягивали шеи, провожая взглядом несущегося мимо Хилла. По сравнению с резким визгливым звуком мотора Ferrari рев 7,0-литрового двигателя Ford казался громоподобным. Хилл показал лучшее время, и настроение у всех заметно поднялось. На фоне свалившихся неурядиц все вдруг впервые осознали, что их автомобиль быстрее Ferrari.
Хиллу давненько уже не говорили «дай пять» столько раз, как в этот день: он завоевал поул-позицию в «Ле-Мане».
Следующим утром The New York Times сообщила: «Фил Хилл из Санта-Моники, Калифорния, за рулем 7,0-литрового прототипа Ford установил сегодня рекордное время на трассе „Ле-Ман“. Гонщик преодолел круг за 3 минуты 33 секунды при средней скорости 227,51 км/ч. Хилл буквально вознес автомобили Ford, которым теперь прочат победу над итальянскими Ferrari в ходе… самого изнурительного автомобильного испытания в мире».
…
В субботу, 19 июня, спортивный журналист ABC Джим Маккей собирался перед камерой дать комментарий к предстоящей гонке. Позади него виднелись переполненные трибуны: «Ле-Ман» снова побил собственный рекорд, собрав более 300 000 зрителей. Съемочная группа готовилась дать сигнал Маккею. Благодаря спутнику впервые в истории спортивные соревнования из Европы транслировались в Америку, прямо в дома американцев. Никакой записи. Настоящий прямой эфир.
