Вдоль тротуара медленно ехал автомобиль, и Эдди показалось, что он увидел в нем знакомое лицо. Из окошка высунулась рука, помахала ему, и машина остановилась.
Это оказался Билл по прозвищу Поляк. Рядом с ним на переднем сиденье расположились две девушки, позади в полумраке сидели еще одна девушка и мужчина, которого Эдди не знал. Билл не вышел из машины.
— Что ты здесь делаешь?
— Я проездом, зашел повидать мать.
Повернувшись к девушкам, Поляк пояснил:
— Это брат Тони. — И снова обратился к Эдди: — Давно приехал? Я думал, что ты где-то на Юге. Чуть ли не в Луизиане.
— Нет, во Флориде.
— Так-так, во Флориде. Тебе там хорошо живется?
Эдди сторонился Билла. Тот корчил из себя невесть что, был криклив, заносчив, его всегда окружали женщины, перед которыми он любил покрасоваться.
Каково его место в Организации? Конечно, он не на главных ролях. Билл промышлял вблизи пакгаузов, интересовался профсоюзами. Эдди подозревал, что он ссужает докерам деньги под проценты на короткий срок и скупает у них краденые товары.
— Выпьешь с нами стаканчик?
Приглашали не от чистого сердца: Билл лишь из любопытства остановил машину и даже не выключил мотор.
— Мы спешим в Манхэттен, там на двадцатой улице в модном кабаре женщины пляшут нагишом.
— Спасибо. Я иду спать.
— Как хочешь. Есть известия от Тони?
— Нет.
Разговор с Биллом был окончен. Машина отъехала. Поляк, должно быть, говорил о нем, об Эдди, со своими спутницами и с мужчиной, сидевшим позади. Что же он мог о нем сказать?
Эдди не тянуло к другим людям. Он редко впадал в уныние. Однако в этот вечер, несмотря на свое решение, он не мог заставить себя пойти спать. Ему хотелось поговорить с кем-то, кто отнесся бы к нему сердечно и кому он мог бы ответить тем же.
На память Эдди приходили лица и имена людей, которых легко было бы найти, стоило ему открыть дверь любого бара или ресторана на этой улице. Но никто из этих людей ему не подходил. Ни в ком он не нашел бы того, что искал, что ему было нужно.
Лишь втянув носом ползущий из какого-то дома запах чеснока, он подумал о Пепе Фазоли, толстом парне, своем однокашнике, который обзавелся кабачком, где всегда можно было перекусить. Небольшое длинное и узкое помещение со стойкой и несколькими столиками. Там подавали спагетти, сосиски и биточки.
Во Флориде, когда они с Эллис ели в итальянском ресторане спагетти, он иногда повторял с оттенком грусти:
— Их не сравнить со спагетти у Фазоли.
Эдди захотелось есть, и он вошел в кабачок. За стойкой два повара в замасленных халатах хлопотали у электрических плит. Официантки в черных платьях и белых передниках сновали между столиками, заложив за ухо карандаш. Казалось, что, записав заказ, они вкалывают карандаш в волосы, как гребень.
Половина мест пустовала. Радиола наигрывала что-то душещипательное. Пеп был на месте, тоже в поварском халате, еще более приземистый и толстый, чем его помнил Эдди. Он не мог не узнать Эдди, когда тот усаживался на табурет, но не бросился к нему поздороваться, может быть, он даже поколебался, прежде чем подойти.
— Я знал, что ты в нашем квартале, но не был уверен, что зайдешь ко мне.
Обычно Пеп более бурно проявлял свои чувства.
— А откуда ты мог узнать, что я в Бруклине?
— Видели, как ты входил к матери.
Слова Пепа встревожили Эдди. На улице он несколько раз оборачивался, чтобы убедиться, что за ним не следят. Но никого не заметил. А когда он выходил из дома матери, вокруг не было ни души.
— Кто меня видел?
Пеп сделал неопределенный жест:
— Черт подери, почем я знаю? Здесь топчется столько народу.
Это была неправда. Пеп знал, кто ему говорил про Эдди, почему же он не хотел сказать?
— Спагетти под соусом?
С ним обращались как с обыкновенным посетителем. Следовало отказаться, ответить, что он сыт. Но Эдди не осмелился. Точно так же, как он не осмелился отказаться от кьянти у матери. Ведь его старый товарищ мог обидеться. Он утвердительно кивнул, и Пеп повернулся, чтобы передать заказ одному из двух поваров.
— У тебя неважный вид!
Уж не сказал ли Пеп это нарочно? Эдди всегда очень беспокоило собственное здоровье. Стена перед ним была вся в зеркалах, на них мелом писали дежурные блюда. От поднимавшегося над плитами кухонного чада зеркало, перед которым он сидел, потускнело, да, вероятно, это и вообще было плохое зеркало. Эдди видел в нем свое более бледное, чем обычно, лицо, темные круги под глазами, бесцветные губы. Ему даже показалось, что нос слегка искривился, как у Джино.
— Есть новости от Тони?
Всем все известно, все в курсе его дел, все точно сговорились и, когда задавали ему этот вопрос, косились на него, словно подозревая в постыдных намерениях.
— Он мне не писал.
— А-а!
Пеп дальше не расспрашивал. Подойдя к кассе, он выбил чек.
— Ты возвращаешься во Флориду? — сквозь зубы спросил он так, словно ответ его не интересовал.
— Да, но еще не знаю когда.
Ему подали спагетти под очень острым соусом, от запаха которого его затошнило. Есть не хотелось, но он пересилил себя.
— Кофе эспрессо?
— Пожалуйста.
Двое молодых парней с другого конца стойки упорно смотрели в его сторону, и Эдди был уверен, что они говорят о нем. По-видимому, он представлялся им важной персоной. Это были новички, стоявшие в самом низу иерархической лестницы, такие, кому время от времени бросают пять долларов за какую-нибудь мелкую услугу.
Раньше Эдди доставило бы удовольствие, что на него так смотрят, но сегодня он не знал, как себя держать. Ему не нравилось еще и выражение лица Пепа, который все время вертелся возле него. Пеп, в сущности, был одним из тех, кого можно было считать другом. Эдди вспомнил, как однажды лунной ночью разоткровенничался с ним. Они шатались по улицам, и было им тогда лет шестнадцать-семнадцать. Он толковал Пепу об установленном порядке, о его необходимости и о том, как глупо и опасно отклоняться от него.
— Спагетти невкусные?
— Очень вкусные.
И Эдди постарался доесть все, несмотря на привкус подгорелого сала и обилие чеснока. Не надо было заходить к Фазоли. Не надо было заходить к матери.
Ну что такого страшного случилось бы, если бы он возвратился в Санта-Клару и позвонил Сиду Кубику, что не нашел никаких следов брата? Но он был очень исполнителен.
— Сколько я тебе должен?
— Брось.
— Ну нет. С какой стати?
