– Кого забрать с собой в ад?! – прокричала, поднимая глаза к начавшему светлеть небу. – Вы же все равно не выпустите меня отсюда, верно? Так хватит медлить!
Это словно стало для врагов командой, одна из серых теней метнулась в мою сторону, я взмахнула ножом, но лишь легко мазнула им по шкуре летящего зверюги. Возможно, даже до кожи не добралась. Огромные тяжелые лапы ударили в плечи, и я, продолжая до боли в пальцах сжимать рукоять нехитрого оружия, рухнула на спину рядом с мертвой наемницей, в открытых глазах которой застыло недоумение. Оскалившаяся морда вервольфа висела надо мной, зловонная слюна капала на щеки.
– Давай же, убей меня, падаль, – прошипела зло, приноравливаясь, как бы ударить оборотня, чтобы забрать его с собой в могилу.
Зубы клацнули всего в сантиметре от горла, когда волка просто снесло, утащило в сторону. Черный зверь с горящими желтыми очами, герцог Грир, не дал оборотню меня убить. Приподнялась на локтях, ожидая сражения двух оборотней, но Ланс одним быстрым движением челюстей прикончил врага – я даже понять ничего не успела, а серый вервольф уже истекает кровью, скулит и сучит лапами по воздуху. Длилась агония не больше минуты, оборотень, издав странный хрип, затих. Остальные, поджав хвосты, стали отступать.
Грир обошел меня по кругу, словно очерчивая территорию, за которую нельзя заступать, затем встал передо мной. Глаза смотрели со страшной злобой. Неужели он убил одного из своих только для того, чтобы иметь удовольствие самому прикончить меня, свою непослушную домашнюю зверушку?
– Да к черту все! – я отбросила нож и с трудом – тело после падения ныло болью – встала на колени перед герцогом. – Вот она я. Сожрите меня, герцог, если так угодно.
Он издал пронзительный вой, от которого заложило уши, издалека как-то несмело подвывали и остальные. С Гриром вновь стала происходить жуткая метаморфоза, его скелет ломало, кости гнулись, плоть меняла форму, шерсть на теле исчезала. Он принимал человеческий облик. Волчий рев застыл и оборвался в рассветном воздухе, а передо мной уже стоял обнаженный мужчина.
– Эстер! – крик пронесся над деревней, над верхушками древних сосен. Голос был человеческим, но в нем звучал звериный рык. Я сжалась, ощущая, как тело пронзила дрожь.
– Да, герцог? – прошептала сломленным голосом.
– Вы меня очень разозлили, – он смотрел тем же волчьим взглядом, бушующем ненавистью.
Неудивительно. Сегодня, точнее уже вчера, отправившись за ним, я совершила страшную ошибку, ценой которой стала жизнь подруги. А теперь – возможно, и моя.
– Я заслужила смерть, Грир, – подняла на него прямой взгляд. – Убейте меня, если угодно. Отдайте своей стае.
Сейчас и правда готова была и даже желала прекратить свое существование. Такое наказание я бы хотела за то, что не уберегла самое дорогое, что имела.
Губы герцога искривились в злой ухмылке, он отвесил мне пощечину такой силы, что я не устояла на коленях и снова рухнула на спину. Было больно, во рту почувствовала вкус крови, но обреченность и безразличие стали мне анестезией. Я просто замерла, глядя вверх. Какое светлое небо… Вид на подсвеченные первыми лучами солнца облака закрыло искаженное яростью либо оборотня.
– Вам придется за все ответить, мисс Саттон.
Облизнула пересохшие губы, глядя в волчьи глаза человека. Ничего не стала говорить. Бей, заставь страдать, пусть это станет искуплением.
Рывком Грир поднял меня, тряхнул как тряпичную куклу и поставил на ноги. Я стояла, пошатываясь, готовая к еще одной пощечине, и она не заставила себя долго ждать. Ланс ударил наотмашь, я снова не смогла устоять, на этот раз падение стало мягким – я обрушилась на еще теплое тело убитого подругой оборотня. Когда распласталась на нем, почувствовала, что труп меняет форму прямо под моей спиной, шерсть исчезала, оставляя обнаженную кожу. Сегодня ночью мы убивали не волков, а людей.
Герцог вновь поставил меня на ноги.
– Что, лежачих не бьют? – засмеялась я хрипло и сплюнула на дорожную пыль накопившуюся во рту кровь. – Вы просто джентльмен, Грир.
– Вам весело, Эстер? – надменно спросил Ланс, схватив меня за горло.
– Пожалуй, – ответила сдавленным голосом, заглядывая в янтарные глаза. – Вы, кажется, тоже не скучаете.
– С вами всегда очень интересно, мисс Саттон.
Ланс, ты так вежлив на словах и так безудержен в своей сумасшедшей жестокости, что этот контраст пугает посильнее, чем звериные клыки, которые ты умеешь выпускать.
– Рада составить приятную компанию, – прохрипела из последних сил.
– Теперь это удовольствие станет для вас вечной обязанностью.
Еще один удар герцога оказался крайне болезненным, а следующий заставил мир исчезнуть.
22. Помни, чья ты
Вокруг царила непроглядная темнота, я лежала на спине на чем-то каменном и не могла пошевелиться, руки и ноги удавалось сдвинуть лишь на пару дюймов. Запястья обнимал холодный металл, в щиколотки впивались веревки. Грир вернул меня в свою тайную комнату, и на этот раз был предусмотрительней. А вот убивать не захотел. Жаль. Впервые за много лет мое очерствевшее сердце болело, трескаясь и распадаясь на куски.
Нарушив одно из главных правил наемников – не привязываться ни к кому, я еще лет пять назад обрекла себя на муку потери. Все умирают, а иногда – из-за тебя, и от этого еще больнее. Не оборотни, не герцог, а я – главная причина гибели Касии.
Сейчас все равно, что Грир сделает, какое наказание придумает за непослушание, за истребление волков его стаи, никакая изощренная пытка не станет больнее, чем ноющая рана в сердце.
Он пришел через пару часов после моего пробуждения, хотя уверенной быть не могла – во тьме, в тишине, спрятанная от всего мира, плохо ориентировалась во времени. Возможно, в своих безрадостных думах о Касии, перемежающимися с мечтами о смерти, я провела не больше двадцати минут.
Грир зажег свечи, и даже от их тусклого сияния, глаза, привыкшие к черноте, пришлось зажмурить, поэтому видеть герцога я не могла. И не хотела. Неприязнь к нему сменилась безразличием. Лучше бы оборотень вообще решил, что я по-прежнему без сознания, говорить с ним не хотелось.
Однако жгучий и громкий удар хлыста, такой неожиданный и болезненный, заставил раскрыть себя. Он пришелся на грудь и живот. Я выдохнула с тихим стоном, дернулась, и от этого чуть не вывихнула затекшие руки, которые едва чувствовала, в ноги еще сильнее впилась веревка.
– Здравствуйте, Эстер, – поприветствовал Грир, проводя жесткими пальцами по горящей линии, оставленной на теле хлыстом. – Не буду интересоваться тем, как вы провели день, едва ли он был насыщен событиями. У меня есть вопросы поинтереснее.
Его левая ладонь почти нежно скользнула по животу и груди, а правая рука продолжала сжимать хлыст.
– Вы очень непростая женщина, Эстер. Мне импонирует ваша загадочность, но у вас слишком много скелетов в шкафу.
