Гиви бросил печальный взгляд на кинжалы, грозно сверкающие на солнце. Они выглядели именно как и надлежало подделкам – лучше, чем настоящие.
– Пойдем, брат Яни, – уговаривал Шендерович, – пойдем, назначено нам.
– Не пойду! – неожиданно твердо сказал Гиви.
Шендерович несколько опешил:
– Да ты чего? Куда ты денешься?
– В консульство пойду. Есть тут консульство?
– Ну есть, – неохотно согласился Шендерович. – Типа посольство. И чего ты им скажешь? Что ты по пьяни по чужому паспорту выехал? Ты ж шпион… нарушитель границы.
– Разберемся, – угрюмо сказал Гиви. – Раскаюсь. Одумаюсь. Расскажу, как вы, аферисты, меня своими сетями опутали. Не хочу я так. Что я, как невольник, – каждый кусок выпрашиваю…
– А! – сообразил Шендерович. – Так это, брат Яни… я ж о тебе забочусь. Ты погляди, тебя ж как младенца тут каждый вокруг пальца обведет.
– Уж как-нибудь.
Шендерович пожал плечами.
– Перед Алкой шикануть хочешь, – проницательно сказал он, – пыль в глаза пустить. Все лавки скупить, бросить к ее ногам! Вокруг кораллов она тут выплясывала.
– Не твое дело. Слушай, одно из двух: либо я в доле, либо жертва интриги.
– В доле, в доле… на, – Шендерович втиснул ему в ладонь мятый комок, – сори, выбрасывай! Только потом не жалуйся, что, мол, не углядел, подделку всучили.
– Сказано, сам разберусь.
– Мальчики! – нетерпеливо крикнула Алка, бросив на прилавок очередное ожерелье, на сей раз с бирюзой. – Вы скоро там? Мишка! Ты ж говорил, вы на два забились!
– Идем-идем! – Шендерович извлек из кармана потертую на сгибах карту Стамбула. – Ага, вот… теперь, кажется, влево… не боись, тут всего пару минут ходу. А ты, Яни, деньги лучше спрячь. Потом потратишь, успеешь еще.
Он подхватил Гиви под руку, увлекая его по улице и попутно отмахиваясь от уж очень приставучих разносчиков.
– Ты, главное, помни, – внушал он на ходу, – ты – Яни. И у тебя все схвачено. Входишь, видишь Али, сразу говоришь: «Привет, Али!»
– По-турецки?! – ужаснулся Гиви.
– А то этот Ставраки недорезанный по-турецки умеет! По-русски, как же еще.
Он подумал, потом великодушно разрешил:
– Можешь сказать «хэлло!». Мол, хэлло, Али…
– А как я узнаю, что это Али?
– Да этот урод его от силы пару раз и видел. Входишь, сразу кричишь: «Али!» И все тут. Потом представляешь ему меня. Это, мол, Миша, босс наш. Запомнил?
– Запомнил.
– Я на него Алку напущу. Ему не до тебя будет. Они блондинок любят. Так что не дрейфь, все обойдется. А уж дальше я сам… ты сиди, молчи.
– Ладно. А если спросит?
– Что спросит?
– Как дела, мол, Яни?
– Говори – хорошо дела. Алка! Как по-турецки «хорошо»?
– О’кей, – не оборачиваясь, ответила Алка.
– Ну видишь, как все просто. Сюда.
Шендерович нырнул в открытую дверь – на Гиви, торопливо последовавшего за ним, обрушился полумрак и такой густой запах кофе, словно Гиви окунулся в кофейную чашку.
За столиками маячили смутные фигуры.
– Это что? – шепотом вопросил он. – Контора?
– Какая контора? Это кофейня. Разве дела делаются в конторе?
Несколько черноусых мужских лиц медленно обернулись к новоприбывшим.
Алка что-то прошептала на ухо Шендеровичу.
– Мерсаба, – вежливо сказал тот, – нэреде Али?
И ткнул Гиви локтем в бок.
– Али! – взвизгнул Гиви.
Совершенно опереточный официант в феске, подскочив, внимательно их оглядел.
– Русум? – спросил он. И заорал, обернувшись в зал: – Али! Эй, Али! Тут тебя какое-то чмо спрашивает.
– А? – слабо пробормотал Гиви.
– Не боись! – повторил Шендерович, дружелюбно хлопая его по плечу. – Видишь, все свои.
Из мрака вынырнул Али, совершенно неотличимый от остальных. На волосатой груди блестела толстая золотая цепь.
– Салям алейкум, – вежливо сказал Шендерович. И вновь ткнул Гиви локтем в бок.
– Салям алейкум, – покорно повторил Гиви.
– Здравствуй-здравствуй, хрен мордастый, – кивнул Али, – присаживайтесь. Привет, Яни. Давно не виделись. Как делишки?
Гиви было открыл рот, но Али уже отвернулся. Он поглядел на Алку, расправил пальцем усы, потом покосился темным глазом в сторону Шендеровича.
– Миша? – спросил он.
– Это есть Миша, – механически воспроизвел Гиви, – он есть наш босс.
– Босс – то запор, а то понос, – прокомментировал Али.
И, склонившись к Гиви через весь столик, громким шепотом спросил:
– Ему можно доверять? Рожа уж больно хитрая.
Шендерович пнул Гиви под столом ногой. Гиви непроизвольно дернулся. Стул под ним скрипнул.
– Как мне самому, – торопливо сказал Гиви.
Али неодобрительно покосился на него.
– Нервничаешь, – заметил он.
– С непривычки, – пояснил Шендерович.
Али понимающе кивнул.
Какие такие шарики, пронеслось в голове у Гиви. Боже ж мой! Во что я впутался. Они ж наверняка наркотики переправляют. Или оружие… кому я поверил? Авантюристу этому? Сейчас войдут эти… карабинеры… арестуют нас… а у меня еще и паспорт подложный. Горе мне, горе!
Он нервно огляделся. Красивые мужчины сидели за столиками, неторопливо попивая кофе.
– Товар есть? – сурово спросил Шендерович, поигрывая ложечкой.
– Есть, – так же сухо ответил Али, прихлебывая кофе.
– Где?
– На складе. – Али пожал плечами. – Где ж еще? Вечером доставим, как договаривались.
– Я хочу присутствовать при погрузке. Номер склада?
Али молча протянул ему карточку. Шендерович, прищурившись, кинул на нее беглый взгляд, потом вынул из нагрудного кармана пухлый конверт и в свою очередь протянул его Али:
– Задаток.
Конверт исчез в аналогичном кармане на могучей груди Али.
Али благожелательно кивнул, вновь искоса поглядел на Алку и расправил плечи:
– Красивая девушка, э?
Алка разразилась какой-то длинной непонятной фразой – очевидно, по-турецки, решил Гиви.
Какое-то время Али недоуменно таращился на нее, потом осторожно произнес:
– Ну да, ну да…
Шендерович нервно обернулся:
– Яни…
