Ну и приняли, само собой. Заодно героически кроша полчища злобных дикарей. И главное, никакого ковра из трупов уже не упоминается. Но именно тут он и должен был быть, по всей видимости. В этом Дан как раз не сомневался. Однако здесь была одержана победа, заложен город, который назвали Викторин – победа, значит. Правда, совершенно далёкая от нормальной латыни.
В любом случае, теперь город претендовал на статус самого древнего на южном берегу континента, соперничая с такими славными поселениями, как Никия и Гевинн. Как подозревал Дан, получивших названия в честь всё того же нашествия хаблов – просто чуть западнее и чуть восточнее Викторина.
Но главное, что из всей этой истории уяснил Дан – нельзя давать Пелле покупать туристические проспекты. Потому что она их читает. То есть не просто покупает, суёт в сумку и забывает, пока не придёт время выкидывать… А прямо вот серьёзно – вычитывает весь тот бред, что пишут на листах картона для скучающих туристов. Да ещё и вслух, не щадя уши Дана…
Впрочем, чего не отнять у Викторина – так это того, что здесь, наверно, впервые на всей Эрфе возникло такое явление, как туризм. Каменистый берег скалы, спускавшийся уступами к морю, идеально подходил для купания. Каждый уступ использовался для своего уровня приливов, а предыдущий служил купальней.
Чтобы людям было, где натянуть купальные костюмы и скрыться от посторонних глаз, по уступам ездили специальные фургончики. А чтобы к фургонам не подобрались всякие морские чудища – вокруг пляжа была протянута сеть. А чтобы все искупавшиеся заплатили деньги не только владельцам фургонов, но и другим горожанам – сверху была проложена великолепная набережная.
В многочисленных магазинчиках на набережной чего только не продавалось… Картины, свистульки, а ещё фигурки, вырезанные из камня или дерева, отлитые из бронзы или выкованные из стали. А, кроме того, проклятые Даном Старганом рекламные проспекты и маленькие фотокарточки местных красот, раскрашенные профессиональными раскрасчиками… Нет, художники здесь такой чепухой не занимались – они рисовали картины и портреты на заказ.
Все эти товары объединяло одно общее свойство – они никому не были нужны, но все их покупали «на память». Впрочем, в этом году дела у туристического сектора шли не слишком хорошо. И виной тому было прибытие основного потока туристов на западное побережье Марчелики – правда, в составе экспедиционного корпуса Старого Эдема.
Пассажирские перевозки между континентами замерли. Равно, как и торговля. И люди, торгующие свистульками, фигурками, макулатурой и прочими ненужностями, больше думали не о том, как продать свои поделки, а о том, как бы достать то, что раньше лежало на всех рынках города. А теперь только у ушлых перекупщиков…
Как говорили на далёкой родине Дана: «Кому война, а кому мать родна!» – и были совершенно правы. Одни марчельцы не знали, где бы купить муки, а другие сидели на её запасах, торгуя втридорога. Одни считали вото для покупки патронов, а другие – хранили арсеналы в арендованных складах. Но что роднило Викторин с туристическими городами далёкой Земли – так это его острое нежелание воевать. И даже готовиться к этой войне.
Забыв своё славное боевое прошлое, город продолжал жить за счёт внутреннего туризма и собственных богачей. Видимо, надеясь, что мимо пронесёт и не заденет. А поэтому все делали вид, что в Марчелике совершенно ничего не происходит. Богачи вальяжно ходили по улицам, торговцы их старательно зазывали к своим лоткам, а рестораторы задирали цены на всё съедобное и не очень…
В общем, Дан искренне не понимал, зачем назначать встречу среди, как он это называл, «сплошных понтов и понторезов». В то время как Пелла недоумевала, как она раньше могла не знать о столь славном месте в Марчелике, как городок Викторин.
Дан не стал её расстраивать тем, что в прошлую поездку по югу специально обогнул это «отвратительное местечко» с его «чванливыми жителями». Отчасти, потому что порта здесь не было, а отчасти потому что знал, что Пелле тут понравится. И боялся, что, увидев всё это, девушка наотрез откажется уезжать из Марчелики.
А теперь бояться было поздно. Поэтому Дан не стал возражать против встречи в Викторине. Всех остальных спутников он оставил в салуне, расположенном в начале набережной. И взял с собой только Пеллу. Друзья Дана не слишком расстроились, считая, что они с салуном – отдельно, а наглые зажравшиеся морды местных богатеев – отдельно. Хотя надежд, что касадоры не полезут в драку, было откровенно мало…
Ресторан «Харцер Пони» ничем не отличался от множества других таких же заведений на набережной. Та же кричащая роскошь, тот же помпезный антураж, те же запредельные цены – даже на сухари.
Дан увидел Гарри сразу. Сыщик сидел с газетой за столиком на веранде ресторана, нависавшей над обрывом в море. Рядом на подставке дымилась «трубка» – новомодное изобретение для курения ядолиста. А рядом стоял бокал с вином.
«Однако… Этот гениальный человек ещё и гедонист!» – удивлённо подумал Дан.
– Приветствую вас, метен Старган! – Гарри поднял руку. – Проходите ко мне вместе с вашей прелестнейшей из прелестнейших спутниц!..
Пелла честно покраснела от комплимента, а Дан слегка кашлянул, прочистив горло. У него мелькнула мысль, что вовсе не ядолист курит метен Альфареро… Отнюдь не ядолист! И всё же он смолчал. Во времена оны земляне тоже какой только гадости в себя ни пихали… И чего только ни использовали в быту…
Больше всего Дана поразила история о том, как в начале XX века люди старательно пили водичку с радоном и красили циферблаты часов радиолюминесцентной краской. А ещё подкладывали под подушки подкладки с моноцитом, ели радиоактивные шоколадки, мазали свои физиономии радиоактивной косметикой, от которой надеялись засиять – и, наверно, некоторые даже засияли… В темноте, во всяком случае. Когда умерли, и остался только скелет.
Кокаиновые таблетки, содовая из листьев коки, опиум для улучшения сна, ртуть и свинец с витаминками, сироп от кашля на основе конопли, спирта, хлороформа и морфия…
Впрочем, в начале следующего века люди занимались тем же, отринув ранние предрассудки – и тут же обзаведясь новыми. И в начале позаследующего столетия тоже… Дан подозревал, что ему просто повезло родиться не в начале века, а в середине. Когда очередная волна идиотизма, основанного на очередных научных достижениях, уже прошла…
Насколько он помнил, за несколько лет до его рождения были какие-то громкие судебные процессы – из-за новых климатических установок в домах. А ещё на каторгу отправились несколько деятелей, которые изобрели какое-то новое чудо-топливо для полётов между Землёй и Луной.
В общем, Дан не осуждал местных за их необычные пристрастия. По сравнению с тем, через что прошли земляне, жители Эрфы были почти «природными людьми»…
– Я смотрю, метен, вы не чужды плотских наслаждений! – заметил Дан, проигнорировав распорядителя, кинувшегося к нему на входе, и пройдя прямо к столику Гарри.
– Не чужд?! – возмутился сыщик. – Я считаю, что плотские наслаждения так же обязательны для плоти, как и физические нагрузки! Они нагружают мозг решением сложнейшего вопроса: как заставить себя после них работать. Ха-ха-ха!..
