От этого состояние Болотаева стало ещё хуже. И если бы не эта оттопыренная в гипсе рука, он может даже пешком пошёл бы в Грозный. Хотя, конечно же, он болен. Боль в плече, боль везде, почти что парализован и даже по ночам спать спокойно не может. И у него одна мечта – как только снимут скобы и гипс, ехать в Чечню. Там после Нового года развернулись настоящие боевые действия. Там его самые родные люди, и их судьба неизвестна. И он уже сходил с ума; заставил доктора раньше времени снять гипс и уже собирался вылетать на Кавказ, а там как получится, как оттуда среди ночи звонок:
– Тота, это мы. – Голос матери, вроде, как и прежде, неунывающий. – Мы в Минводах. Вылетаем в Москву… Моя внучка заболела. Ты соскучился по ней?
Наверное, счастливее момента в своей жизни Болотаев и не припомнит, когда он в аэропорту издалека увидел своих женщин. Среди толпы они явно выделялись по посеревшим от подвала и пороховой гари лицам, по вялым улыбкам и грязной одежде.
По решению матери прямо из аэропорта поехали в детскую больницу. Состояние ребёнка оказалось очень тяжёлым. Даду с дочкой тут же госпитализировали.
– Почему я их с тобой не отправила? – сокрушалась мать. – А с другой стороны, даже не знаю, как бы я без Дады там выжила. Она и с русскими, и с нашими быстро общий язык находила. И еду доставала, и воду откуда-то таскала… Ой! Неужели всё это было? Месяц в подвале… Бедный ребёнок. Лишь бы выжил, а более мы туда нос не сунем.
К счастью, Дада с дочерью из больницы вскоре выписались, и тут заслуженная артистка спешно засобиралась домой. В Чечне уже новая власть, восстанавливаются мир и порядок. А какой же мир без театра, а какой чеченский театр без Мариам Болотаевой?!
В общем, с трудом и то лишь из-за холодов Тота как-то ещё мог сдерживать порыв матери, но с началом весны, в первых числах марта, мать решила уезжать, чтобы, как она выразилась, к Международному женскому дню 8 марта театр функционировал. Даже война её теперь не пугала, да было одно огорчение – как она будет в Грозном без внучки?!
– А мы только с вами, – твёрдо заявила Дада.
Тота особо не противился: он учился в очной докторантуре, и его мать считала, что это самое верное действие в период войны.
– Защита докторской докажет всем, что мы, чеченцы, не варвары, а учёные и артисты!.. Правильно я говорю, моя золотая! Солнце ты моё! – взяла она на руки внучку. – Её я вам и так бы не оставила.
Вот так Болотаевы женского пола возвратились в фронтовой город Грозный для восстановления театра, да и жизни вообще. А Болотаев – в Москве.
Может быть, по этому поводу у Болотаева и были угрызения, однако через годы, уже попав в тюрьму, об этом состоянии Тота не вспоминал, а вот иное событие он почему-то вспомнил в деталях.
…Война в Чечне приняла какой-то перманентный, вялотекущий характер. Исходящая информация, особенно по федеральным новостным каналам, абсолютно не отвечала здравому смыслу – это было полное искажение реальности, точнее, смысла и итогов военных действий.
После таких новостей состояние Тоты становилось неописуемым, он не находил себе места, потому что сам позвонить в Грозный не мог. Однако мать и Дада регулярно звонили, и тогда он немного успокаивался и всегда просил их приехать в Москву. Мать говорила, что к зиме они приедут, и добавляла как-то тихо:
– Тут роддомов нет.
Тота очень удивился. И вот в конце ноября 1995 года мать, Дада и Малика прилетели в Москву. Тота потрясён. Его дочка уже начала ходить, что-то лепетать, а Дада беременна. Вскоре родился сын. Бабушка назвала внука – Батака Болотаев. И так получилось, что именно в эти дни, под самый новый 1996 год, вдруг позвонил Бердукидзе:
– Здоров, Тота! Как дела? В общем, у нас торжественный ужин в «Метрополе». Ты приглашён. Босс лично просил тебя позвать.
– Э-э. – Тота стал придумывать причину отказа, но Бердукидзе вновь ошеломил:
– Будет Амёла. Амёла Ибмас. Она тоже очень хотела тебя увидеть.
– Э-э. – Тота совсем потерял дар речи, а Бердукидзе огорошил: – Говорят, у тебя на днях сын родился?
– Кто говорит?
– Все знают. Ха-ха-ха! Уже второй ребёнок! Молодец! Поздравляю… Так это отметить надо. Так что непременно приходи.
Вопреки ожиданиям Тоты, вечер, по его мнению, получился хорошим, ибо в самом начале в поздравительной речи сам босс со сцены объявил, что война в Чечне – это ужасное событие, которое нельзя было допускать.
Как бы в унисон с этой мыслью весь этот новогодний вечер, в отличие от предыдущих, был очень скучным и напряжённым. И, как позже Болотаев понял, это напряжение было вызвано предстоящим в 1996 году президентских выборов в России.
Почти все говорили об этом, это была главная и больная тема для нуворишей, ибо все знают, что как ни используй административный ресурс, какие деньги ни вливай, а при нормальных выборах Ельцина не переизберут, а тогда – реставрация большевизма. И вполне вероятны вновь красный террор, конфискация и репрессии, что в России не впервой. И поэтому все богатые люди, а в банкетном зале «Метрополя» в этот вечер только такие, думают, куда капиталы перевести, где недвижимость и новое гражданство приобрести. И в этом плане в эпицентре внимания Амёла Ибмас и её связи и возможности.
Со времени последней встречи в Швейцарии он Амёлу не видел и не слышал, хотя очень часто вспоминал и хотел позвонить, но всякие дела, а потом – неожиданный статус семейного человека, потом война, а он в докторантуре и должен мотаться по нефтяным месторождениям Сибири, Крайнего Севера и даже острова Сахалин. И в общем, он отошёл, точнее, его отторгли от круга обеспеченных и влиятельных людей, где вращается Амёла Ибмас и где вращаются большие деньги, но с последними, то есть с деньгами, у Болотаева в очередной раз проблемы… И надо было и сейчас, на этом корпоративе, к ней подойти, но вокруг неё всё время люди.
Она сама подошла.
– Добрый день, Тота. Пойдёмте покурим, – то ли приказала, то ли предложила она.
Тота никогда не курил, но теперь взял у неё сигарету.
– А ты что, начала курить? – его первый вопрос.
– Как вышла замуж.
– Ты замужем?
– Вы показали пример, – жёстко сказала она. – И я попыталась найти своё счастье.
«А мне отказала», – хотел было сказать Тота, но вырвалось иное:
– Поздравляю!
– Уже развелась.
Долгая пауза.
– Как мама? – Тота нарушил молчание.
– Неважно… А как ваша мать? У вас уже два ребёнка? Мальчик и девочка? Поздравляю…
В это время к ним подошёл босс, который раньше всех решил покинуть корпоратив.
– Дорогая Амёла, – он по-дружески поцеловал её, – я очень благодарен, что вы приехали и украсили наш праздник… А всё благодаря тебе, дорогой Тота. И тебе спасибо, что нас не забыл. Может, вернешься? Давай после Нового года заходи.
