— Иногда иллюзия оборачивается реальностью.
Лейтенант на некоторое время задумался. Потом, соглашаясь, кивнул.
— Хорошо. Давайте отрабатывать Саванну.
Мур поднялся, чтобы идти, но Маркетт его остановил:
— Вы не могли бы задержаться на минутку? Мне нужно поговорить с вами. — Они дождались, пока Цукер покинет кабинет, и лейтенант, закрыв за ним дверь, сказал: — Мне бы не хотелось, чтобы в Саванну летел детектив Фрост.
— Могу я узнать, почему?
— Потому что я хочу, чтобы туда отправились вы.
— Но Фрост уже готов к отъезду, — возразил Мур. — Он лишь ждет команды.
— Дело не в нем. Дело в вас. Вам нужно немного отойти от этого дела.
Мур молчал, начиная понимать, к чему клонит лейтенант.
— Вы проводите слишком много времени с Кэтрин Корделл, — сказал Маркетт.
— Она — ключевой фигурант в этом деле.
— Слишком много вечеров в ее обществе. Во вторник вы были у нее в полночь.
«Риццоли. Об этом знала Риццоли».
— А в субботу вообще остались у нее на ночь. Что, в конце концов, происходит?
Мур не ответил. Да и что он мог сказать?
«Да, я переступил черту. Но это было выше моих сил».
Маркетт опустился в кресло с выражением глубокого разочарования на лице.
— Не могу поверить, что приходится говорить об этом с вами. Уж от вас я такого не ожидал. — Он вздохнул. — Пора вам отойти в сторону. Мы приставим к ней кого-нибудь другого.
— Но она доверяет мне.
— Это все, что вас связывает? Только доверие? Я слышал, все гораздо серьезнее. Думаю, нет необходимости объяснять вам, что вы ведете себя неподобающе. Послушайте, мы ведь с вами знаем, что такое бывало и с другими ребятами. И ничего хорошего из этого не получалось. И на этот раз будет то же самое. Сейчас вы ей нужны, ей с вами удобно. Ну порезвитесь вы пару недель, месяц. А потом однажды утром проснетесь вместе, и — бац! — все кончено. И либо она, либо вы получите очередную душевную травму. И пожалеете о том, что это вообще было. — Маркетт сделал паузу, ожидая ответа. У Мура его не было.
— Помимо личного аспекта, — продолжил лейтенант, — это еще осложняет расследование. И ставит в неловкое положение всю команду, черт возьми. — Он махнул рукой в сторону двери. — Езжайте в Саванну. И держитесь подальше от Корделл.
— Я должен хотя бы объяснить ей…
— Даже не звоните. Мы позаботимся, чтобы ей передали информацию о вашем отъезде. На ваше место я назначу Кроу.
— Только не Кроу, — резко произнес Мур.
— Кого тогда?
— Фроста. — Мур вздохнул. — Пусть это будет Фрост.
— Хорошо, Фроста. А теперь поспешите на самолет. Вырваться из города — вот что вам нужно, чтобы остудить голову. Возможно, вы на меня и сердитесь сейчас. Но в душе-то понимаете, что я прав.
Да, Мур это знал, и ему было больно взглянуть на свое поведение со стороны. А увидел он Святого Томаса — грешника, позволившего себе пойти на поводу своих желаний. Правда, которую он услышал из уст Маркетта, привела его в ярость еще и потому, что ему нечего было возразить. Он не мог отрицать очевидного. Ему удалось сдержаться в кабинете лейтенанта, но, когда он вышел и увидел Риццоли, которая сидела за своим столом, эмоции прорвались наружу.
— Поздравляю, — с сарказмом в голосе сказал он. — Вы взяли реванш. Теперь полегчало, не так ли?
— А что, должно было?
— Вы сказали Маркетту.
— Если бы я и сказала, то была бы не первым полицейским, который накапал на своего партнера.
Ее язвительная реплика возымела эффект. В холодном молчании он развернулся и вышел.
У подъезда он остановился, чтобы глотнуть воздуха, с отчаянием думая о том, что не увидит сегодня Кэтрин. И все-таки Маркетт был прав; все так и должно быть. Так должно было быть с самого начала. Не стоило допускать сближения, давать волю чувствам. Но она была так беззащитна, и он, дурак, клюнул на это. Долгие годы он шел по жизни прямо, не сворачивая, а сейчас оказался на незнакомой территории, где все подчиняется не логике, а страсти. Ему было неуютно в этом новом мире. И он не знал, как выбраться из него.
* * *
Кэтрин сидела в машине, собираясь с духом, чтобы войти в здание «Шредер Плаза». Весь день она с привычной любезностью осматривала пациентов, консультировала коллег, преодолевала мелкие неприятности, неизбежно возникавшие по ходу работы. Но ее улыбки были фальшивыми, а под маской теплоты и сердечности бушевало отчаяние. Мур не отвечал на ее звонки, и она не знала, почему. Всего одна ночь вместе — и уже что-то не сложилось между ними.
Наконец она выбралась из машины и вошла в здание штаб-квартиры Бостонского полицейского управления.
Хотя ей однажды уже довелось побывать здесь, на сеансе у доктора Полочека, здание все равно казалось ей запретной территорией, куда вход простым смертным был закрыт. Это впечатление усилилось, когда на нее уставился офицер, дежуривший на входе.
— Могу я вам чем-то помочь? — спросил он. В его голосе не было ни дружелюбия, ни враждебности.
— Я ищу детектива Томаса Мура из отдела убийств.
— Я позвоню наверх. Ваше имя?
— Кэтрин Корделл.
Пока он звонил, она ждала в вестибюле, испытывая ощущение неловкости и от строгости гранитной облицовки, и от любопытных взглядов мужчин — как в форме, так и в штатском, — которые проводили мимо. Это была вселенная Мура, и она здесь была инопланетянкой. Она забрела на чужую территорию, где на нее косились строгие мужчины с кобурами на поясе. Кэтрин вдруг поняла, что совершила ошибку, что не следовало приходить сюда, и поспешила к выходу. Но уже возле самой двери ее окликнул чей-то голос:
— Доктор Корделл?
Она обернулась и узнала светловолосого мужчину с добрым приятным лицом, который только что вышел из лифта. Это был детектив Фрост.
— Может, поднимемся наверх? — предложил он.
— Я пришла к Муру.
— Да, я знаю. Я спустился, чтобы встретить вас. — Он жестом пригласил ее пройти к лифту. — Пойдемте?
На втором этаже он провел ее по коридору в отдел по расследованию убийств. Никогда прежде она не бывала в этом крыле, и ее поразило, насколько обстановка здесь напоминала деловой офис с его компьютерными терминалами и рабочими местами за стеклянными перегородками. Фрост подвел ее к креслу и усадил. Глаза его излучали доброту. Он видел, что ей здесь неуютно, и старался хоть как-то угодить.
— Чашку кофе? — предложил он.
— Нет, спасибо.
— Может, вам все-таки что-то принести? Содовой? Или стакан воды?
— Спасибо, не надо.
