Стоял теплый сентябрь 1972 года, и ничто не предвещало беды. Подготовка к Олимпиаде была грандиозной, как, впрочем, в любой стране, которой она бывает доверена, ведь это для страны огромная честь и огромные деньги. Олимпийская деревня строилась на 15 тысяч человек, Олимпийский стадион – на 70 тысяч мест. Дворец спорта – на 15 тысяч человек. Город был специально благоустроен, в нем проведено такое странное метро, которое до сих пор удивляет приезжих: остановки на расстоянии в сто метров, и едва ли где-то в мире они находятся ближе.
Изменился центр города, в нем было построено много гостиниц и парковок, дорог и коммуникаций. Но есть такое понятие – «необратимость». Сейчас бы отмотать назад пленку до начала того «черного сентября» и устранить все ошибки. Но, увы, это невозможно. Многое было сделано, но одного не учли: организация Олимпийских игр – это не детский утренник. Она требует особых мер безопасности.
В 1960—1970-х годах Европа жила сыто, буржуазно и безмятежно. Поэтому к спортсменам относились как к посланцам мира и старались окружить их комфортом, а не охраной. Вооруженной охраны не было, полицию вообще не готовили к такому повороту событий, и она оказалась непрофессиональна, служители порядка чистили город от пьяниц и билетных спекулянтов, не подозревая, что у них под носом ФАТХ инструктирует боевиков. И наконец, все совершенно забыли про Олимпийскую деревню – ту самую, на 15 тысяч человек. Ее тоже следовало охранять, но она оказалась огорожена хуже, чем пионерский лагерь. Спортсменам легко удавалось перелезать через ограду, чтобы быстрее попасть в свой корпус. Удалось это и террористам, которым, как выяснилось, поздно вечером 4 сентября помогли это сделать канадские и американские спортсмены, принявшие их за борцов. Израильские спортсмены – фехтовальщики и их тренеры – только что вернулись со спектакля и уже легли спать. В тот момент, когда они были в театре, боевик Абу Дауд в последний раз инструктировал свою группу «Черный сентябрь» в ресторане возле железнодорожного вокзала. Когда террористы и спортсмены лезли через забор, их видели и другие люди, в том числе государственные служащие, но эта картинка вызвала у них скорее умиление и добродушную насмешку. А внутри деревни боевикам даже подсказали, куда идти. Причем позднее стало известно, что двое из группировки смогли заранее устроиться в Олимпийскую деревню рабочими. В корпусе, где жили израильтяне, боевиков ждала незапертая дверь – дополнительный бонус во всем этом деле. Сопротивляться тоже никто не мог, потому что все мирно спали. В итоге террористы почти сразу взяли в заложники 11 человек. Спортсмена Гади Цабари спас ценой собственной жизни тренер Моше Вайнберг, который смог отвлечь боевиков. Штангист Йосеф Романо пытался оказать сопротивление, но его расстреляли. Когда осталось девять узников, террористы выдвинули требования об освобождении 234 палестинских заключенных из тюрем Израиля и освобождении лидеров RAF (радикальной западногерманской организации «Фракция Красной Армии») Андреаса Баадера, Ульрики Майнхоф и Гудрун Энслин. Требования поступили утром – в начале шестого, крайний срок – 9 утра. После этого каждый час будут ликвидировать по одному заложнику.
В тот момент все оказались в растерянности. Все, кроме Голды Меир, которая заявила, что ее страна не ведет переговоров с террористами. Впоследствии ей припоминали эту трагедию, ведь можно было решить проблему другим путем. Но она своего мнения не изменила, мотивируя это чистой логикой: если пойти на уступки, такие ситуации будут множиться.
Германия, давно и бесперспективно воюющая с активистами RAF, не имела антитеррористических подразделений. Это может показаться удивительным, но стоит вспомнить о том, что эта страна проиграла войну и не могла участвовать в военных операциях даже на собственной территории. Местные власти пошли на переговоры. Представителями были министр внутренних дел Баварии Бруно Мерк, министр внутренних дел ФРГ Ханс-Дитрих Геншер и глава полиции Мюнхена Манфред Шрайбер. При этом в полиции не оказалось ни профессионального переговорщика, ни психолога.
Трагизм ситуации обострился из-за решения президента МОК Эйвери Брандейджа не останавливать Олимпийские игры: «Игры должны продолжаться любой ценой». В четверть девятого утра, когда решалась судьба девяти спортсменов, начались очередные соревнования. Многие сочли это чудовищным. Только около четырех вечера игры были приостановлены.
Предложения властей выглядели смехотворно – передать террористам деньги (денег у них было достаточно, ведь терроризм хорошо финансируется) или заменить заложников собой (сытые господа чиновники из руководящего аппарата были боевикам вовсе не нужны). В ответ радикалы только согласились перенести крайний срок на три часа, потом – еще на час, на два часа и наконец – на пять часов вечера.
Все это время полицейские безуспешно пытались найти выход. Усыпляющего газа не нашлось; попытки провести в здание спецназ с едой, замаскированный под работников кухни, были пресечены боевиками, которые забирали еду сами; штурм стал невозможен из-за журналистов, снимавших приготовления полицейских. Бредовый характер этой ситуации заключался именно в том, что многие, в том числе и работники прессы, относились к происходящему как к приключению и сенсации, на которых можно неплохо заработать. Западный мир сам себя поймал в ловушку.
Боевики «Черного сентября» тем временем тоже придумывали новые ходы. Они вдруг решили потребовать заправленный самолет до Каира и отправиться туда с заложниками, но Египет категорически отказался принимать такой самолет, а у переговорщиков появилась идея обмануть террористов, не сообщать им о решении Египта, чтобы выманить их на аэродром. При этом полиция даже не располагала данными о количестве боевиков, полагая, что их не более пяти человек. На самом деле их оказалось восемь.
На аэродроме группу уже ждал «боинг» с вооруженными полицейскими вместо команды и несколькими их товарищами, которые ранее участвовали в соревнованиях по стрельбе: им предстояло впервые в жизни выступить в роли снайперов. Ни у кого из полицейских не было специального снаряжения, которое сегодня считается обычным и обязательным для каждого служителя порядка, – бронежилетов, касок, раций, подходящего оружия с прицелом. В аэропорт были направлены бронемашины, но они застряли в обычной дорожной пробке.
Когда боевики поняли, что самолет – это обман, началась стрельба, и трое из палестинцев были убиты. При этом в перестрелке погиб один из немецких полицейских, были ранены снайпер и пилот, которых, как позднее выяснилось, зацепили свои же товарищи.
После перестрелки никаких переговоров уже не велось. Террористы просто убили всех заложников и бросили напоследок по гранате. По словам начальника полиции Манфреда Шрайбера, «террористы были слишком профессиональны, слишком умны. Заложники были обречены на смерть, если только мы не заставим террористов совершить ошибку. Мы сделали все, что могли, но они не были новичками». Так мюнхенская полиция расписалась в своей беспомощности.
Трое террористов легли на землю, причем один из них притворился убитым. Они были задержаны полицией. Джамаль аль-Гаши был ранен в правое запястье, Мохамед Сафади ранен в мякоть бедра, Аднан аль-Гаши остался невредим. Еще один бандит, Тони, смог убежать, но при помощи сторожевых собак его нашли через 40 минут на парковке машин возле аэропорта. Его забросали гранатами со слезоточивым газом и убили в перестрелке. Вся эта операция завершилась к половине второго ночи. Это отчасти объясняет то недоразумение, которое произошло сразу после полуночи: еще до конца операции было объявлено, что освобождение заложников прошло успешно – все освобождены, а террористы убиты. Это было еще одним кощунственным и жестоким моментом трагедии, ведь эти сведения получили и родственники убитых. К тому же члены МОК, посчитав инцидент исчерпанным, спокойно ушли отдыхать. Через час было сообщено, что «информация, переданная ранее, оказалась чересчур оптимистичной». А в три часа ночи открылась ужасающая картина полуночного побоища на аэродроме.
