– Телефон? Подарок, к нам сегодня старый папин друг заходил… и вот.
– Ясно.
Театр абсурда!
– У меня тренировка, за мамой пригляди. Приеду завтра утром.
– Хорошо.
Сестра пожимает плечами и провожает до дверей. Сбегая по лестнице, слышу звук защелки.
На льду чувствую себя паршиво, башка забита не тем. Внутри селится предчувствие чего-то неизбежного.
Ночь провожу у Теи, она рассказывает про свою учебу, болтает без остановки, и это именно то, что мне сейчас нужно. Фильм на фоне, ее долгие разговоры обо всем на свете и, конечно же, она сама рядом.
– Все хорошо?
Тея озадаченно смотрит мне в глаза, проводит пальчиками по небритой щеке.
– Нормально. Дома головняк, временный.
– Все будет хорошо. Кстати, по поводу дома, завтра ко мне приедут родители, посмотреть, как я тут справляюсь… Ты заглянешь?
– Постараюсь, завтра дополнительная тренировка.
– Жаль.
– Если не выйдет, то в следующий раз.
Про тренировку в нагрузку к основной я вру. У меня нет настроения для так называемых семейных посиделок. У Тейки адекватные родители, но пока я не хочу впутывать их в наши отношения. Пусть все идет своим чередом.
Утром ухожу рано, Теона еще спит. Не бужу. Отпахав тренировку, у себя в квартире вновь сталкиваюсь с нежданным гостем, он как ни в чем не бывало спит в кухне на моем диване.
– Ася сказала, что ты не придешь ночевать, а мы вчера что-то засиделись, вспоминали студенчество, вот я и предложила Жоре остаться, – мамин ответ летит мне в спину, хотя вопросов я еще не задавал.
Медленно поворачиваюсь к ней лицом, понимая, что что-то не так. Не сразу выхватываю новое кресло – оно электрическое, а еще у нее другой цвет волос и стрижка.
– Нравится? Жора настоял на посещении салона.
– Тебе идет, – выдавливаю улыбку.
Так не бывает, человек не может помогать просто так. У всего есть цена, и я уверен, когда он выставит нам свою, мы не потянем.
Весь этот бред затягивается, на протяжении следующего месяца я только и слышу длинные и хвалебные рассказы мамы с сестрой о нашем новом благодетеле. Мое мнение шлется на три веселых. А после инцидента с колесами на его тачке меня начинают считать врагом народа. Случай странный, а двор у нас тихий. Я не идиот, чтобы прокалывать шины на машине этого Божьего Агнца, который вот уже месяц как из ночи в ночь спит на моем диване, оправдывая свои ночлежки переживаниями о маме.
– Знаешь, ты не прав, – Ася заглядывает в ванную, пока я стою перед зеркалом с бритвенным станком в руках.
– Ты о чем?
– Про дядю Жору.
– Ты только не начинай.
– Маме нужен друг, мужчина. Папы нет уже давно, и ей тяжело. А тут… он относится к ней как к совершенно здоровой, понимаешь? Может быть, он ее любит. А ты все портишь своими колкостями.
– Тебе не кажется странным, что весь такой успешный дядя Жора перевозит свое барахло в нашу квартиру. Откуда он там прилетел? Из Чикаго? Почему вернулся?
– А почему ты проткнул ему колеса?
– Я этого не делал.
– Ну да, охотно верю.
Молчу, спорить на этот счет бесполезно.
– Конечно, ты нашел себя богатенькую барби, тебе хорошо. А я? Мне уже надоело все это, эта квартира, школа, я хочу вернуться в свою нормальную жизнь, понимаешь? А этот Жора хорошо относится к маме, у него есть деньги…
– И он завтра же перевезет вас в особняк на Рублевку, так?
– Может и так. Что здесь плохого?
– То, что вы обе не видите очевидных вещей. Он вас не перевезет, он к вам сам переедет.
– Ты упертый как баран и не хочешь абсолютно ничего слышать.
– Не переживай, скоро тебе станет легче. Будешь видеть меня реже.
– В смысле?
– Я съезжаю.
Сестра несколько раз хлопает ресницами и прижимается щекой к косяку.
– К девушке?
– Нет, снял комнату. Комнату я могу себе позволить. Можешь не переживать, я буду помогать деньгами ровно так же, как помогал. Мне слегка подняли зарплату.
– Значит, ты вот так просто нас бросишь?
– Нет, но у вас же теперь есть дядя Жора, мое присутствие здесь не оправдано.
– Я не хотела тебя обидеть…
– Забей. Сумку я собрал, – кладу бритву в чехол, – заходи в гости.
– Да…
Ася остается позади, когда я выхожу в прихожую, стоит спокойно и очень тихо. Когда я оказываюсь в подъезде, она начинает плакать, громко. Не реагирую, потому что я все решил, начну ее успокаивать – и останусь. Я давно хотел съехать, жить втроем в однушке сложно, но тогда у меня не было финансовых возможностей, сейчас все стало немного лучше. Плюс накануне мы с мамой сильно повздорили, наговорили друг другу слишком много обидных слов. Она не хочет понять меня, а я, наверное, ее. Но! В конкретно взятой ситуации я вижу лишь то, как этот неясно откуда появившийся мужик лезет из кожи вон, чтобы казаться правильным, но я до сих пор не уверен, что это так.
Нужно взять тайм-аут и приглядывать за всем этим со стороны. В конце концов, мама взрослый человек и вправе принимать самостоятельные решения.
Спускаюсь в ждущее под окнами такси, мотоцикл заберу потом, пока он поживет в гараже у Белова. Я сваливаю тайком, мама в больнице на плановых процедурах, когда вернется домой, наверное, расстроится, но мы с ней поговорим об этом. Чуть позже, когда остынем и оба будем к этому готовы.
Теона
– Ты бы мог пожить у меня, было необязательно снимать комнату.
Перебираю пальцами Лешины волосы, пока его голова лежит на моих коленях. В комнате горит торшер, его свет отражается в окне, из которого открывается великолепный вид на ночной город.
– Не думаю, что идея хорошая.
– Почему?
Леша не отвечает, выпрямляет спину, садится рядом со мной. Не знаю почему, но я ощущаю дикое волнение, словно сейчас происходит что-то важное, что-то колоссально значимое для нас двоих. Лешины руки обхватывают мою талию, он усаживает меня к себе на колени. Развожу ноги шире, оказываясь на нем верхом. Он мучительно долго смотрит в мои глаза, касается пальцами щеки, ведет ниже, задевая ключицу. От мягких, поглаживающих движений я вся покрываюсь мурашками, становлюсь такой колючей, как кактус, и тоже молчу. Немая сцена и запредельная нежность. Ей пропитано все в этой комнате, атмосфера напряжения растет, и мое волнение превращается в дрожь.
Мне кажется, он тоже нервничает, хоть и хорошо это скрывает.
– Я должен был сказать тебе раньше…
