– Мам, почему он поверил ему, а не мне? – задаю вопрос.
– Руслан хороший мальчик, и нам очень нравится. Дай ему время, он поймёт что ошибся с выводами, и придёт.
– Я бы кожу с себя живьём содрала, но не позволила бы прикоснуться чужим рукам к себе. Потому что мамааа, я не принадлежу сама себе. Все это, – обвела себя руками. – это все его, душа моя и сердце.
– Так любишь его?
– Дааа, люблю.
После небольшой тишины, мама сказала мне спуститься на ужин. У меня не то, что нет аппетита, у меня нет желания идти на кухню и ловить сочувственные взгляды своих родных на себе.
Поднялась с кровати, и пошла в ванную. Умыться. Зайдя туда, я включила прохладную воду, и посмотрела на своё отражение в зеркале. Мои карие глаза были будто безжизненными, опухшими – это свидетельство того, что я плакала несколько часов.
Что за дерьмо происходит в моей жизни?
Сделав все дела, я вышла из ванной, и подошла к своему шкафу. Критически оглядела себя. Я была так худа, и так бледна, что могла бы запросто составить конкуренцию Касперу. Мои русые волосы, отрасли почти что ниже лопаток, и я заплела их в косу, нанесла немного туши на свои реснички, а бледно-розовые и немного потрескавшиеся губы подкрасила розовым блеском.
Уверена, если бы смерть была человеком, то несомненно – она бы походила на меня.
Спустившись вниз на кухню, я словно приведение зашла туда, и не проронив ни слова уселась за стол. Даже не удостоила взглядом родных. Сложив руки на колени, я начала притоптывать ногой, и кусать нижнюю губу.
У меня уже возник план. Мне нужно добраться до Иры, и поговорить с Русланом. Все ему объяснить. Я знаю – он поймёт меня. Ведь любит. Да ведь?
– Дорогая послушай, – начал папа. – не переживай, вы помиритесь.
Я кивнула.
– Или хочешь дорогая, полетели в Норвегию с нами? – предложил дед. – отдохнёшь, подумаешь, и ему дашь время остыть. Мальчик он вспыльчивый, но быстро отходит.
Я снова кивнула, и наложила себе в тарелку салатика.
Спустя некоторое время, я разделалась с салатом, и выскочила из-за стола со словами:
– Спасибо. Было вкусно. И я поехала.
Выбежала из дома, по пути набирая номер Иры. Долго ждать она не заставила.
– Привеет, – здоровается она.
– Привет, ты дома?
– Нет, но в течении часа буду.
– Я приеду?
– Конечно.
– Тогда до встречи, – и я скинула вызов.
Залезла в машину, и задним ходом выехала за ворота.
Надеюсь застать там Руслана.
Чуть позже, я подъезжала к дому и припарковалась на свободное место. Вышла из машины и решила дождать Иру на лавочке у подъезда.
Как-то не привычно людно у подъезда, молодежь пьяная толпой зашла в подъезд.
Я решительно настроена на разговор с Русланом.
– Вот ты где, пошли давай, – сказала мне Ира, а я и не заметила, как она подошла.
– Пойдём.
– Ты чего грустная такая? – спрашивает она, и набирает код на двери.
– С Русланом поругались, вот приехали мириться.
– Из-за чего?
И я ей в двух словах все рассказала.
Ира открывает дверь, и по ушам бьет громкая музыка, и голоса людей.
– Вот же паршивец, – пробормотала она.
А я иду сначала на кухню, не обращая внимание на пьяных людей.
– Малышкааа, – протянул какой-то не знакомый парень.
– Отвали, – отмахнулась от него.
На кухне Руслана не оказалась, я пошла в гостиную, затем в его комнату, и здесь тоже не оказалось. Решила сходить в ванную и помыть руки, потому что они отчего-то стали влажными.
Когда зашла в ванную, то она оказалось занята парочкой. Высокий парень брюнет стоял ко мне спиной, а блондинистая девочка стояла на коленях, и не трудно догадаться чем они тут занимаются.
– Прост…,– и остальные буквы застряли у меня в глотке, потому что этот затылок узнаю из тысячи.
Глава 44
Я почувствовала в этот момент, как подлая тварь ненависть вырвалась на свободу. И вместе с ней наступило понимание, что вот в этой маленькой ванной комнате Руслан мне изменил. С какой-то сучкой.
Когда я произнесла это проклятое слово простите, Руслан вздрогнул. Медленно повернул голову в мою сторону, и посмотрел мне прямо в глаза. Девчонка хотела вырваться, но он ей не позволил. Схватил ее за волосы, и начал толкаться в ее рот. Он смотрит на меня, и я понимаю, что он мертвецки пьян.
Я опустила взгляд на девушку, и смотрела на то, как он осатанело насаживает её чертов ротик на свой член.
Она мычит, из ее глаз бегут слёзы.
А я стою, и с места сдвинуться не могу. Внутри меня все окаменело, внутри я вою раненым зверем, и кажется оглохла. Но на самом деле я снова посмотрела в его глаза. Последний раз. И прежде, чем покинуть ванную, я произнесла шёпотом:
– Какой же ты дурак, Руслан.
Я выбежала из квартиры подруги, затем вышла на улицу, и подошла к своей машине. Я даже не плачу.
Спокойно выехала со двора, и поехала в сторону набережной.
Предательство – ядовитыми когтями впивается в мое сердце. В горле ком встал, и не вздохнуть, не выдохнуть.
Доехав до набережной, я вышла из машины, как раз в тот момент, когда начался мелкий, противный моросящий дождь. Холодно. Ветер заставляет поёжится. До костей пробирает.
Прохожие которых дождь застал здесь на набережной, бегут. Старательно перепрыгивают через лужи, а я шагаю им на встречу. По лужам.
Какая-то опустошенность внутри меня. Обреченность.
Просто иду куда-то, в поисках чего-то. Только зачем все это? Зачем говорить красивые слова о любви, и делать все, что бы я почувствовала себя любимой?
Я остановилась посреди тротуара, и подняла голову к небу, позволяя каплям дождя смешаться с моими слезами. Да. Вот так. Я все же заплакала.
Почему все кого я любила – меня предают? Сначала Макс, потом Руслан.
Почему?
Нужно выпить. Хотя бы совсем не много. Чтоб успокоится, и заглушить тупую боль, что терзает меня изнутри.
Всего лишь глоток, и сразу полегчает. В этом не уверена, но попробовать стоит.
На следующий день.
Открываю глаза, и не сразу понимаю где нахожусь. Жутко болит голова.
Воспоминания о вчерашнем, застали меня врасплох. О том, как та блондинистая тварь минет Руслану делала, как он насаживал ее рот на свою плоть, и то, как я вчера напивалась водкой в каком-то захудалом баре, и как я приехала к Вике.
