– Вашей любовнице не понравится, если я начну вылизывать клиентов, – прохрипела я, перехватывая у него солонку и насыпая соль себе на кисть.
Коршунов перехватил мои пальцы, мгновенно наклонился, слизнул, заставляя меня застыть от его наглости и собственной слабости, ударившей в низ живота. Он не останавливаясь одним глотком выпил рюмку, и с прожигающей сердце ухмылкой, закусил лаймом, не сводя с меня своих темных глаз.
– Теперь ты.
Дрожащей рукой я снова насыпала соль, глядя на влажную кожу после его наглого слизывания. Это какое-то извращение, но оно просто подначивало на хулиганство.
– Ну же? Тебе надо выпить, чтобы расслабиться.
– Я на работе, – уверенно ответила и поставила стопку обратно на стойку.
– Сегодня нет, – низким голосом надавил на меня заказчик. – Я увольняю тебя на вечер. Пей.
Стопка снова оказалась в моей руке, Коршунов сам посолил мне кисть и поднес к губам.
– Пей.
Мне ничего не оставалось, как лизнуть, махнуть и сморщиться от мгновенно обожженного горла.
– Лайм, – тем же холодным безэмоциональным голосом произнес он, закладывая между губ дольку.
Я с жадностью обсосала её, чувствуя, как тепло разливается в животе и ниже.
Коршунов доверительно улыбался, разглядывая меня в полутьме игровой комнаты:
– Повторим?
– Пап, ваша очередь! – прервал нас Михаил.
– Иду, – откликнулся его отец, а потом повернулся ко мне: – Никуда не уходи.
Да если бы я могла! На место Коршунова-старшего тут же вклинился его сын.
– Ты вообще бесстрашная? Или дурочка?
– Что? – возмутилась я, все-таки пробуя слезть с чертовой табуретки, но Михаил пресек мои попытки.
– Заигрывать со мной может и неправильно, но безопасно, чего не скажешь о папочке. Ты хоть подумала, чем кончится для тебя этот вечер?
– Чем? – растеряно пролепетала я.
Михаил как-то недобро ухмыльнулся, наполнил стопки и сунул одну мне в руку:
– Он разложит тебя на бильярдном столе и отдерёт, приговаривая, что сама напросилась.
Я даже охнуть не успела, как Михаил добил:
– Ты же не думаешь, что займешь место его грелки на постоянной основе? Он таких не содержит. А я и жениться могу.
И на последней фразе он не шутил.
– Не надо на мне жениться, – пролепетала я, сползая с табуретки, чтобы ретироваться из особняка до того, как наступит вопиющий момент на бильярдном столе, но жених уверенно подхвати меня подмышки и усадил обратно.
– Главное не подыгрывай ему и не убегай, а то сработают хищные инстинкты, когда жертву надо догнать и прикончить, – доверительно советовал Миша.
– А что мне тогда делать?
– Принимай знаки внимания, как само собой разумеющееся и не ведись на флирт. Это его быстро остудит.
– А может мы его любовницу позовем? При ней же он не будет приставать ко мне?
– Э-э… так нет её уже. Он выпер её из дома в тот день, когда ты решила делать свадьбу на веранде.
– Д-да? За что?
– Надоела. Теперь он в поисках другой. Но я тебя предупредил – не ведись. Ты не в его вкусе. Выпей. Сейчас братва нагрянет, будет веселее.
Снова в моей руки оказалась стопка, которую настойчиво подвели ко рту и заставили выпить.
– Фу, какая гадость! – вздрогнула я, пытаясь дотянуться до тарелки с дольками лайма.
– А не надо пить без меня, – тут же пророкотал голос хозяина, и по коже побежала волна восхитительной дрожи.
Как же – не ведись тут, когда всё тело только и жаждет слиться с ним воедино, а потом стечь к ногам послушной лужицей.
– Всё! – решительно отвела я его руку с лаймом. – Теперь бью я!
Соскочила с табурета, покачнулась и стала заваливаться в бок.
– Оп-па! – подхватил меня Михаил. – А пить-то наша Аня совсем не умеет.
– Передай ее мне, сейчас ваша партия.
– Ничего, она мне не мешает, сейчас Вася бьет.
– А я? Я тоже бить хочу.
– Ты следующая, конфетка. Покажу тебе как кий держать, – проворковал жених, нежно стискивая меня за талию где-то под самой грудью.
– Она моя пара, – рявкнул отец, вырывая меня у жениха. – Я как-нибудь сам научу ее держать кий.
4
Я двумя руками схватилась за кий и подошла к столу с раскатившимися по всей поверхности шарами. Три пары глаз внимательно и хищно за мной следили. Ладно Коршуновы чего-то там не поделили, Вася то чего уставился?
– Куда бить? – бодро спросила я напарника.
– Давай посмотрим, – протянул он фразу так, словно глотал растопленную карамель.
Дмитрий Артёмович наклонился, практически ложась на стол, потом показал пальцем в противоположный угол:
– Вон там сбоку от лузы шар. Если коснешься его по касательной – закатишь.
Я прищурилась, пытаясь понять, какой шар из пяти возле лузы он имеет в виду. Коршунов неодобрительно фыркнул, прикоснулся ладонью между лопаток и буквально положил на стол, придавливая сверху:
– Вон тот! – его рука взметнулась сбоку, заставляя меня смотреть туда, куда указывал палец.
Но меня больше всего тревожил громкий смех Михаила. Его слова, что отец уложит меня на стол, стали сбываться практически сразу. Я неприкрытыми юбкой бедрами чувствовала, как прижимаются ко мне ноги Коршунова-старшего. И лежит он своей обнаженной грудью на моей спине. Я даже через блузку чувствую жар его тела!
– Я поняла-поняла! – немного нервно затараторила я, неловко дергая кий и тут же чувствуя захлебнувшийся смех Михаила.
Значит попала. Ладно, он простит.
Вздохнула, когда Дмитрий Артёмович наконец-то отпустил меня и отошел на безопасное расстояние. Неужели тоже кием получить боится?
Взяла со стола ближайший шар и под возмущенные вопли мужчин ткнула его палкой в том направлении, в котором указывал Коршунов.
– Предлагаю этот раунд считать разогревочным. Миша, складывай шары, разобьем снова.
Пока жених под хохот и шуточки Васи собирал шарики в пирамиду, Дмитрий Артемович отвел меня к бару, но я точно решила, что теперь откажусь выпивать. Только вызвал он меня не за тем.
– Я думал, ты хочешь выиграть желание.
– Хочу, – кивнула я. – Но еще больше хочу домой.
– Твое желание услышано, теперь попробуем его выиграть.
Я рта не успела раскрыть, чтобы опротестовать присвоение мне этого желания, как Коршунов стал быстро мне объяснять, как держать кий, каким концом бить, какой удар прямой, какой касательный.
