Я обернулась, дергая Лесю назад, и увидела знакомый черный кроссовер Яра.
Теперь уже уверенно шла назад к дерущимся.
***
У Алика лицо всмятку, глаз подбит, скула опухла, из носа течет кровь. Виль отделался разбитым носом и рассеченной губой. Но за него я не переживала – к финалу Юра загримирует друга так, что Виль будет как новенький. А вот Алику тональником точно не отделаться.
– Гнида, какого хрена ты тянешь к ней свои грязные лапы?..
Яра никак не мог успокоиться, пихая пошатывающегося Адаряна.
– Серега велел отвезти.
– Мне похрен, кто тебе велел. Как ты мог, мразь?.. Мою… Лиз-з-зу…
Виль шипел так, что сквозь зубы почти раздавался свист. И только когда Алик упал к ногам Яра, тот последний раз пихнул его, и отступил, потрясая окровавленными кистями рук.
– Лиз-за, Лес-ся – живо в машину, – кивнул он на кроссовер.
Мы, не задумываясь, побежали в указанном направлении. Яра постоял еще три минуты над стонущим Аликом, потом ругнулся, набрал кого-то по телефону и после довольно короткого разговора, отключил трубку, поднял Адаряна и запихнул того в машину, только потом направился к нам.
– Возьми в дверце бутылку с водой, полей мне на руки.
Я отвинтила крышечку и тонкой струйкой выливала воду в его раскрытые ладони. Яра смыл кровь и грязь с рук, потом умыл лицо и застонал, проверяя нос.
– С-сука, сломал.
– Это ничего, – утешила я, – если станешь страшным и некрасивым, меньше девок на шею вешаться будет.
Яра промолчал, но странно посмотрел на меня и снова загнал в машину.
– Сейчас заедем в травмпункт, потом отвезу в гостиницу. О произошедшем ни слова. Понятно?
Мы с Леськой синхронно кивнули.
– А как же Алик? – вдруг спросила она.
– За ним приедут и отвезут в больницу.
Вдруг Леся открыла дверь и вылезла из кроссовера.
– Ты куда? – я схватила Лесю за рукав.
– Я с ним побуду. Мало ли чего случится. А так хоть позвоню, если долго не приедут. У меня есть деньги на такси, если что я доберусь из больницы сама.
Леся уверенно пошла к машине Адаряна, а я в шоке наблюдала за этим актом самопожертвования.
Яра тем временем завел машину и развернулся в сторону города.
– Стой, а если с ней что случится? – забеспокоилась я.
– Поверь мне, сейчас из них двоих Алик намного более беспомощен. Тебе стоит переживать за него, а не за Лесю. Теперь ты.
– Что я?
– Какого хрена ты поехала с Адаряном? Отвечай!
***
Я наотрез отказалась ехать к Яра домой, хоть он и настаивал сильнее обычного. Я уверила его, что не ставила подпись под документами Алика, не «сделала глупость». А вот разговор о будущем после окончания проекта отложила. Сейчас меня слишком трясло от накативших событий.
Хотелось все спокойно обдумать и взвесить. К тому же, мое решение почти не влияло на мое будущее. От этого тоже пробирал мороз по коже.
Я уклонилась от прощального поцелуя Яра, сгладив отказ тем, что его разбитым губам не до поцелуев. И позорно сбежала под крышу гостиницы. Ночь почти не спала, размышляя, что может быть хуже – парень-сутенер или парень-кобель? Ближе к утру решила, что когда парень сутенер и кобель – хуже уже быть не может.
И в понедельник прямо заявила Вилю, что мы больше не встречаемся, не целуемся и не обнимаемся. Что меня порядком достало, что мой начальник, пользуясь служебным положением, склоняет меня к интимной близости.
– Что опять?
Яра завелся с полуоборота, даже не дав завершить мне речь.
– У меня ничего, а вот у тебя похоже масса проблем. Сейчас вспомню некоторые… М-мм, например, ограничения в контракте на половую жизнь с участницами, а ты, кажется, поимел всех в своей группе. Или мне просто не показали остальных участниц?
– Что?
– Но ничего! Зато у Адаряна есть отличный порно-ролик, где ты «разговариваешь» со мной в кабинете Натальи Анатольевны. Я сижу на столе, раскинув ноги, и внимательно тебя выслушиваю.
Голос сорвался на крик и окружающие нас ребята, хореографы и парни их съемочной группы обернулись на мой истерический визг.
Яра поджал губы и ушел со мной из павильона. До гримерки шли молча, а там он резко развернул меня и, уже не скрывая злости и раздражения, рявкнул:
– Лиз-за, что происходит?!
Я обхватила себя руками, вцепившись дрожащими пальцами в рукава.
– Хочу вычеркнуть тебя из своей жизни. Хочу никогда не встречать и не влюбляться. Хочу не знать тебя!
Он протянул руки, чтобы обнять, но я увернулась, закусив дрожащую теперь губу. Если сейчас не закончу этот разговор, то разревусь как малолетняя.
– Села в кресло. Живо.
Пока я обходила Виля, он достал какие-то таблетки и передал мне вместе с бутылкой воды.
– Сейчас я пришлю Юру, и ты все ему расскажешь. Поняла? Всё! Про все трахи и ролики. Особенно удели внимание вчерашнему разговору с Адаряном.
Я кивнула. Лучше Юра, чем Виль.
Яра вышел и минут через пять я, всхлипывая и размазывая слезы по лицу, уже выливала на Юру все подробности вчерашнего вечера и мои собственные обиды.
А еще через двадцать минут в гримерку ворвался красный и злой Яра.
– Юра, откуда у Алика доступ к камерам наблюдения на проекте?
Стилист развернулся к другу, удивленно вскинув брови.
– Так Крап же сам дал, когда приставил его пасти тебя.
– Вот сука продажная…
– И не говори…
Яра подвинул себе катающийся табурет и сел в паре шагов от меня.
– Этот сезон побил все рекорды. Стоило только в контракте появиться пункту с ограничениями, как участницы словно с цепи сорвались.
Юра не по-мужски хихикнул и тут же закашлялся, прикрывая рукой идиотскую улыбку.
– Лиза, у меня ни с кем не было связи. Ты мне веришь?
Пока я сморкалась в салфетку, за меня ответил осведомленный Юра:
– Нет, увы, красавчик. Лизе еще показали твоё родео с Майей.
– Что-о? Откуда?.. Твою ж мать…
Я не выдержала и снова заскулила, пряча глаза все в ту же многострадальную, но хоть большую, салфетку.
– Постой… Я не трахал Леру, наверное, с полгода! Откуда у Алика этот архив?
Юра пожал плечами, рукой успокаивающе поглаживая меня по коленке.
– Может он твой тайный поклонник? Коллекционирует все твои интрижки?
– Юра, сейчас в лоб получишь!
