Он заставил себя сделать глубокий вдох, отступая от знакомых путей беспокойства и тревоги, проторенных в его мозгу подобно хомяку, мчащемуся в своем колесе. Если это случилось, значит, это случилось, — сказал он себе, — и отец Седрик был прав. Они были воинами Бога, и Бог не допустил бы, чтобы в конце концов Он потерпел поражение, какие бы мимолетные победы ни одержали Шан-вей и ее последователи.
Его челюсть решительно сжалась, и он потянулся к прикроватному колокольчику, чтобы вызвать своего слугу. До рассвета оставалось еще два часа; было достаточно времени для завтрака перед очередным раундом инспекций передовых позиций, и…
Прогремел гром, и Кейтсуирт нахмурился. Когда он лег спать, небо было ясным, а для грозы в этом году было слишком рано. Кроме того…
Снова прогремел гром — намного сильнее, — и внезапный холодный укол дурного предчувствия пронзил его. Конечно, это не могло быть…?
Он уронил колокольчик и босиком бросился через внешнюю часть своей командной палатки. Он откинул закрылки и вылетел на вершину холма… и замер, глядя на юго-восток, когда весь край мира озарился светом.
* * *
Канир Кейтсуирт сильно переоценил общую численность трех армий, выступивших против него, но его расчет артиллерии на самом деле был недостаточен. Русил Тейрис не развернул против него три тысячи орудий; он развернул почти пять тысяч, тысячу триста из них шестидюймовых угловых орудий. И это даже не считая трех с лишним тысяч минометов, приданных его бригадам и полкам.
Никто за всю историю Сейфхолда никогда не видел, не представлял и не мечтал об огромных, сверкающих языках пламени, вырывающихся из дул более тысячи тяжелых орудий. Они сверкали на фоне черноты предрассветной тьмы, швыряя свои светящиеся мотки снарядов бесконечным каскадом молний, пронизывая небеса багровым огнем. Небо над ними горело, подожженное раскаленной, извергающей дым яростью их ярости, а затем эти снаряды обрушились вниз, чтобы взорваться на земле.
Осветительные ракеты взлетели с линии фронта чарисийцев, пронеслись по ничейной земле и ярко вспыхнули над передовыми позициями армии Гласьер-Харт. Их яркий свет рассеивал ночь, открывая безжалостным глазам окопы, а сигнальные фонари светились, как мигающие ящерицы. Поправки на падение выстрелов мелькали в тылу… точно так же, как тяжелые минометы, окопавшиеся за теми же передовыми позициями, добавили свой собственный гнев к огненной кувалде, обрушивающейся на армию Бога абсолютно без какого-либо предупреждения.
Кратеры взрывались в содрогающейся земле. Деревья разлетались на части, добавляя свои смертоносные осколки к буре, бушевавшей над окопами и блиндажами. Солдаты, собиравшиеся на завтрак, кричали в агонии, когда взрывы и осколки снарядов разрывали хрупкую плоть, и люди, которые планировали эту бомбардировку, уделили особое внимание огневым точкам, отмеченным на их картах. Эти карты были составлены и обновлены их собственными наблюдателями и патрулями и подтверждены отчетами агентов сейджина Абрейма, и на них обрушилась лавина разрушений.
С того места, где он стоял, Канир Кейтсуирт мог видеть лишь крошечный фрагмент хаоса, неразберихи и смерти. Но когда он стоял на вершине холма и смотрел на пылающее небо, когда он видел фонтаны огня, марширующие по его окопам, и чувствовал, как сама земля дрожит от ужаса под ногами, он знал, что смотрит в огненную пасть самой Шан-вей.
И это надвигалось на его армию.
XI
Храм, город Зион, земли Храма
Робейр Дючейрн поднял глаза от бумаг, которые он разложил на своем конце стола для совещаний, когда наконец появился Жаспар Клинтан. Казначей вытер кончик пера, снова закрыл чернильницу, затем собрал свои записи и аккуратно сложил их вместе, в то время как Клинтан подошел к своему креслу, тяжело уронил портфель на пол рядом с ним и упал в его объятия.
Одна из бровей Дючейрна слегка приподнялась, когда Уиллим Рейно последовал за Клинтаном в конференц-зал. Для Рейно было необычно присутствовать на встрече храмовой четверки, хотя в прошлом он иногда это делал. И, учитывая нынешнюю ситуацию, Дючейрн предположил, что он действительно не должен был удивляться, увидев его здесь сегодня.
И все же, — подумал он, — изучая бесстрастное лицо архиепископа Чиан-ву, тот факт, что он здесь, говорит интересные вещи о вероятном состоянии ума Жаспара.
— Полагаю, мы должны двигаться и начать, — сказал Замсин Тринейр через мгновение. Некогда ровный голос канцлера за последние пару лет становился все более неуверенным, как клинок мастера фехтования, который потерял уверенность и равновесие… и знал это. Теперь в его сердцевине чувствовалась настоящая дрожь, и его руки нервно играли со своим нагрудным скипетром.
— Согласен, — решительно сказал Аллейн Мейгвейр. В отличие от Тринейра или Клинтана, подавляющая эмоция в голосе Мейгвейра не была ни замешательством, ни страхом; это был гнев, и тот же гнев горел в его глазах. — Уверен, что меня уже ждет еще одна гора отчетов от семафоров. Я бы просто предпочел, чтобы она не стала еще выше, пока я не вернусь.
— В сложившихся обстоятельствах не вижу, что ты можешь сделать, чтобы улучшить ситуацию отсюда, — сказал Клинтан немного злобно, и Мейгвейр обратил на него ровный, ровный взгляд.
— Я не пытаюсь учить тебя, как управлять инквизицией, Жаспар. Возможно, мы все могли бы добиться чуть-чуть большего успеха, если бы ты ответил на комплимент и позволил мне управлять армией без постоянного вмешательства.
Голова Клинтана вскинулась, выражение его лица было таким удивленным, как будто ящерокошка превратилась в ящера-резака и бросилась ему на горло, и даже Дючейрн моргнул от удивления.
— Да, нас бьют… снова, — продолжил капитан-генерал. — Еретики выбили всю мочу из основных позиций Кейтсуирта с чертовски большим количеством орудий — и более тяжелых, — чем инквизиция сказала нам, что у них есть. Они преподали нам еще один урок в их использовании, и Кейтсуирт отступает по всему фронту. Он пытается сделать хорошее лицо, и думаю, что его люди действительно сражаются изо всех сил, но нет смысла притворяться, что из него не выбивают дерьмо. Но, судя по всему, у него есть новая линия стабилизации — возможно — вдоль некоторых рек к западу от его первоначальной позиции, и проклятым еретикам, похоже, — похоже, — трудно тащить свои чертовы пушки вперед, чтобы справиться с этим. Я не в восторге от его флангов, и я предупредил его, чтобы он остерегался этих проклятых Чихиро чарисийских драгун, но он еще далек от смерти, и он провел половину зимы, минируя шлюзы в Дейвине и канале Чарейн до самого Уэстмарча. Они собираются оттолкнуть его назад; это само собой разумеется, поскольку мы не можем вовремя доставить туда никого из харчонгцев, чтобы поддержать его нынешние позиции, и я не собираюсь плести об этом никаких сказок. Не знаю, какая часть его армии останется нетронутой к тому времени, когда он доберется до озера Лэнгхорн, и также не делаю никаких оптимистичных прогнозов на этот счет. Но гарантирую вам, что эти мины будут взорваны. Как бы то ни было, Истшер не будет перебрасывать за ним войска или припасы по рекам и каналам, пока он отступает!
