— Как ты думаешь, вероятно ли, что Клинтан долго позволит прожить Тирску? — спросил Кэйлеб совсем другим тоном, и губы Мэб дрогнули от очевидного стремления императора сменить тему.
— Думаю, что объяснение епископа Стейфана о единственной причине, по которой Тирска еще не доставили в Зион, на самом деле довольно близко к истине, — сказал он. Снарк, постоянно прикрепленный к Ливису Гардиниру, слышал весь разговор. — И я очень сомневаюсь, что Жаспар Клинтан хоть немного счастлив, что кто-то, в чьей преданности он так глубоко сомневается, в настоящее время является героем сторонников Храма. — Он пожал плечами. — На месте Тирска я бы беспокоился о кинжалах в своей спине, особенно если Клинтан попробует свой любимый трюк — обвинить в убийстве нас. И я был бы чертовски уверен, что Клинтан предпримет шаги, чтобы избавиться от меня, как только пройдет немного времени, чтобы исчез мой ореол Кауджу-Нэрроуз.
— Как ты думаешь, Тирск думает так же, как и ты на его месте?
— Не уверен. Знаю, что он о чем-то думает — действия Хапара ясно показали это. Картир может быть одним из шпионов Тирска, и Хапар — логичный человек, который должен получать от него какие-либо отчеты или рассказывать ему о любых небольших миссиях, которые он должен выполнять для флота, но это не то, что здесь происходит.
— Я должен согласиться, — сказал Кэйлеб. — Полагаю, что может быть какая-то настоящая тайная операция военно-морского флота, но это определенно не похоже на таковую.
Мэб кивнул в дождливой темноте. Лэйзимир Картир был в некотором роде капитаном торгового флота. Необычайно тучный и потворствующий своим слабостям моряк владел и командовал двухмачтовой шхуной «Мейри Жейн», которая была поймана на контрабанде чисхолмского виски и предметов роскоши на сумму более семидесяти тысяч марок в Горат вопреки эмбарго Жаспара Клинтана и собственным указам короля Ранилда. Наказанием за это была смерть, но Хапар убедил Тирска и Стейфана Мейка, что он будет более ценен как живой шпион, чем как мертвый контрабандист. И, честно говоря, он предоставил немало полезных разведданных королевскому доларскому флоту благодаря контактам со своими чисхолмскими поставщиками. Он даже внедрил в Чисхолм полдюжины доларских шпионов и двух агентов-инквизиторов, отправив их туда по своей цепочке контактов. Конечно, ни один из этих шпионов или агентов-инквизиторов не преуспел после того, как добрался до Чисхолма, и люди сэра Албера Жастина ждали их, благодаря предупреждениям сети сейджинов. На самом деле, четверо из них отправляли обратно ту информацию, которую Жастин и первый советник Уайт-Крэг хотели скормить Долару.
Так что, да, у Хапара могла быть законная причина посетить Картира и сказать ему, чтобы он держал «Мейри Жейн» в готовности к другой, пока нераскрытой миссии. К сожалению, они понятия не имели, в чем может заключаться эта миссия. Было заманчиво предположить, что это должно быть как-то связано с тем, чтобы вытащить Тирска и / или его семью из Гората, за исключением того, что не было абсолютно никаких доказательств того, что Хапар — или Тирск — когда-либо говорили хоть одно слово о любой такой возможности любой из дочерей графа или любому из его зятьев.
— Черт возьми! — Кэйлеб зарычал через мгновение. — Мы знаем, что он что-то замышляет, и мы знаем, что это должно быть ради Тирска! И мы до сих пор понятия не имеем, что они вдвоем планируют. Я просто хотел бы, чтобы у нас был снарк на них, когда они организовали то, что, черт возьми, они организовали! Если уж на то пошло, я хотел бы знать, как, черт возьми, они это сделали, без каких-либо подтверждений от снарка, учитывая, как тщательно мы следили за Тирском!
— Я думал об этом, — сказал Мэб. — И мне пришло в голову, что мы, возможно, подходили к этому неправильно. Не думаю, что Тирск что-то организовал с Хапаром; думаю, что всей организацией занимался Хапар.
— Что? — Кэйлеб моргнул от образов, плывущих перед глазами Мэб. — Это смешно! — сказал он, хотя в его голосе внезапно появились задумчивые нотки. — Хапар — его начальник штаба — о, я знаю, что ему запрещено использовать этот термин, но это то, что он делает. Ты пытаешься сказать мне, что коммандер Хапар крадется где-то поблизости — вероятно, чтобы организовать бегство дочерей и внуков своего адмирала — без того, чтобы Тирск ничего об этом не знал? Это безумие, Мерлин!
— Я тоже не говорил, что происходит именно это, — заметил Мэб. — Я сказал, что Хапар занимался всей организацией. Нарман и я — ну, скорее Нарман и Сова, даже если я действительно помогал — вернулись ко всей информации, полученной от снарка, отслеживающего Тирска. До апреля мы не знали, что Хапар что-то задумал, но Нарман и Сова нашли разговор между ним и Тирском в начале марта — ты можешь попросить Сову воспроизвести его для тебя позже, если нужно, — что было очень интересно. Они с графом ужинали вместе, и Тирск посмотрел на него через стол и сказал: — Знаешь, Алвин, я водил девушек на парусные прогулки. Им всегда нравилось притворяться, что мы плывем в экзотическую чужую страну. Хотел бы я, чтобы у меня было время и возможность сделать это с ними снова, может быть, даже снова вывезти внуков на залив.
— Хорошо, — сказал Кэйлеб через мгновение. — Признаю, что это… интересный обмен мнениями, учитывая то, что, по нашему мнению, происходит сейчас. Но что с того?
— Итак, Алвин Хапар очень предан графу Тирску, Кэйлеб, — очень серьезно сказал Мэб. — И он, и Тирск знают, что инквизиция, должно быть, следит за графом, как ящерокошка за крысопауком. Думаю, он точно понял, что говорил ему Тирск, и что он работал над этим самостоятельно, без каких-либо официальных указаний со стороны графа. И думаю, что Тирск доверяет ему достаточно, чтобы оставить это полностью в его руках, потому что они оба понимают, что чем дальше от чего-либо, отдаленно похожего на план побега, остается Тирск, тем меньше вероятность, что кто-нибудь заметит, что планирование идет полным ходом.
— Полагаю, что в этом что-то может быть, — медленно признал Кэйлеб. — Однако мне бы не хотелось, чтобы жизни Шарлиэн и Эланы зависели от чьих-то планов.
— Конечно, ты бы так и сделал, и я ни на секунду не сомневаюсь, что Тирск так и делает. Но если предположить, что мы правы, и он действительно думает о том, как вывести свою семью с линии огня, не думаю, что у него есть другой выбор, кроме как доверить это Хапару.
— Гм. — Кэйлеб издал уклончивый звук, и глаза его изображения были расфокусированы, когда он обдумывал доводы Мэб. Затем они снова заострились.
— На самом деле, теперь, поразмыслив, я был бы совершенно готов оставить жизни Шарли и Эланы в твоих руках, так что, возможно, в твоей нелепой теории все-таки что-то есть. Но что бы ни происходило с Тирском, как ты думаешь, Данкин и Гектор смогут это провернуть?
— Если погода не подпортит им так же основательно, как испортила Абату, думаю, у них чертовски хорошие шансы, — сказал Мэб.
— Хорошо.
Единственное слово вырвалось у императора как нечто среднее между молитвой и проклятием. Это долгое мгновение лежало между ним и сейджином, а затем он встряхнулся.
— Знаю, что у нас не было выбора, не было такого выбора, когда это случилось с Гвилимом, — сказал он очень тихо. — Но я все еще не могу простить себя за то, что был таким чертовски беспомощным.
