— Конечно, ваша светлость. — Рейно снова поклонился. — Уверен, что управление инквизиции сможет собрать доказательства, чтобы оправдать возбуждение дела против него в… более подходящее время.
— Да, но я не доверяю этому скользкому маленькому придурку, — прорычал Клинтан. — Он чертовски хорош в выживании, и он и генерал Алверез, — тон великого инквизитора превратил звание в непристойность, — кажется, становятся слишком дружелюбными, на мой вкус. Я не уверен, что эта пара не оглядывалась через плечо на Деснаир и не думала о том, как деснаирцы бегут к выходу. Думаю, что Тирск хотел бы сделать то же самое с Доларом, и, учитывая, как сильно Алверез облажался из-за цифр на Саутмарче, Тирск вполне может убедить его согласиться с этой идеей!
— Возможно, он мог бы, ваша светлость. Но он всего лишь граф, и у него есть свои враги в королевском совете.
— Мы только что решили, что он также такой успешный адмирал и такой чертовски важный, что не можем просто приказать ему отправиться в Зион, — ледяным тоном заметил великий инквизитор. — Если это верно для нас здесь, в Зионе, не думаешь ли ты, что это также может иметь некоторое отношение к тому, насколько большим… влиянием он может обладать в Доларе?
Лично Рейно сильно сомневался, что графу Тирску удастся убедить даже своих самых сильных сторонников, таких как герцог Ферн, сформировать своего рода заговор, выступающий против приказов Матери-Церкви. Что касается герцога Торэста или его политических союзников, Тирску было бы трудно убедить их, что вода мокрая! Тем не менее, архиепископ не был готов полностью исключить возможность, которую, по-видимому, предполагал Клинтан.
— Есть ли какие-то меры, которые вы хотели бы, чтобы я предпринял, чтобы предотвратить любое недовольство со стороны графа Тирска, ваша светлость?
— Да, есть. — Клинтан тонко улыбнулся. — Думаю, пришло время пригласить дочерей графа совершить паломничество в Храм.
III
Остров Кло, море Харчонг
Орудия прогремели в салюте, окутав бесплодные, выжженные солнцем склоны холмов острова Кло пороховым дымом, когда четыре галеона призраками вышли из канала Норт в воды залива Хардшип. Защитные насыпи бывших доларских батарей, захваченных, когда остров Кло был отбит у королевского доларского флота, были заполнены дико ликующими морскими пехотинцами и моряками имперского чарисийского флота, а морские птицы и виверны кружились в небесах, крича в знак протеста против шума, поднимаемого людьми, которые населяли остров.
Сэр Льюк Колмин, граф Шарпфилд, стоял на платформе одной из смотровых башен на набережной, глядя в свою двойную трубу. Он стоял там последние два часа, наблюдая, как высокие, испачканные непогодой пирамиды из парусины превращаются в отдельные паруса и корабли под ними. Теперь они были достаточно близко, чтобы он мог различить отдельных людей на их палубах, разглядеть ряды вантовых, расставленных вдоль рей. Медленный, громоподобный салют флагманскому флагу его собственного адмирала раздался с головного галеона КЕВ «Виндикейтор», и новая волна приветственных криков прокатилась от толпы людей, собравшихся вдоль дамбы гавани, чтобы приветствовать ее возвращение.
Шарпфилд опустил двойную трубу и сильно заморгал. По какой-то причине это было трудно разглядеть.
Через мгновение он глубоко вздохнул и повернулся к темноволосому, темноглазому лейтенанту, стоявшему рядом с ним.
— Я никогда бы не ожидал, что даже барон Сармут провернет что-то подобное, Марак, — сказал он. — Никогда за тысячу лет.
— Похоже, у барона действительно вошло в привычку вытаскивать людей из трудных ситуаций, не так ли, милорд? — лейтенант Тимпилтин криво усмехнулся. — Конечно, я полагаю, что это было довольно большое количество людей.
— Недостаточно большое, — сказал Шарпфилд, затем тяжело вздохнул. — Нет, это неправильно. Это невероятное достижение — вернуть так много наших людей обратно. Просто мы потеряли так много людей, что никто никогда не сможет их вернуть.
Его флаг-лейтенант мрачно кивнул. Сэр Брустейр Абат отплыл с острова Тэлизмен с пятнадцатью галеонами, четырьмя шхунами и более чем восьмьюдесятью четырьмя сотнями человек. Из них уцелели только три галеона и одна шхуна, и, согласно депеше, которую Сармут отправил вперед на борту КЕВ «Соджорн», на борту этих приближающихся галеонов было всего четыреста восемьдесят семь выживших. Остальные восемь тысяч человек были мертвы, убиты в бою или умерли от ран позже… или от пренебрежения и жестокости, как семнадцать человек, которые умерли в грязном, вонючем трюме «Продигэл лэс» [в подсчете не учтены выжившие на уцелевших трех галеонах и шхуне].
И в это число не входили пятьсот человек, погибших вместе с Карлтином Хейджилом на борту корабля их величеств «Дреднота».
Шарпфилд почувствовал знакомый укол боли, когда мысль о Хейджиле и его великолепном корабле пронзила его, и он снова посмотрел на возвращающиеся галеоны. Сармут остался на стоянке на острове Тэлизмен, но он отправил все три уцелевших галеона Абата — включая «Файрсторм», теперь, когда его неотложные потребности в ремонте были удовлетворены, — чтобы доставить выживших в плену людей домой. На четвертом галеоне над зеленой виверной на красном поле Долара развевался чарисийский штандарт. Сармут сохранил КЕВ «Тракьюлент», когда отправил «Продигэл лэс» обратно в Горат с выжившими членами экипажей капитана Окэмото. Ему нужны были дополнительные пассажирские места, хотя он и не сказал, почему он выбрал «Тракьюлент», а не «Продигэл лэс». Однако его рассуждения казались очевидными, если читать между строк его лаконичной фактической депеши. С заключенными на борту «Тракьюлента» обращались с чем-то настолько близким к человечности, насколько любой чарисиец мог бы найти в руках защитников Церкви Ожидания Господнего. Те, кто был на борту «Продигэл лэс», этого не сделали.
Сармут в своей депеше особо похвалил коммандера Урвина Густавсина и коммандера Рубина Мичисина. Более того, он особо упомянул о том, как Мичисин помешал Тимити Мейкину совершить последнее злодеяние против заключенных, находящихся под его стражей. И все же ничто из этого не могло отменить того, что до этого Мейкин сделал с теми заключенными. Шарпфилд подумал, что не так уж удивительно, что Сармут отправил корабль, который был плавучей камерой ужаса для чарисийцев на борту, и сохранил тот, на борту которого с ними обращались прилично.
Он наблюдал, как исчезает парусина галеонов, когда убираются паруса. Они продолжали медленно продвигаться вперед только под кливерами и спинакерами, неуклонно теряя скорость. Затем под их носами забурлила белая вода, когда были брошены ожидающие якоря, и он кивнул.
— Думаю, нам пора самим отправиться в док, Марак, — сказал он.
* * *
— Вы хорошо поработали, Данкин, — тихо сказал Кэйлеб Армак по комму, наблюдая за бурным приветствием возвращающихся заключенных. — Вы с Гектором оба это сделали. Спасибо вам.
— Даже со снарками нам повезло, ваше величество, — откровенно сказал Сармут. Он стоял на корме «Дестини» вместе с Гектором Эплин-Армаком, смакуя сигару и глядя на бурлящий кильватерный след галеона. — И мы не смогли бы справиться с этим, если бы каждый не выполнял свою работу абсолютно правильно.
