— Он так или иначе заткнул бы нам рты, — мрачно сказал Малард. — Конечно, вероятно, сначала нас будут пытать, чтобы заставить отрицать, кем мы были на самом деле. Сомневаюсь, что он также потерял бы из-за этого много сна.
— Да, не потерял бы, — согласился Мерлин. — Но я также не думаю, что детям хорошо быть запертыми здесь навсегда, Грейгэр. Им нужно быть рядом с другими детьми своего возраста, и, честно говоря, нам нужно доставить их туда до того, как здешний опыт слишком сильно отличит их от этих других детей.
— Не совсем уверен, что означает «отличить», сейджин, — ответил Малард, — но думаю, что у меня есть четкое представление о том, что ты пытаешься сказать, и ты прав. Господь любит тебя, сестра Сандария, но эти двое были достаточно большой толпой даже до того, как попали в твои лапы!
— Они милые дети, Грейгэр Малард! — пожурила Сандария.
— Никогда не говорил иначе. Но если они хотят держать рот на замке по поводу всего этого, лучше уберите их подальше от «магии», пока она не впиталась слишком глубоко в кости, как вы могли бы сказать.
Мерлин снова кивнул. Малард и в этом был прав. На самом деле Мерлин почти предпочел бы, чтобы Нарман никогда не пересекался с детьми. К сожалению, в долгосрочной перспективе это ничего бы не решило, если бы они не были готовы поместить Стифини и Сибастиэна в криосон и оставить их там до тех пор, пока не придет время их, как мы надеемся, разумному отцу забрать их в другое место, а криосон не годится для детей. Краткое пребывание вряд ли нанесет им серьезный физический вред, но криосон — особенно длительный — может оказать значительное влияние на развитие когнитивных функций у детей из-за побочного эффекта двух подготовительных препаратов. На самом деле, у некоторых детей была немедленная и серьезная реакция на них, и в этих случаях ущерб мог быть огромным. Вот почему среди первых колонистов не было детей, что вполне соответствовало мифу Лэнгхорна о «сотворении мира». Мерлин использовал один из этих препаратов, чтобы имитировать смерть у всех троих Малардов, но он не хотел рисковать, применяя к детям оба препарата, какой бы малой ни была вероятность причинения вреда. Даже если бы это было так, он знал, что Сандария и Эйва — не говоря уже о Шарлиэн! — боролись бы с ним на каждом шагу.
— Это не то, что мы должны решать сегодня вечером, прямо сию минуту, — сказал он. — Думаю, у нас есть еще немного времени. Ты все же обдумал мое предложение?
— Да, обдумал, и мне кажется, в этом есть смысл. Никогда не был в Теллесберге — никогда не хотел там быть, если вы простите меня за такие слова, — но было бы хорошо, если бы рядом были другие люди, которые знают, кто мы такие и как мы вообще там оказались. Эти ваши «братья» звучат как порядочные люди, и я никогда ни от кого не слышал ничего, кроме хорошего, об архиепископе Мейкеле — конечно, не считая этих ублюдков из инквизиции. А Теллесберг далеко от дома, так что шансов встретить кого-нибудь, кто может нас знать, не так уж много. И не сомневаюсь, что вам всем было бы легче на душе, зная, что кто-то, кому вы доверяете, присматривает за нами.
— Не буду отрицать, что в этой последней мысли что-то есть, — признал Мерлин. — Но Братья — и архиепископ Мейкел — также были бы готовы помочь вам и детям… держать все это в перспективе. Если уж на то пошло, Мейкел отплывет из Манчира в Теллесберг вместе с Шарлиэн через пятидневку, и я обсуждал это с ним. Церковь создала достаточно детских домов для сирот и лагерей для беженцев — хороших, с надлежащим жильем, целителями, школами и консультантами, чтобы справиться с тем, что случилось с беженцами и их семьями. Мастер Хаусмин, мастер Мичейл и их совет мануфактур помогают содержать приюты и лагеря и находят работу — и обучение, где это необходимо — на своих мануфактурах для как можно большего числа беженцев, и Мейкел говорит, что он может легко перевести вашу семью в один из лагерей, если это то, что вы бы предпочли. Но он также говорит, что архиепископскому дворцу действительно не помешал бы хороший столяр. Это дало бы вам место, где никто не задавал бы никаких вопросов, а дети были бы под его личной защитой. Это означает, что у них, помимо всего прочего, будет возможность получить лучшее в мире школьное образование. Нимуэ могла бы доставить вас в Манчир как раз перед тем, как он и Шарлиэн отправятся на корабле, и это дало бы вам по крайней мере шесть или семь пятидневок на борту корабля с ними, чтобы вы — и особенно дети — вернулись к чему-то вроде нормальной жизни, прежде чем вы доберетесь до Теллесберга.
Малард мгновение смотрел на него, затем покачал головой.
— Ценю это, — сказал он, его голос был хриплым от глубины его благодарности.
Наступило короткое молчание, но затем Сандария заерзала на стуле.
— Может ли случиться так, что я смогу получить транспорт обратно в Сиддар-Сити в то же время, Мерлин? — спросила она.
— Если ты уверена, что это то, чего ты хочешь, конечно, можешь, — ответил он. — Но ты уверена?
— Да. — Она решительно кивнула. — Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать это, но я делала именно то, что только что описала Грейгэру. Это то, что Ниниан все это время пыталась мне сказать. — Она улыбнулась Эйве, которая протянула руку, чтобы взять ее за руку и крепко сжать. — Я так долго знала правду о святом Коди, так крепко держалась за нее, чтобы не сдаваться перед лицом таких людей, как Клинтан, что не могла смириться с тем, что за этой правдой может скрываться другая, еще более великая правда. — Она пожала плечами. — Пришло время мне это сделать.
— Это не столько другая правда, сколько расширение истины, которую мы уже знали, — мягко заметила Нимуэ, и Сандария кивнула.
— О, я знаю это. И архиепископ Мейкел тоже очень помог. Он рассказал мне о том, что ты сказал давным-давно, Мерлин, — что Бог может прокрасться сквозь щели, когда захочет, несмотря на любую ложь, которую кто-то мог сказать о Нем за это время. Я бы хотела, чтобы Он сделал это немного раньше в случае с Сейфхолдом, но то, что император Кэйлеб так любит называть «плюсом», заключается в том, что таким образом я становлюсь частью процесса.
III
Пролив Кузнецов, провинция Кузнецов, империя Харчонг, и дворец Манчир, город Манчир, княжество Корисанда
— Что ты об этом думаешь?
Капитан Карлтин Хейджил, командир корабля «Дреднот», казался более чем нетерпеливым, когда его бронированный галеон накренился под давлением парусины. Утро выдалось жаркое и ясное, совсем не похожее на пронизывающий холод, который «Дреднот» оставил после себя в Чисхолме, хотя северо-западный ветер — тот, что моряки называют марсельным бризом, — дувший по узкому проливу Кузнецова со скоростью двадцать миль в час, казался прохладнее. На данный момент этот ветер идеально подходил для целей Хейджила; однако, когда придет время отступать, он будет гораздо менее благоприятным. Отсюда и его нетерпение, когда Данилд Стадмейр, его первый лейтенант, встал на казенную часть одного из массивных шестидюймовых орудий «Дреднота», уперся локтями в верхнюю часть левого фальшборта и посмотрел в свою двойную трубу.
