– Конечно, не значит, – доктор старалась соблюдать нейтралитет, – но мы должны помнить – это первый полет такого типа. Они там, одни, летят в место, далекое от дома. Даже если учесть какой-то срыв, повлекший за собой, осознанно или нет, поломку связи, – это не значит, что причастны все. Никогда нельзя игнорировать природу людей, я понимаю ваши опасения. Но сейчас я скажу уверенно – это последнее, о чем я бы волновалась.
– Легко повесить все на команду, но, может быть, мы будет решать конкретную проблему, – Агата явно пыталась занять главенствующую позицию в диалоге, – нельзя без доказательств обвинять наших космонавтов, думаю, вряд ли мы поверим в некий заговор или возникшую патологию, что привела к столь разрушительным последствиям.
Большинство смотрели на нее, явно боясь что-то возразить, прекрасно понимая, как какое-либо возражение должно быть обоснованно, в ином случае – они лишь попадут под горячую руку Бенджамина или Агаты.
– Есть возможность переключить камеры с роботов, чтобы посмотреть на корабль с носовой части?
– Они слишком слабы, – ответил Георгий Агате, держась все это время в стороне, – мы говорим о расстоянии в десятки миллионов километров. Мы ничего не увидим, а Новый горизонт телескопами пока не оборудовали.
– Спасибо, цифры мне известны. Возможно, как предположение, – акцентируя последние слова, произнесла она медленно, – есть некая неполадка, которую они устранят и сразу выйдут на связь. Прошло всего четыре часа. Если не работает ни обычная связь, ни экстренная, то они могут выйти из Пилигрима в открытый космос и подать визуальный сигнал. Они знают, мы наблюдаем за ними.
– По протоколу они должны подать визуальный сигнал через пять часов, если нет связи. Подождем час-другой, – пробормотал Георгий озадаченным тоном.
– А если они не могут? – Бенджамин произнес это громче, чем хотел. Осмотревшись, он увидел, как все взгляды обращены на него, – повторюсь: если там все же произошла диверсия, конфликт или какая-либо конфронтация, способная привести к жертвам или взятию контроля полетом, то стоит предполагать худшее. Либо – они физически не могут подать знак, либо – не хотят.
После паузы, от которой повеяло холодом, он продолжил:
– Агата, я знаю, возможно, как никто другой – ты веришь в своих людей и в их добросовестную работу. Вопреки всему я не могу игнорировать вариант неподчинения команды. Это не значит, – сделал он акцент, – что данная версия находится в приоритете. Но мы должны быть готовы ко всему, потому что на кону стоит куда больше, чем жизни космонавтов.
Пока он говорил, все сотрудники молчали, привыкая к тому, что такой вариант возможен. Это их задача – предполагать и адаптироваться, Агата знала, как это работает и как она должна мыслить в такие моменты, но не могла принять факт источника проблем. Внутри нее разразилась настоящая война, в которой она никак не могла объявить победителя – чувства к человеку или знания возможных исходов, основанных на статистике и человеческом факторе, к чему она, как руководитель, должна быть готова всегда.
– Почему мы не поднимаем другие причины? – Агата заполнила образовавшуюся тишину.
– Потому-что у нас десятки людей говорят, что проблемы не со связью.
– Только если ее специально не глушат, – Агата говорила хладнокровно и уверенно, словно обвиняя в халатности, и под этим было основание, – теоретически, корабль могут изолировать от связи, введя в глухую зону, они сами могут этого не знать. Мы делаем первый крупный шаг по освоению космического простора, не было задачи важнее, чем эта. Уверена, если поискать, то можно найти тех, кто не одобряет нашу работу. Возможно, кто-то не хочет успеха в освоении орбиты Марса.
– Считаете, это провокация? – Георгий задал вопрос настороженно, поправляя очки.
– Я озвучу то, что, по-видимому, никем не берется в учет, – тон ее становился строже, Бенджамин не сводил с нее взгляд, – недавно был потерян контакт со спутниками, лишив территорию Природных земель глаз и ушей. И эти два события слишком близки по времени и слишком похожи. Насколько мне известно, связи там снова нет, словно вам разрешили забрать выживших, а потом вернули все обратно. Никто так и не нашел виновников, и никто не понимает, как это произошло, откуда тогда знать, что подобное не повторяется снова?
Холодный взгляд Бенджамина скрывал не только чувства о недавней трагедии: страх, рождаемый словами Агаты – ведь все и правда может быть взаимно связанно.
– Все происходящее не должно покинуть этих стен, – начал Бенджамин спокойнее, – пока не произошло ничего критического. Ни в коем случае нельзя, чтобы про это узнала пресса или гражданские. Паника неприемлема. Особенно после трагедии в Природных землях. Наш экипаж, вполне возможно, не знает о происходящем. Наша задача остается прежней, лишь с некоторыми поправками.
Агата понимала, что, в целом, Бенджамин прав – такой подход к проблеме закономерен, и на его месте, вполне вероятно, она поступила бы так же. Но она знает, как все это организовывалось. И хоть они с Бенджамином были в хороших отношениях, даже, казалось, стали неплохими друзьями за годы работы, все равно, стоило подняться важному вопросу, иерархия делила их мгновенно.
– Мы будем продолжать поиски способов связи, – Георгий подхватил речь Бенджамина, – возможно, найдем причину ее глушения или неполадки с нашей стороны.
– Агата? – Бенджамин обратился спокойнее, словно они были наравне. – С капсул еще идут сигналы жизни-деятельности?
– Нет. Но это не означает ничего, если связь глушится.
– Их могут вскрыть раньше времени?
– Теоретически – это возможно, – Мария впервые вышла на первый план по видео связи, говоря неуверенно, словно сама только-только начинает осознавать происходящее, – если… если будет угроза их жизни, или какая-нибудь, может быть, такое возможно, неполадка в капсулах, которая может навредить им, то… пробуждение будет автоматическим. Я верю, что Морган Уэбс и Алиса Сафонова не будут рисковать жизнями людей, пробуждая их раньше времени, причин-то для этого нет, а лишний кислород на корабле им взять неоткуда и…
– Спасибо Мария, – не дав закончить, поблагодарил Бенджамин, видя ее нервное состояние, – будем надеяться, вы правы.
– Нужно отправить к ним ремонтный зонд, – несколько резко вырвалось из Агаты, – на случай если проблема именно в технике, будем работать на опережение.
– Это хорошая идея, – Георгий поддержал Агату перед Бенджамином, – заодно, дадим им знать, что не бросили их. Мы сможем отправить такой с Кесслера через три часа.
– Хорошо. Пока это меньшее что мы можем, – Бенджамин одобрительно кивнул.
Причина, почему Бенджамин так надеялся найти проблему связи в человеческом факторе, а не в технической части, была настолько же проста, насколько неприятна: проблема в технике была бы прямой виной его и ЦРТ, которую смогли бы использовать как рычаг давления вышестоящие, а вот человеческий фактор – это крайне непредсказуемое явление, с которым сталкивались, пожалуй, все. Все это может создать очередное, крайне сложное и непреодолимое препятствие, для реализации всех его проектов и того результата, к которому он стремится последние пятнадцать лет. Слишком многое стоит на кону. Предвкушение очередных неудач или даже трагедии, давало ему карт-бланш на использование крайних мер.
