И Булирд, и старший сержант Радрик Хэмптин сумели сделать все это, ни разу не «поговорив свысока» с бывшими крепостными и крестьянами, которых они обучали современному оружию и тактике.
Булирд провел еще больше времени с Сингпу в глубоких частных беседах, которые показали бывшему сержанту могущественного воинства, насколько велика разница между знаниями опытного полевого офицера и сержанта. Оглядываясь назад на то, что он знал сейчас, некоторые из его собственных предыдущих решений приводили его в ужас, но Булирд отмахнулся от его самокритики.
— Это то, что всегда подчеркивал герцог Сирэйбор, Тэнгвин, — сказал чарисиец. — Если это глупо и это работает, то, во-первых, это не было глупо. То, о чем мы сейчас говорим — то, что мы с вами обсуждаем, — это глазурь на торте. Это то, что помогает вам быстрее справиться с другим парнем, и в процессе пострадает меньше ваших парней. И это действительно помогает с логистикой, планированием и всем прочим дерьмом. Но то, что вы продемонстрировали с самого начала, — это инстинкт и здравый смысл. Лучше дайте мне хорошего, надежного сержанта, который знает свои войска, знает свое оружие, знает свою территорию и достаточно кровожаден, чтобы свернуть шею любому, кто нападет на него, чем «образованного» офицера, который каждый день бежит от запаха порохового дыма. Честная правда Лэнгхорна, я был бы полностью удовлетворен, служа под вашим командованием, и я не просто пускаю дым вам в задницу, когда говорю это.
За прошедшие месяцы Сингпу был вынужден признать, что Булирд на самом деле имел в виду именно это, но это не меняло его собственной глубокой благодарности за все, чему майор и его команда опытных сержантов научили их.
И, конечно же, за оружие, которое чарисийцы предоставили, даже не обсуждая цену.
— Согласен, что они оба упустили момент, — сказал сейчас Сингпу, — но я менее уверен, что они это поймут. Мы знаем, что они вербовали людей, и император поставлял им все оружие, какое только мог достать. Разве им почти не нужно сделать еще одну попытку, чтобы он был счастлив?
— Нет, — сказала женщина в конце стола. Он посмотрел на нее, и она покачала головой. — Что они собираются сделать, так это не пытаться снова… и сказать Чжью-Чжво, что они это сделали. О, они, вероятно, будут маршировать взад и вперед и поднимать много дыма, стреляя парой тонн боеприпасов ни во что конкретное, так что это будет выглядеть хорошо, но они не собираются снова связываться с твоими парнями.
— Как скажешь, сейджин Мерч. — Несмотря ни на что, Сингпу не смог полностью скрыть все свои сомнения в голосе, и она округлила на него глаза и выпятила нижнюю губу. Она даже заставила его задрожать.
— Ты больше не любишь меня, Тэнгвин? — печально спросила она.
Майор Булирд спрятал лицо за кружкой пива с похвальной быстротой, хотя его плечи немного дрожали.
— Будь ты моей дочерью, — сказал ей Сингпу, — сиденье твоих штанов и березовая палочка уже были бы старыми, старыми друзьями.
— Хулиган! — сказала она и озорно улыбнулась ему. — Держу пари, ты был строгим отцом. Ты ведь знаешь, что я тоже разговаривала с Пойин, не так ли?
— Насколько я могу судить, ты разговариваешь со всеми, — философски заметил он. — Как ты находишь время для выполнения любого сейджинского задания, это больше, чем я могу сказать.
— Есть кое-что, как нас, сейджинов, учат делать дела. Это называется «многозадачность». И одна из причин, по которой я разговариваю со столькими людьми, заключается в том, что это один из способов чему-то научиться. Честно говоря, мне это нравится гораздо больше, чем ползать по кустам и шпионить за людьми. Не то чтобы мне не нравилось держать руку на пульсе ползания в кустах.
— В это я верю, — сказал он с чувством.
По сей день никто никогда не видел, как Мерч О Обейт прибывала в долину Чиндук, и она стала довольно частым гостем. В том числе в самый разгар зимы, когда перевал Клиффуолл был по уши завален снегом. Очевидно, она не считалась с погодой. Тот факт, что она, очевидно, считала детской забавой уклоняться от его часовых, его не беспокоил. Или, скорее, это не беспокоило его так сильно, как раньше. Выяснение того, как она танцевала сквозь метели, даже не простудившись, было чем-то другим.
— Но вернемся к несущественным вещам, таким как, о, армия барона Квейду, — сказал майор, опуская свою пивную кружку, как только убедился, что это безопасно. — Я был бы склонен думать то же самое, Тэнгвин, даже без отчетов от шпионов сейджина. И одно я могу сказать вам наверняка: мы никогда не получали плохой информации от сейджина во время джихада. Никто из шпионов не делает все правильно, но если сейджин — даже продавец сейджина — скажет вам, что он или она что-то знает, вы можете положить это в свой сейф под кроватью.
— Моя голова это знает, — сказал Сингпу. — Это остальная часть меня испытывает небольшие проблемы с этим. Вроде как вошло в привычку ожидать худшего. Думаю, вы бы сказали, что это естественно для крестьянина, но это также означало, что я все равно никогда не удивлялся, когда это происходило.
— Неплохое отношение, если ты не позволяешь ему парализовать тебя, — сказал Булирд, и сейджин Мерч кивнула в знак согласия.
— Нет, это не так, — сказала она, — и, насколько я могу судить, ты никогда этого не делал, Тэнгвин. Но главное сейчас в том, что с вашими ребятами и тем, чему майор и его ребята могли бы их научить, я почти уверена, что вы убедили Квейду, по крайней мере, в том, что он никогда не захочет возвращаться в долину Чиндук. И если бы он это сделал, — ее улыбка, похожая на улыбку кракена, теперь не была ни в малейшей степени озорной, — он, вероятно, на этот раз тут и остался бы. На дне красивой, глубокой ямы. Если мы чувствуем себя великодушными, мы могли бы даже отметить это маркером. Хотя, скорее всего, нет.
В ее голосе не было ни малейшего сомнения в удовлетворении, и Сингпу улыбнулся ей через стол, в то время как ветерок играл распущенными прядями каштановых волос, выбившихся из ее косы.
И она была права насчет того, что произойдет, если Квейду окажется достаточно глуп, чтобы попытаться снова, — подумал он.
Он пришел в Долину с немногим более чем четырьмя тысячами человек, и более шестисот из них погибли, защищая ее. Несмотря на это, его нынешняя численность, когда ополчение было полностью мобилизовано, составляла почти девять тысяч человек. Конечно, он не мог держать всех людей при оружии, потому что большинство из них были также фермерами, которые кормили жителей Долины, но они работали на своих фермах сообща, так что он мог держать минимум шесть тысяч готовыми к службе по уведомлению за пятьдесят два часа.
И благодаря щедрости чарисийцев каждый из этих девяти тысяч человек теперь был вооружен винтовкой мандрейн Марк IV со штыком. Чарисийцы также доставили пятьсот револьверов и тридцать восемь «минометов» — тех, что воинство называло «угловыми пушками». Этого было достаточно, чтобы оснастить три полных минометных взвода с парочкой про запас на случай, если они понадобятся. Затем были шестьдесят пять тонн ливизита и «подметальные машины» и «фонтаны», которые можно было установить, чтобы прикрыть подходы к любой позиции, которую занимали его ополченцы. И боеприпасы для всего этого.
