— Эрик, вашу мать, он же меня сожрет! — воскликнула я. — Мало того, что в логово змеиное засылаете, так там еще и гуары водятся? Как он вообще так свободно ходит? А если на людей бросится?
— Софи, у него специальный ошейник, а у Кайла портативное устройство контроля. Уж себе любимому Герера не навредит. Этот гуар тебе не опасен.
Я продолжала рассматривать редкие фотографии. Кайл с гуаром на каком-то озере, разумеется в окружении охраны, Кайл с гуаром поднимаются на борт частного маголета, фото сделано издалека, Кайл сидит в ложе театра. Ничего особо интересного.
Ван, между тем, выдавал сведения о моем будущем теле:
— Мы не знаем, как происходит распределение ролей в паре брат-сестра, но предположительно именно Кайл разрабатывает операции по доставке наркотиков в наш мир. Никаким магическим даром он не обладает, но является превосходным тактиком и стратегом. Бабочка ведет все дела через него, сама оставаясь в тени. Единственное, в чем мы точно уверены — это тот факт, что брат ведет все деловые переговоры. Он часто летает, и нам удалось составить примерный список их заказчиков из других стран. Именно из-за рубежа пришли сведения о новом наркотике, который скоро должен появится на рынке.
— Ты же говорил там десять кило всего приехать должно, — вспомнила я вчерашний разговор. — На всех не хватит.
— Вчера тебе не было сказано всей правды, Софи. — серьезно посмотрел на меня Командир. — К сожалению, десяти килограмм хватит на всех. Речь идет даже не о миллиграммах, а о микрограммах. «Золотая пыль» состоит из мельчайших золотых песчинок, каждая из которых весит примерно один микрограмм, и это настолько мощное наркотическое средство, что для возникновения привыкания достаточно принять всего одну такую песчинку. Просто осознай масштабы, Софи, десять килограмм это десять миллиардов доз.
Я сглотнула.
— Конечно, пожизненное привыкание вызывает более крупная доза, как и говорил Альфред, нужен один миллиграмм, но и песчинка способна создать зависимость, «Золотая пыль» имеет накопительный эффект.
Я рухнула обратно на свой стул:
— Какой хоть эффект дает этот наркотик?
— Эйфория, чувство безграничного счастья, душевный подъем.
— Я одного не понимаю, — я помассировала виски ладонями, чувствуя, как от всего услышанного у меня начинает болеть голова. — Вы эту наркобароншу десять лет пасете и все никак к ней в логово проникнуть за все это время не смогли? Шпионов под прикрытием там подсадить к ней, или взять на горячем? Она что, сверхчеловек?
— Думаешь, мы не пытались, Софи? — Ван смотрел на экран с фотографиями. — К Бабочке невозможно попасть со стороны. Все ее люди с ней долгие годы, каждый из них принес ей клятву о непричинении вреда, неразглашении любой информации, связанной с ней и ее делами. Они верны и преданы ей до конца. Просто потому, что избавиться от этой клятвы они не могут. Нарушить ее тоже, сразу смерть. Мы не можем внедрить к ней агентов, потому что им тоже придется давать эту клятву, и они в любом случае не смогут нам ничего рассказать. Помнишь, я говорил о пророчестве рамолы. Про свой шанс.
Командир посмотрел на меня. Я кивнула.
— Я веду Бабочку уже очень много времени, узнав о партии «Золотой пыли» я был раздавлен. Я не находил себе места, думая, как мне ее остановить, что предпринять. Время уходило, а решения не было. И тут ты со своими кознями. Момент, когда я понял, что ты метаморф, был самым счастливым для меня за последние несколько лет. Предсказание рамолы сбылось, я его понял. Да, ты мой шанс. Шанс спасти многих людей, которые даже не знают о надвигающейся опасности.
В висках застучало, меня затрясло. Рамола ему, значит, предсказала.
— А моем шансе на счастливую жизнь кто-нибудь подумал? — закипая, воскликнула я, вскакивая со своего места. — Тут целое здание профессионалов с одной бабой сумасшедшей справиться не могут, решили метаморфа на аутсорсинг взять?! Только не надо рассказывать про то, что я сама согласилась! Ты, поганец, просто взял, в голове у себя что-то решил, и шантажом втянул меня во все это! Рамола, последний шанс! Да плевать я хотела!
— Софи, успокойся, — начал говорить Командир, тоже поднимаясь со стула, — ты просто не понимаешь…
— Да я все понимаю! — уже заорала я. — Я — разменная монета, пушечное мясо, которым можно пожертвовать во имя благой цели. А хочу я этого или нет, никого не волнует. Девчонка из приюта, можно что угодно делать! Бросить в самое пекло, скормить гуару! Умрет, никто и не заметит, и не спросит! Переложили ответственность за спасение мира, а сами в кусты. Зашибись! Нет уж, лучше в тюрьму!
Я развернулась и понеслась к двери с намерением незамедлительно встретиться с Леонардом Баффетом. Меня колотило, как в лихорадке, в голове звенело одно: «Бежать, бежать, бежать отсюда подальше!»
Сильная рука схватила меня у самого выхода и развернула к себе. Разъярённый Эрик Ван прижал меня за обе руки к дверному полотну и прошипел прямо в лицо:
— Глупая девчонка, да что ты знаешь о жертвах! Что ты знаешь об ответственности? Двадцать агентов погибли, выясняя те крохи информации, что у нас есть. Двадцать молодых, полных жизни людей без дара, без твоих эксклюзивных возможностей, пошли и погибли, выполняя задание, потому что понимали, что без них никак!
— Причем тут я? — простонала я и по моим щекам потекли слезы. — Причем тут я?
Эрик, мгновенно успокоившись, взял мое лицо в свои руки, вытирая соленые капли большими пальцами, и, глядя в глаза, тихо заговорил:
— Притом, Софи, что кому много дано, с того много и спросится. Некоторым людям не суждено прожить обычную жизнь. Людям с уникальным даром, таким как ты и я. Смысл жизни, смысл всего мироздания в том, чтобы использовать свои возможности по максимуму, меняя окружающую действительность в лучшую сторону, обеспечивая безоблачное будущее другим людям. Мне жаль, Софи, что я втянул тебя во все это, но по-другому нельзя. Понимаешь? Мы. Просто. Не. Можем. Остаться. В стороне. Я мог бы стать известным парфюмером, самым талантливым во всем мире. Легко, не прилагая практически никаких усилий, только благодаря своему дару. Но я каждый день иду на работу, выслеживаю всяких мразей, постоянно рискуя своей жизнью, отправляю на задания своих подчиненных, и видит Вселенная, каждый раз умираю вместе с ними, когда что-то идет не так. Это тяжелое бремя, но день за днем я продолжаю его нести. Потому что понимаю свои возможности и принимаю ответственность за свои поступки. Потому что четко знаю, ради чего я это делаю. Потому что и целое море нового парфюма не стоит горя ребенка, потерявшего родителей из-за наркотиков, криминальных разборок или действий какого-нибудь маньяка. Сейчас ты этого не понимаешь, но поверь мне, скоро поймешь. Ты такая же, как и я, ты не будешь отсиживаться, ты воин, ты способна на великие дела. Ты слышишь меня, Софи?
Тихий голос Командира эхом отдавался в голове, каждое слово отпечатывалось в сознании, как мантра, истерика понемногу отступала. Я слабо кивнула.
