– Она нечто особенное, – ответил Томас, и Мэрион рядом со мной издала писк.
Гидеон Рид разразился хрюкающим смехом. Через крошечную щель в двери я увидела, как он положил руку на плечо Томасу.
– Хорошая девушка, – сказал он, и двое мужчин кивнули друг другу, а затем, тяжело шагая, Гидеон исчез из поля моего зрения.
Я тихонько закрыла дверь и, глубоко выдохнув, прислонилась к ней спиной. Какой странный разговор, и тем не менее я тоже почувствовала, что все удалось. Гидеон Рид признал Томаса частью семьи и назвал меня хорошей девушкой.
Смех прокатился по моему горлу, и я отдалась ему, хотя Фэнни и Мэрион, должно быть, посчитали меня совершенно сумасшедшей. Что еще я могла делать? Был сочельник, я словесно напала на своего будущего свекра, помогла починить крышу сарая, а потом растворилась в поцелуе. Я промокла, замерзла, волосы торчали во все стороны, руки были испачканы в чем-то, о чем лучше не думать, а ноги так устали, что грозили подогнуться подо мной. Но я была счастлива.
– Что случилось? – осмелилась спросить Мэрион, а Фэнни нервно заламывала пальцы.
– Они помирились? – поинтересовалась она, и я пожала плечами.
– Очень на это надеюсь.
Потому что в таком случае это означало, что мы наконец-то смогли бы пожениться.
Стук в дверь заставил нас всех троих вздрогнуть, и я прямо таки отпрыгнула от двери, настолько была напугана внезапным шумом.
– Девочки? – мы услышали голос миссис Рид через дверь, и Мэрион тут же открыла ей. Энн Рид стояла с наполненной миской для умывания и переводила взгляд с одного лица на другое.
– Что на этот раз? – удивленно спросила она, и из меня вырвался еще один смешок облегчения.
6
Я три раза помыла руки, пока на моей коже не остался только легкий запах мыла, и только потом облачилась в кремовую простую блузку, которую всегда любила носить в библиотеке.
Фэнни предложила свою помощь, после того как они с Мэрион переоделись в новые сухие вещи, но я лишь вежливо отказалась и осталась одна.
Мои мысли метались по кругу, колеблясь между надеждой, что все обернулось к лучшему, и страхом, что я все неправильно истолковала.
Все еще онемелыми пальцами я потеребила пуговицы своей блузки, а затем надела темно-синюю шерстяную юбку с подходящим к ней кружевным подъюбником.
Самым замечательным в этом наряде были карманы в юбке, в которых могла поместиться книга. У меня было время, чтобы найти в своей кожаной сумке ту, в которую я с удовольствием погрузилась бы, сидя вечером вместе с семьей Томаса. Если появится такая возможность. А если нет, то, по крайней мере, у меня будет с собой что-то, за что я могла бы цепляться.
Мне снова пришел в голову подарок для хозяев, который все еще стоял внизу на обеденном столе и который я забыла вручить. Но кто еще мог обвинить меня в этом после того, что произошло сегодня вечером.
Чтобы не заставлять себя ждать еще дольше, я просто быстро расчесала волосы и собрала их в не особо хитрый хвост. Мое лицо в зеркале над комодом выглядело бледным и изможденным, и я ущипнула себя за щеки, чтобы они хоть немного покраснели.
Вес книги в кармане дал мне ощущение безопасности, когда я снова спускалась по ступенькам на первый этаж и, как и раньше, следовала за смеющимися голосами, пока не вошла в гостиную через дверь.
Эта комната оказалась больше, чем остальные, и от открытого камина шло такое тепло, что оно было благодеянием для замерзших конечностей. Все собрались здесь, сидели на узких диванах, разных креслах и табуретах, или, как Финли и Мэрион, даже прямо перед камином на полу, чтобы поджарить хлеб над огнем.
Но что сразу привлекло мой взгляд, так это рождественская ель. Величественное и в то же время такое уютное, насыщенно-зеленое дерево стояло в углу комнаты, сверкая в свете бесчисленных свечей, отражаясь в оловянных фигурках и пестро раскрашенных стеклянных шарах. Темно-красная лента тянулась вокруг него, как бордюр бального платья, посылая мне неповторимый дух Рождества прямо в сердце.
Совсем близко от моего уха глубокий голос начал напевать рождественскую песню, и дрожь мягко пробежала по моей спине, когда Томас положил руку на мою талию.
Румянец, который совсем недавно пропал с моих щек, сейчас проступил, когда он наклонился ко мне и поцеловал в ухо.
– Томас Рид, – шепотом предостерегла я, хотя больше всего мне хотелось вновь утонуть в его объятиях. Но вокруг было слишком много глаз, которые могли увидеть нас, и поэтому я позволила этому случиться только в своем воображении, в то время как в реальности Томас провел меня в комнату и предложил мне место рядом с собой на скамье.
Мэрион и Финли над чем-то смеялись. Джонатан и Джимми были погружены в беседу, а Лукас, казалось, вот-вот заснет.
– Так скромно, мисс Крамб? – удивленно спросила Имоджен, которая сидела на одном из диванов рядом со своей невесткой Фэнни и демонстративно расправила по ногам край своей нижней юбки, чтобы можно было полюбоваться дорогой отделкой.
Я вопросительно приподняла брови, чтобы не утруждать себя ответом. Имоджен не была человеком, которому я должна была или даже хотела понравиться.
– Разве не ожидают от такой леди, как вы, более… изысканных нарядов? – объяснила она, хотя мне уже стало понятно, к чему она клонит, и лишь натянуто улыбнулась.
– Я не следую моде, а также ожиданиям других, – спокойным тоном ответила я и услышала, как хрюкнул Гидеон Рид.
– Видишь ли, Имоджен. Кружева – это еще не все, – сказал он поучительным тоном, и у бедной девушки чуть не выпал из рук изящный веер, который она постоянно носила с собой.
Я пораженно посмотрела на него, а затем на Томаса, который спрятал рукой улыбку и выглядел чрезвычайно довольным.
Значит, та сцена между ним и отцом действительно была примирением. Или же ему нравилось сидеть рядом со мной так близко, учитывая, что никто не смотрел на него упрекающим взглядом.
– Боюсь, на рождественскую службу не попасть? – вздохнула Эйлин, и никто не возразил. Потому что во время бури нельзя было управлять повозкой, а идти милю по снегу тоже не представлялось возможным.
– Тогда мы с Иэном должны сделать объявление, – продолжила она, и тихие разговоры стихли. Иэн мягко улыбнулся, взял ее руку в свою и переплел их пальцы. Я уже знала, что услышу, еще до того, как она положила руку себе на живот.
– Я беременна, – объявила она, и после секунды изумленного молчания все разразились криками ликования и поздравлениями.
– Это особый рождественский сюрприз, – рассмеялась Энн Рид и положила руку на сердце. – Я буду бабушкой! Представляете?
– За это надо выпить, – восторженно заявил Тобиас, получая возгласы неодобрения от остальных, среди которых был и мой. Потому что ни с одним из присутствующих я никогда больше не выпила бы спиртного. Урок я уже усвоила.
