– Всерьез полагаешь, что он тебя не узнает? Да он всегда начинает бить тревогу, едва завидев тебя издали. Уверен, он до сих пор не может забыть ту Пасхальную службу, когда мы влезли на крышу и…
Я зажала рот Ардену, чтобы он не продолжал говорить. То, что произошло тогда на Пасху, Бенджамину Грину знать было совсем не обязательно. По крайней мере, не сегодня. ↫ А что было-то? Тебе я этого точно не скажу, иначе кровь из ушек польется.
Арден оттолкнул мою руку.
– И бить по голове я его тоже не хочу. Его, бедолагу, и так жизнь достаточно побила.
– Я бы этого тоже не хотела, – прошипела я, морща лоб от отчаяния. – А если просто заявить ему: «Проваливай отсюда, иначе матери все расскажу!»?
– О да, вне всякого сомнения, это гораздо лучше твоей первой идеи, – совершенно неуместно усмехнулся кузен.
Вдруг Бенджамин тихо кашлянул, чтобы привлечь наше внимание, и подошел ближе к нам.
– А если запустить один из этих механизмов? Например, один из тех, что стоит подальше? Это может отвлечь его, и тогда он отойдет, – предложил он, и мы с Арденом удивленно уставились на него.
Сама не знаю, почему нас так удивил тот факт, что он предложил такую идею. Наверное, потому, что Бенджамин всегда производил впечатление порядочного и покладистого человека безупречной нравственности…
Но идея эта и впрямь казалась отличной, и в тот момент я была невероятно благодарна ему за то, что он согласился пойти с нами, потому что без его совета пришлось бы туго.
– Вот это точно гораздо лучше моих идей, – признала я, поймав на себе обеспокоенный взгляд Бенджамина. Его энтузиазм по поводу моих смелых маневров был сдержан.
Мы с Арденом коротко кивнули друг другу, он молча сжал мое плечо, а затем исчез за углом в темноте большого зала.
– Когда ты спрашивала, получится ли у нас провести Новый год вместе, я представлял это себе немного иначе, – прошептал Бенджамин мне на ухо, и я прижалась к нему крепче, по-прежнему глядя в сторону лестницы.
– Да, я тоже, – хрипло выдавила я, и он обнял меня за талию.
– Не делай глупостей, хорошо? – он притянул меня ближе к себе, и я буквально утонула в его объятьях, которые придавали мне столько сил, что я не сомневалась: мы обязательно сможем выстоять в эту ночь. Мы обязаны выстоять.
– Как же я тебе это пообещаю? – с грустью спросила я, и в груди будто еще туже затянулся узел, который мне некоторое время удавалось игнорировать.
А машина тем временем постепенно оживала, начала с шумом и скрежетом двигаться. Вот в ней вспыхнуло пламя, которое на миг ослепило меня, и в следующую секунду все загрохотало и загремело.
Маркус Фрейзер тут же встрепенулся, поспешно схватил свой фонарь и покинул свой сторожевой пост. Голоса внизу тоже стали громче.
Прошло не так много времени, как внизу хлопнула дверь, и чей-то голос отдал приказ, из которого мы не поняли ни слова.
А потом на свет у лестницы вышел не кто иной, как Кеннет Мэддисон.
В укороченном черном пиджаке, черных, начищенных до блеска лакированных ботинках и пальто на подкладке. Снова единственный напомаженный локон выбивался ему на лоб, лежал, можно сказать, идеально, и Кеннет водрузил себе на голову цилиндр, который ждал его тут же у самой лестницы.
При одном только взгляде на этого человека у меня желчь поднялась к горлу. Это он виноват во всем, что сейчас происходило, он один, и я обязана была предпринять что-то, чтобы он раз и навсегда пожалел обо всем, что сделал.
Но не прямо сейчас. Прямо сейчас важнее было вытащить Джейми.
Я смотрела ему вслед, желая пронзить своим взглядом.
Едва он сделал несколько шагов, как за ним вверх по лестнице тут же поднялись еще двое мужчин. Оба широкоплечие и с отросшими бородами. Одного я сразу узнала. Дойл Денвер, бригадир послеобеденной смены. Тот, что со шрамом. У него еще быстро кончается терпение, а вот реакция мгновенная. Чуть зазевался и получил кулаком прямо в глаз.
Его нос выглядел ужасно, весь опух, искривился и, похоже, был сломан. Я злорадно надеялась, что это дело рук Джейми, когда он пытался отбиться от головорезов. Да-да, это я ему врезал. Жаль, порадоваться не успел.
– Вперед! – скомандовал позади нас Арден, и Бенджамин на мгновение убрал от меня руки.
Теперь действовать нужно было быстро, пока бандиты не вернулись.
Мы поспешили к лестнице и бесшумно сбежали вниз по ступенькам в узкий коридор, который растягивался в обе стороны, будто вход в лабиринт, и совсем не освещался. Вдоль стен из грубого неотесанного камня тянулось полдюжины дверей, и я про себя выругалась. Ведь, конечно же, ни на одной из них не висела табличка «Здесь сидит Джейми».
Мы неохотно разделились, и я пошла налево, Арден направо, а Бенджамин остался дежурить у лестницы на случай, если злоумышленники будут возвращаться.
Я подбежала к первой двери, которая, к несчастью, вела в пустую комнату. За следующей было что-то вроде кладовки, где стояло множество коробок. Третья комната была до потолка набита какими-то металлическими прутьями.
У меня оборвалось сердце, и я снова запаниковала не на шутку, боясь, что мы не сможем вовремя отыскать Джейми. Сразу же похолодели руки, и мне показалось, что я теряю рассудок.
[30]
Из-за этого я чуть не прослушала, как Арден прокукарекал петухом (это был наш условный сигнал, придуманный еще в далеком детстве). Я тут же последовала на этот зов, по дороге подхватив под руку Бенджамина, и вместе мы завернули за угол.
Одна из дверей была настежь открыта, и в комнате горел свет. Явно хороший знак. Арден осторожно заглянул туда, чтобы разведать обстановку, и поманил нас к себе.
Комната казалась меньше предыдущих, так как до потолка была заставлена полками. С одной стороны стояли столы со всевозможными стеклянными колбами и другими аппаратами. Вся эта конструкция подозрительно напоминала то, что недавно соорудил в своей мастерской Джейми.
В центре комнаты стоял стул, на котором виднелись обрывки веревок, а на полу перед ним лежала записная книжка Дэвида Брайтона.
Джейми определенно был здесь.
Но куда же они его теперь подевали?
– Джейми? – позвала я так громко, как только осмелилась, и тут же услышала ответный крик, от которого внутри у меня все так сжалось, что даже стало больно.
Я тут же вбежала в комнату, чтобы осмотреться, и обнаружил еще одну дверь, которую с порога не было видно за полками.
