Все остальные в это время шумно выражали свои эмоции (особенно громко вели себя Даблы — они второй год чемпионы!) и подсчитывали прибыли и убытки.
— Кто еще ставил на Дарка? — вопрошал воспрявший духом Ник, делая пометки в своих записях.
Юный букмекер, блин.
— Я ставил! — пробился к нему довольный Локи.
— Значит, не я одна не верила в нашу команду, — горько усмехнулась я.
— Не в этом дело, — мотнул головой Андрей, — у нас крутейшая команда. Просто в этот раз Дарку победа была нужнее.
Когда я увидела их обоих, выходящих из леса, огромное, горячее облегчение затопило меня с головой. Я побежала им навстречу, и с каждым шагом, который приближал меня к этим уставшим, насквозь пропыленным парням, с сердца, как в старой немецкой сказке, слетали железные обручи, и я снова могла дышать полной грудью. Теперь, когда я на короткий миг пережила потерю их обоих, все споры и ссоры, которые были между нами, показались мне мелкими и идиотскими. Я больше ни на кого из них не обижалась. Все стало ясным, кристально прозрачным и понятным.
Сначала я обняла Ромку. Крепко, дружески, благодарно.
— Не расстраивайся, — прошептала ему на ухо, — все будет хорошо. Нам не нужен был этот Кубок, а тебе не нужна я.
Егор смотрел на нас с таким лицом, будто я вонзила ему нож в спину. Подожди, родной, сейчас все будет.
Отпустила Рому и подошла к Егору, с такой силой притягивая к себе его взъерошенную светловолосую голову, что мы стукнулись лбами.
— Я люблю тебя. Я очень тебя люблю, — быстро выпалила я и прижалась к его губам.
Секунду ошарашенный Дарк позволял мне самой целовать его, но потом коротко простонал и с таким напором смял мои губы, что у меня сладко задрожало внутри.
— Совесть имейте, — буркнул Рома и отвернулся.
Егор громко и свободно рассмеялся, подхватил меня на руки и понес к остальным игрокам.
Нас встречали криками, хохотом, улюлюканьем, а я смеялась от радости, периодически утыкаясь Егору в шею и с блаженством вдыхая такой родной, такой любимый запах.
— А теперь торжественное вручение! — провозгласил довольный как слон Ник и вытащил из машины высокий Кубок, на гладкой металлической поверхности которого вспыхнули огни от фар соседних машин. — Награждается…
— Стой, — вдруг бесцеремонно перебил его Дарк, поставил меня на землю и вырвал из руки ошеломленного Ника Кубок. — Сегодня все будет не так. Да, ребята?
Он вопросительно глянул на свою команду, и те дружно кивнули. Егор удовлетворенно улыбнулся.
— Если кто не знает, в начале сезона мы поспорили с Викой и договорились, что тот, чья команда проиграет, встанет перед другим на колени.
Я нежно улыбнулась Егору, готовая оказаться перед ним на коленях в любой момент, поскольку это вообще неважно. И что бы я ни вкладывала в данный жест раньше, сейчас он никак не может меня унизить, потому что я сделаю это добровольно. И потому что я люблю этого человека.
— Нет, Вика! — он удержал меня. — Не надо.
И Дарк — огромный плечистый парень, капитан лучшей команды этого сезона, гордец и хам, каких поискать — медленно опустился передо мной на колени с Кубком в руках. Это было безумно, невероятно, сумасшедше красиво. И удивительным образом, даже стоя на коленях, он казался мне выше всех, кто был здесь сейчас.
— Сегодня я впервые в жизни боролся не за свою команду, — его обычно уверенный голос слегка дрожал. — Я боролся за Кубок. Но не для себя и не для Даблов. Для тебя. Чисто технически, кстати, я имею на это право, ты все-таки один раз была моим капитаном. Так что во многом наши цели с Ромой совпадали.
Егор глянул на своего соперника, и тот неожиданно ответил ему кривой улыбкой.
А сзади хватал ртом воздух ошарашенный Ник, на глазах которого нарушались все возможные правила Кубковой серии.
— Это тебе, Вика, — Егор настойчиво сунул мне в руки Кубок. — Ты лучший капитан, которого я когда-либо видел на Энкаунтере. Здесь уже есть гравировка «Дабл Ять», и я очень надеюсь, что ты согласишься написать тут «Еноты», потому что Кубок по праву ваш. А я…
Тут голос у Егора прервался, и он тихо, еле слышно закончил, глядя мне в глаза:
— А я твой. Если ты, конечно, хочешь…
Кубок выскользнул из моих рук, жалобно звякнув от удара об землю, а у меня подогнулись колени, и я практически рухнула в объятья Егора. Народ шумел и восторженно матерился, потому что по зрелищности сегодняшний финал переплюнул все, что они когда-либо видели.
— Пусть пока у меня побудет, — ухмыльнулся довольный Локи, подбирая нашу награду.
А я ничего этого не замечала, потому что Егор обхватил меня руками и прижал к себе, надежно оградив от остального мира.
— Люблю тебя, люблю… — шептал он мне, покрывая горячими поцелуями лицо. — Моя… только моя.
Я не могла говорить, вообще. Я просто изо всех сил прижималась к нему, и в голове звенело от ненормального, абсолютного счастья.
— Ребятки! — раздался сочувственный голос Нереальной. — Может, вам это… того самого… в кроватку? А то не дай бог тут разляжетесь — а земля уже холодная, девчонка себе что-нибудь важное застудит.
— Хорошая идея, Лер! — похвалил ее Егор, ничуть не смутившись. — Мы и правда лучше поедем. Кто хочет, давайте завтра вечером в «Кроте» встретимся и отметим все произошедшие события. Я угощаю!
— Поздравляю, кэп! — Потапчик от всей души хлопнул его по плечу. — Кубок в обмен на жену — отлично, я считаю! Кстати, серьезный вопрос: а жена капитана тоже будет считаться нашим капитаном? Или тут какие-то другие законы действуют?
— Я не жена, — покраснев как рак выдавила я.
Вот у Потапчика язык без костей, как скажет что-нибудь…
— Это поправимо, — шепнул мне Егор на ухо, наслаждаясь моим смущением.
Через пять минут мы уже ехали домой, и я с невероятным удовольствием отправила маме сообщение:
«Меня не жди, я сегодня ночую у своего парня».
«Вот и хорошо, — тут же ответила мама. — Егору большой привет».
— Мне надо в душ, — Егор, тяжело дыша, отстранил меня, когда я уже почти расстегнула ему штаны. — Ты не представляешь, где я сегодня лазил.
— Очень даже представляю. Я ведь с Ником ездила коды писать. Давай быстро!
— Я пулей, — пообещал он и, на ходу сдирая с себя одежду, помчался в ванную.
Когда Егор появился в спальне — огромный, голый, мокрый, — я ждала его на кровати.
— Я хотел сам тебя раздеть, — хрипло прошептал он.
Его губы уже нашли чувствительное местечко на моей шее, и я, застонав, выгнулась.
— В другой раз, — я жадно слизнула капли воды с его широкой твердой груди и подумала, как было бы здорово его облизать. Всего.
