Твою ж… ещё и это.
- Всё в силе. Вышли ему подтверждение. – принимаю решение больше не мучаться и принять ту самую таблетку от головы, что мне может помочь, поеду к своей бусинке.
- Заказ обеда отменяю? – торопливо семенит ногами Наталья, стараясь уточнить оставшиеся вопросы, пока я ещё не скрылся в лифте.
- Да. Меня сегодня уже не будет. – захожу в кабину, сверлю девушку отцепляющим взглядом.
- Вам поступило приглашение на юбилей…
- Нет.
- А выставка холодного оружия? Савина Юлия звонила вам несколь…
- Нет. – жму чёртову кнопку, чтобы уже закрылись двери.
- Что насчёт поездки в Дрезден в следующем месяце? Бронь самолёта ещё в силе??
- Исчезни. – рычу я.
- До свидания, Игнат Демьянович! – натягивает улыбку и пропадает из виду.
Наверняка, вприпрыжку бежит сообщать всем, что начальство свалило, можно нихрена не делать.
* * *
Беспрепятственно войдя в особняк Акиловых, ловлю старшую горничную, уточняю местонахождение хозяйки дома. Сразу же поднимаюсь на второй этаж и двигаюсь предположительно в сторону спальни Ии. Стучу в дверь, но с позволением войти, малышка совсем не торопится. Подавляю своё роптание, усиливаю удар в дверь. Тишина.
Молчание – знак согласия. Нажимаю на ручку, готовлюсь, что в лоб прилетит какая-нибудь туфля и уверенно приоткрываю дверь.
Осматриваюсь, фиксируя взглядом каждую разбросанную вещь. Такое ощущение, что в её гардеробной произошёл взрыв и всю одежду раскидало. Приподнимаю розовый кружевной бюстгальтер, хмыкаю, крутя его на пальце, сжимаю чашечку, уговариваю себя остановиться и покинуть это минное поле, но как безумец, притягиваю лифчик к носу и медленно вдыхаю.
Идеально, аж трясёт.
Шумно выдыхаю и отбрасываю опасную штуковину на кровать, где навалена целая куча таких же интересных вещиц.
Силком заставляю себя не концентрироваться на разнообразии белья, а лучше найти их владелицу.
- Ия? – прохожу в разгромленную гардеробную. Перешагиваю какие-то сумки и сапожки, и запутываюсь в ремнях. С губ слетает нецензурная брань. Женская обитель страшнее джунглей. Хмурюсь и проверяю ванную комнату.
Так, где моя невеста? Бросила сборы и сбежала?
Снова очутившись в главном коридоре, прислушиваюсь, надеясь определить за какой из ста дверей находится моя потеряшка. Где-то здесь комната Давида, может она там? Стучу костяшками пальцев в первую попавшуюся дверь. Ничего.
Потихоньку начинаю закипать.
Плюю на любые приличия и толкаю все двери, что попадаются на пути.
Прихожу в полнейшее недоумение, нигде не найдя дерзкую брюнетку. Зато знатно напугал парочку девушек, что прибирались в гостевых комнатах.
- Где Ия Владленовна? – свирепеет голос.
- Где-то в доме…
Да ну, вашу мать, серьёзно, что ли?
- Брысь. – шугаю побелевших девчонок.
Что делать? Звоню на пост охраны, требую проследить по камерам. Не сразу, но соглашаются. Им не нравится, что всё командование теперь на мне.
- Она в бильярдной на цокольном. – поступает ответ.
Сбрасываю, плетусь вниз. Когда добираюсь до подвального помещения, настораживаюсь, что выключен свет и слишком тихо. Свечу вокруг фонариком смартфона и нахожу свою пропажу, молча сидящей в углу и обнимающую свои ноги.
Сползаю по стене рядом, оцениваю её состояние. Слёз не видно, истерики вроде нет.
Её не пугает моё внезапное появление, не удивляет. Пришёл и пришёл.
- Бусинка? – начинаю дышать с ней в один такт.
- Что? – отвечает спокойно, голос не слабый.
- Давно сидишь?
Пол холодный, подогрев не включала. Сама в тонком комбинезоне, в коротких носочках. Прибить мало.
Она игнорирует мой вопрос, о чём-то думает.
Снимаю с себя пиджак:
- Ну-ка, давай. – беру её замёрзшие руки, просовываю в рукава, закутываю и, психанув, дёргаю к себе в объятия, сжимая-разжимая слабенькие девичьи мышцы.
Безвольно приняв такое положение, выдыхает через нос, смотрит на валяющийся на полу кий.
Жмусь виском к её макушке, раздумываю как вывести на разговор, но малышка сама нарушает тишину:
- Это любимое папино место в доме…
- Ты, наверное, посчитаешь меня сволочью. – забываю о деликатности и тонкости дочерних чувств, и на миг, выдаю то, что не говорил никому. – Но лучше так. Познать отца и потерять, зная, что тебя любили, чем быть никому не нужным с самого рождения…
Медленное движение головы и девочка поднимает на меня глаза, светящиеся в темноте сочувствием.
- Он не любил вас? – блуждает по моему лицу тоскливый взгляд.
- Нет. Никто не любил. Я слабо понимаю что это.
- А мама?? – охает моя впечатлительная принцесса.
- Мама… - выталкиваю из себя четыре трудных буквы. – Я ей сильно мешал по жизни. Но раз уж я был её ребёнком, то она вносила в свой плотный график и уход за мной… соответствующий её статусу.
- Это как...?
- Это так, что на меня выделяли деньги, но не внимание. – за грудиной всё огнём горит, жжёт рёбра.
- С этим трудно жить? – спрашивает с сокрушённым видом, боится похожего.
- Да, но другого не дано. Привыкаешь. – неосознанно усиливаю объятия, накрываю её незыблемой волной спокойствия, ей больше ничего не грозит.
- Я не знаю как жить без мамы с папой… слишком пусто… как в этой комнате.
- Да, слишком. Знаю по себе. – из самой сердцевины у меня рвётся к ней сочувствие, я стану для неё опорой и лекарем, но не дам образоваться чёрной дыре. - Я с детства боюсь этой темноты… жалкого одиночного существования. – думаю, что моё признание будет ей нужным, она не одна ощущает падение в пропасть.
- Вы чувствуете себя одиноким, Игнат?
- Теперь нет. Жена не даст сидеть без дела. – иронизирую, мягко щипаю девчонку за щёку, уводя от расспросов.
- Почему вы раньше не женились? – смущается, чувствую лёгкую дрожь в её теле. - Ну, то есть… столько женщин вокруг!
- И все грязные. – пожимаю плечами.
- Это только ваше мнение! - пилит мне профиль.
- Ты просто не видишь этого, не понимаешь о чём я говорю. - повторяю, внушая нужную мысль.
- Я не глупая, господин Розанов! – сквозь темноту пробивается злой блеск в глазах.
- Я так не говорил. У тебя сами по себе корни другие, Ия. Тебе прививали, что ценность – это ты сама, а другие женщины считают, что ценность можно заработать только бабками. Больше денег – больше значимость. И за это они готовы на всё.
