— Все вы знаете, что недавно страшная болезнь подорвала мои силы, Духи Пустыни пытались лишить вас вашего правителя. — Ну, да, официально версия об отравлении не звучала, а вина за болезнь валилась не на слабое здоровье самого правителя, а на мистических существ. — Но Стихии в мудрости своей послали мне спасение! — все присутствующие сделали знак четырех стихий вслед за Халифом и изобразили на лицах подходящие выражения. — Сегодня не только годовщина славной битвы, но и день, когда я хочу поблагодарить моих спасителей! — Кажется, мой выход. — Стихии решили, что мне еще рано умирать, что я еще должен многое сделать для своего народа, а потому послали мне спасение. В награду за возвращение меня к жизни я решил отдать территорию такой величины, которой никогда прежде не владел ни один Великий Род: сто тысяч фье! — Халиф принял из рук секретаря перевязанную лентой грамоту, а в зале возмущенно зашептались. Честно говоря, я не представляла, что за единица измерения это «фье» и сколько это в километрах, но местных проняло. — Я дарю эту землю и избавляю ее владык от любых налогов в казну Халифата, избавляю жителей этой земли от необходимости исполнять другие законы, кроме тех, что назначит владельцы этой земли. Земля эта будет наследоваться потомками или по завещанию, и никто не в праве оспорить моей воли, скрепленной силой Стихии Земли, да будет так! — провозгласил Халиф, и зеленый изумруд, венчающий его трон, ярко сверкнул мощной энергией стихии. Даже возмущенные шепчущиеся придворные чуть склонились, ощутив это влияние, а я подумала, что, вполне возможно, что этот артефакт остался еще со времен правления на этих землях дриад. — Прошу, принять мою благодарность: госпожу Арину Бороув! — провозгласил Халиф, и я выехала вперед, ближе к его трону, публика вяло зааплодировала. — И принца Яриса Халифатского, моего сына!
Зал замер, забыв об аплодисментах и перешептываниях. Я тоже напряглась. В наступившей тишине гулко раздались шаги Яриса. Он медленно с каменным выражением лица подошел к трону и поклонился, не сгибая спины, будто кол проглотил. Два свертка пергамента легли в наши с Ярисом руки, мы еще раз поклонились и аккуратно отошли в сторону.
— Что он отдал? Он подарил этой имперке и своему байстрюку земли в новых оазисах?! Он не мог отдать новые оазисы?! — зашелестел зал.
— Мой господин, — поклонился один из советников Халифу.
— Да, друг мой?
— Вы не сказали главного.
— Чего же?
— Вы не объявили, что же за земли получили ваши спасители? Мы не можем порадоваться за них, пока это не известно.
— Я не сказал? Должно быть, отвлекся на красоту госпожи Бороув, — рассмеялся Халиф. — Я подарил им земли, которых они заслуживают. Я отдал всю территорию Мертвой пустыни.
Зал замер, а потом аристократы расплылись в улыбках, зааплодировали, отовсюду раздались поздравления. Почему-то мне показалось, что этот диалог был подготовлен и разыгран нарочно.
Многие стали подходить к Ярису, поздравлять, улыбаться, представлять своих жен и дочерей. Я же сделала служанке знак наклониться и тихонько спросила ее на ухо:
— Что это значит?
— Что, госпожа?
— Что изменилось? Почему аристократы иначе ведут себя с Ярисом?
— Правитель признал его сыном, — пояснила она.
— Но разве никто не знал, что он сын Халифа?
— Да, конечно. Но он назвал его принцем, а значит сыном, чего прежде официально не бывало. Это значит...
— Это значит, что он сделал его потенциальным наследником?
Девушка лишь кивнула.
Твою ж!..
Я раздраженно развернула полученную дарственную. К счастью, текст в ней был написан в двух экземплярах: на халифатском и на имперском. Но то, что я прочла, мне совсем не понравилось. Земля отдавалась нам с Ярисом в совместную собственность и для совместного правления, под любыми законами нового регион должно было стоять две подписи, иначе они не будут действовать. Халиф решил пристроить сына к бизнесу, чего бы ему это не стоило. Зато в остальном полная свобода действий: свобода от халифатских законов, свобода взимать любые налоги на своей территории и не платить в столичную казну ни копейки. Фактически государство внутри государства, эдакий Ватикан внутри Италии.
Я растерянно покусала губы. С одной стороны, все как я хотела. С другой — проблем потенциально еще больше, чем я планировала. Хитрый старый лис.
Мимо прошли двое молодых халифатцев, увешанных золотом так, что было ясно, что они сыновья каких-то очень высоких чинов. Кинули в мою сторону уничижительные взгляды и, проговорив что-то, посмеиваясь, удалились. Но эту фразу я услышала еще, и снова. Кажется, это какая-то шутка, которую я не понимаю, и она разошлась по залу.
— Что это значит? — спросила я служанку, повторив кое-как выражение.
Она покраснела, что стало заметно даже на ее смуглой коже, замялась, а потом все же ответила:
— Правительница песка, госпожа.
— Точнее будет перевести как «княгиня песков», — подошел к нам мрачный Ярис. — Это из старой халифатской сказки. В то время Халифат еще не был единым государством, были лишь отдельные территории княжеств. Однажды бедная девушка, жившая на границе с пустыней, ходила по воду и увидела песчаного лисенка, запутавшегося в траве. Она пожалела животное и отпустила его, в ответ на что зверь, обернувшийся пустынным духом, обещал исполнять ее желания. Она пожелала стать из бедной крестьянки богатой купчихой, и, придя домой, увидела вместо своей маленькой хижины прекрасные хоромы, а отец ее стоял подле каравана с дорогими товарами. На следующий день к ним в дом пришел гонец от правителя этих земель и велел заплатить налоги за торговлю, но сумма была неподъемна. Побежала девушка обратно к месту встречи с Пустынным Духом, упросила его сделать ее равной князю. На следующий день сам правитель этих земель пришел за налогами, но увидел девушку и влюбился, простил ее отцу не уплаченные налоги и предложил ей выйти за него замуж. Так девушка стала княгиней, но невесело оказалось ей жить с нелюбимым мужем, тот часто прикладывался к бутылке и поколачивал молодую жену из беспочвенной ревности. Сбежала от него девушка и бросилась опять в пустыню. Просила она сделать ее теперь владычицей всего Халифата, и чтобы не было над нею никакого мужчины, никакого мужа. Спросил ее Дух, не жалко ли ей мужа или отца, если для исполнения ее цели придется их убить, ведь они должны быть ее опекунами, но она ответила, что ей все равно, что она хочет стать главной на этой земле. Смерчем взвились пустынне ветра, подхватили ее тело и разорвали на части, а жадную душу ее превратили в такого же жадного духа пустыни, какой она была при жизни. Пошла княгиня бурею на свою деревню, в свой дом, уничтожила все, что было у ее отца, уморила его и всех соседей. Пошла дальше, в дом мужа, не пощадила ни его, ни всех его родных, слуг и рабов. Стала она Княгиней Песков. Пыталась она засыпать всю землю, весь Халифат своими песками, но силы ее быстро иссякли, и даже здесь она не достигла ничего, а осталась в одиночестве запертая в своей пустыне. С тех пор всех женщин, что хотят больше, чем им положено, а получает жизненный урок, называют так же.
