Но что-то все равно не дает мне расслабиться до конца.
Возможно, как однажды сказала мне Ольховская - правда, сказала она это о моем отношении к танцам - во мне слишком много тревожности и контроля. Я пытаюсь держать в фокусе своего внимания буквально каждый шаг, каждый звук и мысль. И, как итог - всегда дергаюсь. Когда я поразмыслила над этим и отпустила ситуацию - мои танцевальные элементы, как по волшебству, улучшились. Может, если перестать ковыряться в каждом поступке Олега - все наладится само собой?
Мои размышления будоражит громкая вибрация его телефона. Олег смотрит на экран, хмурится, встает, отряхивая песок с белоснежных брюк.
— Это работа.
Я киваю и отворачиваюсь, чтобы не смотреть ему вслед и случайно не выдать свое облегчение. Только когда он уходит достаточно далеко, получается сделать глубокий вдох.
«Это просто паника», - успокаиваю свое не в меру разбушевавшееся воображение, которое подкидывает мне картинки с разных страшных фильмах о тиранах и деспотах. Олег - не такой. Он просто почти не выражает эмоции, но разве большинство мужчин не ведут себя так же? Да для них проявить хоть каплю тепла - считай, расписаться под тем, что тряпка и подкаблучник. Вот и корчат из себя толстокожих носорогов. Мало ли я слышала таких историй? Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и нашу. Солегом разницу в возрасте. Если мне неловко за эти тринадцать лет, то и ему - тоже? Он ведь еще не в том возрасте, когда кровь из носу - а нужен аксессуар в виде молодой любовницы, туго повязанной вокруг шеи. В тридцать пять мужчины должны выпить ровесниц, чтобы создавать семьи, налаживать быт и заводить детей. Вряд ли Олег на полно серьезе хотя бы как-то рассматривает на эту роль меня.
Эти размышления внезапно наталкивают меня на мысли - а что, собственно, я сама жду от нашего… общения? Назвать «нас» людьми в отношениях как-то язык не поворачивается, хотя я была бы неприятно удивлена, если бы вдруг оказалось, что у него есть кто-то на постоянной основе. Что буду делать, если он сегодня пойдет дальше и предложит поехать к нему? Если откажу - он вряд ли захочет продолжить наше «общение». Меня это расстроит или выдохну с облегчением? Или я не захочу отказываться?
Мой первый секс случился в семнадцать лет. Я тогда встречалась в парнем на два года старше, мы честно держались за руки полгода постоянных свиданий, а потом мне просто стало любопытно - что это за секс такой и почему все с ним так носятся. Парень оказался нежным, заботливым и все прошло хорошо. Я даже никакой боли почти не чувствовала, и крови тоже не было. Уже потом, когда поболтала об этом с подружками из танцевальной студии, узнала, что это почти норма для всех танцовщиц и гимнасток - типа, плева растягивает, становится эластичной, а у некоторых вообще может самопроизвольно порваться. Я особо не вникала - моему тогдашнему парню было достаточно моего уверения, что он - первый, и тему доказательств мы закрыли. Через полгода мы расстались - ничего такого, обычная история первых отношений, которые либо заканчиваются браком и детишками, либо просто изживают себя, как обувь, которая стала мала. В двадцать лет у меня был еще один парень, точнее - мужчина на шесть лет старше меня. Он был одаренным танцором, ему пророчили блестящую карьеру и за ним бегали абсолютно все. Но он выбрал меня. Наверное, потому что я дольше всех морозилась и отвергала его ухаживания. Не потому что хотела набить себе цену, а потому что мне на него было «индифферентно» (это если выражаться модными кулуарными словечками). С ним до постели у нас дошло только месяца через три - он оказался очень настойчивым, и буквально взял меня штурмом. А потом, когда я упала и повредила позвоночник, его из моей жизни сдуло ветром под названием «Ну ты же и так все понимаешь…». Никто не верил, что я встану на ноги, тем более - снова смогу танцевать. Но я его не любила, поэтому абсолютно безболезненно перенесла то предательство. Ну и еще потому что жила на таких обезболивающих, после которых меня не впечатлила бы даже пуля в лоб.
Впрочем, я не любила ни одного из своих «сексуальных партнеров», что в общем не мешало мне получать удовольствие от секса. Никогда не забуду лица Алёны и Ольчи, когда призналась им в том, что у меня с мужиками дела обстоят вот так. Обе выдохнули с облегчением и пожелали вообще не париться на этот счет, и просто получать удовольствие. Ольча так вообще философски заметила, что жизнь - одна и, к сожалению, хорошие любовники (ладно, на самом деле она сказала «ёбари») попадаются намного чаще, чем хорошие мужики.
Интересно, а Олег он… какой в постели?
Я пытаюсь представить его без одежды. Немного краснею от таких мыслей, но списываю хорошее настроение, приправленное пузырьками пусть и безалкогольного, но все-таки шампанского. Потихоньку поворачиваюсь так, чтобы была возможность за ним наблюдать. Странно, что пока он был близко - меня буквально укрывало желание сбежать, а стоило ему отдалиться - и я чувствую непонятные позывы тела, которое требует еще одну «дозу» Олега.
И так, он высокий, широкоплечий, атлетичного сложения. В зал он тоже ходит - пару раз я видал спортивную сумку на заднем сиденье его авто. У него аппетитная круглая задница - тоже верный признак «качка». Могу поспорить, что под рубашкой у него еще и полный набор «кубиков» а ля «стиральная доска».
Я сжимаю и разжимаю ладонь, представляя, что могла бы почувствовать, если бы прикоснулась к нему. Наверное, это будет достаточно приятно?
Олег замечает мой интерес и останавливается так, чтобы теперь мы смотрели друг на друга. Скорее всего, он просто слушает собеседника большую часть разговора, потому что все время, пока мы играем в гляделки, его губы даже не шевелятся. Но вот свободная рука опускает в карман брюк. И мышцы на руке напрягаются под тонкой тканью рубашки. Это абсолютно невинный жест, если бы не одно «но» - Олег слегка качает бедрами вперед. Как будто всего-лишь хочет поудобнее встать, а «не то, что вы подумали». Но я нервно сглатываю и быстро, пока не выдала свои мысли горящими щеками, отворачиваюсь.
Но, несмотря ни на что, если он намекнет на продолжение вечера более пикантным способом, я постараюсь потянуть время. Если только его просьба не будет высказана в ультимативной форме - он вполне может, это в его характере. Я с опаской прислушиваюсь к его шагам и задираю голову только когда чувствую, что Юпитер стоит надо мной и ждет, что я отреагирую на его возвращение.
— Все хорошо? - Мой голос слегка дрожит от того, что я снова как будто в плену его ауры. Черт, еще немного - и я начну верить во всю эту мистическую чушь, и побегу чистить чакры и промывать, господи прости, анахату. Или что там нужно делать в первую очередь?
— Есть важные дела, - сухо и четко (впрочем, как обычно), отвечает Олег. - Нужно ехать в офис.
— Сейчас? - Бросаю взгляд на телефон - почти девять вечера.
— Хочешь составить мне компанию и провести ночь в офисе?
— Что? Нет! То есть, в смысле, если это тебя порадует! - Когда-нибудь я научусь выражать мысли правильно с первого раза. - Я умею хорошо приносить кофе из автомата, так что смогу быть полезной.
