– Это ужасно, – ахнула я.
– Это реальность, Алсу, – серьезно ответил Касим. – Реальность большого бизнеса. Твой отец знал, что за тобой следят.
– Неправда, – произнесла я сдавленным голосом.
– Правда, Алсу. Просто смирись. Не пытайся выискивать в этом какие-то шаги, направленные против тебя. На тот момент в этом была необходимость, вот и следили. Но… когда необходимость отпала, следить продолжили уже мои люди.
– Зачем?
– Затем, что я привык получать эти отчеты, и не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться на тебя.
Я сделала шаг назад.
– Это ненормально, Касим, – дрожащим голосом произнесла я.
–Думаю, ты права. Поэтому и говорю, что был у психотерапевта.
– И что он сказал? Что это нормальное поведение?
– Нет, сказал, что это одержимость, от которой мне нужно избавиться.
– И что ты сделал?
– Перестал следить, – легко пожав плечами, ответил он.
– Это конец истории?
– Нет. Потом я возобновил слежку.
– Зачем?
– Дальше это было продиктовано моими чувствами. Я влюбился в тебя, и мне важно было знать, что с тобой все хорошо.
– За мной присматривал отец.
– А еще за тобой вился Виталик. К тому же, в бизнесе твоего отца наметился кризис, который всегда приводит за собой проблемы. Обычно эти «проблемы», – он заключил слово в воздушные кавычки, – в первую очередь бьют по семье.
– У папы проблемы? – переспросила я, словно не слышала его слов.
– Уже нет. Но были.
– Что-то я запуталась, – выдохнула я. – Что было дальше?
– А дальше я приехал в город.
– И слежку сняли? – Касим слегка скривился. Ему как будто не нравилось то, что он должен был ответить. А я уже и не нуждалась в ответе, потому что на обычно спокойном, непроницаемом лице моего мужа уже был написан ответ. – О, Аллах, ты серьезно?! – слегка повысив голос, спросила я. Касим нахмурился.
– Не повышай на меня голос, – строго сказал он. – Я этого не люблю.
– Ты уверен, что был у хорошего психотерапевта? – спросила я, незаметно делая еще один шаг назад. За кого отец меня выдал? За маньяка какого-то.
– Уверен, – ответил Касим, широко улыбнувшись. – А еще уверен в том, что ты сейчас трясешься от страха. Не надо меня бояться, Алсу. Я никогда не причиню тебе боль.
– То есть, ты из тех ревнивых мужей, которые приставляют к жене слежку, а если кто-то из мужчин проявит к ней малейший знак внимания, ты убьешь его, а ее будешь истязать?
Касим рассмеялся. Но не зловеще, как я ожидала, и без резких ноток. А так легко, от души. А потом снова посмотрел на меня.
– Я из тех ревнивых мужей, которые да, убьют мужика, который проявит к тебе неуважение. Но если кто-то из мужчин придержит для тебя дверь или пропустит вперед, или даже сделает простой комплимент, то я не стану ничего делать. Только если ты скажешь, что это оскорбляет тебя или мужчина слишком настойчив в свих ухаживаниях. Тебя я и пальцем не трону.
– Как я могу быть уверена?
Касим в один шаг преодолел расстояние между нами и обнял меня за талию, притянув к своему телу. Наклонился ниже и прошептал у моих губ:
– Я убью любого, кто прикоснется к тебе в оскорбительной манере. Любого, по чьей вине с твоей головы упадет хотя бы один волосок. Но я никогда не обижу тебя, Алсу. Даже если ты скажешь, что полюбила другого и уходишь от меня, я тебя не обижу. Потому что хочу для тебя счастья. А еще… – внезапно его настроение изменилось на игривое. – Еще ты на меня странно действуешь. С тобой я слишком много разговариваю.
Я не знала, как относиться к его словам. Последняя фраза вызывала улыбку, но я никак не могла выдавить ее из себя, потому что все, что было сказано до этого, мягко говоря, беспокоило меня. Это чертовски странно, когда мужчина следит за женщиной, еще и впадает в зависимость от этой слежки. И влюбляется на расстоянии. Это тоже невероятно сильно настораживает. Но объятия Касима и его близость путали мои мысли, поэтому я так и не смогла оттолкнуть его или дать понять, что меня тревожит этот его тотальный контроль. Но я пообещала себе, что позже обязательно проанализирую ситуацию.
Глава 25
Мы вернулись домой достаточно поздно, но на кухне все еще крутилась Лина, что меня удивило.
– Добрый вечер, – спохватилась она, заметив нас. – А я тут испекла ваши любимые булочки.
– Спасибо, – отозвался Касим.
Когда она смотрела на моего мужа, ее улыбка была настолько широкой, что я даже начала испытывать стыд. Испанский. Я внимательно наблюдала за ней, пока Касим включал чайник и шел в ванную, чтобы помыть руки. Лина провожала его влюбленным взглядом, а у меня внутри все болезненно сжималось. Он же такой проницательный мужчина, неужели не заметил, как девица млеет при его появлении? Я подошла ближе к кухонному островку и положила на него ладони.
– Лина, до которого часа вы обычно работаете?
– До восьми. Иногда до девяти.
– Почему так долго? – склонив голову, спросила я.
Она небрежно пожала плечами, но пыталась держать улыбку, стараясь, видимо, казаться дружелюбной.
– Касим Мирзаевич обычно поздно возвращается с работы. Я здесь, чтобы подать ему ужин и… помочь, если еще что-то нужно.
Я зацепилась за последние слова, пытаясь интерпретировать их так, чтобы не накручивать себя, но мысли то и дело скатывались в самые неприличные. Я поежилась от неприятных догадок.
– Что, например? – спросила я, но Лина не успела ответить, потому что на кухне появился Касим.
Он подошел ко мне и отстегнул брошь, удерживающую хиджаб, а потом стянул его с моей головы, отбросив на диван позади себя.
– Не носи его дома, – тихо сказал он, поцеловав меня в висок. Все это время я следила за реакцией экономки, которая поджала губы и отвернулась к плите. – Чай будешь?
– Я заварю, – вызвалась я.
– О, не беспокойтесь, я сделаю, – засуетилась Лина. – Я знаю, какой чай любит Касим Мирзаевич.
Меня буквально полоснула эта фраза и готовность девицы угодить моему мужу. Это она сейчас ткнула меня носом в то, что, в отличие от меня, знала, какой чай предпочитает Касим? Кажется, она стала нравиться мне еще меньше.
– Лина, на сегодня вы можете быть свободны, – ледяным тоном произнесла я, и она замерла с заварником в руке.
– Но чай… – самое интересное, что в тот момент она смотрела не на меня, а на моего мужа.
– Лина, вы можете быть свободны, – тверже повторила я.
Касим не встревал и не спорил. Он молча смотрел на экономку с нечитаемым выражением лица, и она тут же покрылась румянцем и поставила заварник на стол.
