– Не спеши, – сказала фрау Зауэр. – Как-никак, ты была мертва почти целый день.
Когда Серильда вновь почувствовала свои руки и ноги, она сжала пальцами стрелу.
– Прощальный дар? – спросила ведьма.
Серильда слабо улыбнулась.
Фрау Зауэр помогла ей сесть. Спина насквозь промокла, плащ и подол платья были перемазаны грязью. Кожа была ледяной.
Но она была жива.
Серильда долго кашляла, потом прочищала горло и пила воду из реки, прежде чем вновь смогла заговорить.
– Получилось, – прошептала она. – Он поверил, что я умерла.
– Не считай утят, пока не вылупились, – предостерегла ее фрау Зауэр. – Мы не узнаем, сработала ли наша уловка, раньше следующего полнолуния. А когда оно настанет, тебе придется спрятаться, залепить уши воском, может быть, даже приковать себя к кровати. И я бы посоветовала тебе никогда больше не возвращаться сюда.
Серильде стало так грустно, что закружилась голова, но к печали примешивалась и надежда. Неужели она наконец освободилась?
Сейчас это казалось… возможным.
Впереди у нее целая жизнь.
Без отца. Без мельницы. Без Злата… Но и без Эрлкинга.
– Я буду помогать тебе.
Подняв голову, Серильда была поражена мягким выражением, с каким фрау Зауэр смотрела на нее.
– Ты не одинока.
Серильду переполняла благодарность, хотя, возможно, она и не до конца поверила, что это действительно так.
– Я должна попросить прощения, – сказала она. – За все недобрые истории, которые годами сочиняла про вас.
Фрау Зауэр фыркнула.
– Я не какая-нибудь нежная маргаритка. Твои истории меня нисколько не трогают. Наоборот, мне скорее на руку, чтобы дети меня боялись. Им и полагается бояться.
– Узнав, что вы ведьма, я даже обрадовалась. Приятно, когда мои выдумки оказываются правдой.
– Я бы велела тебе помалкивать, но… Тебе все равно никто не поверит, даже если и расскажешь.
Их внимание привлек громкий и быстрый стук копыт. К северу от мельницы через реку был перекинут мостик – на нем-то они и заметили одинокого всадника. Серильда вскочила на ноги. На краткий миг ее охватила радость – она вообразила, что это отец возвращается верхом на Зелиге.
Но нет – Зелиг остался в Адальхейде, а отец никогда уже не вернется домой.
Человек на лошади что-то закричал, и Серильда его узнала. Это был Томас Линдбек.
– Ханс!.. Хозяин Моллер!.. – кричал он что было сил, задыхаясь от волнения. – Серильда!..
Бросив быстрый взгляд на ведьму, Серильда приподняла тяжелую мокрую юбку и стала взбираться на берег реки, ему навстречу. Ей совсем не нравилось, что придется объяснять, что старая учительница делает тут в такую рань и почему сама она так вывозилась в грязи, но с другой стороны – какое это имеет значение? Ее ведь и так все считают странной.
Томас остановил лошадь у садовой калитки, но не спешился. Только сложил руки рупором и снова закричал.
– Ханс! Серильда!..
– Я здесь, – подав голос, она напугала его так сильно, что он чуть не свалился с лошади. – Отец все еще в Мондбрюке.
Они с фрау Зауэр решили и дальше держаться за эту ложь. Позже она всем расскажет, что отец заболел и ей нужно ехать в Мондбрюк, чтобы позаботиться о нем. А потом фрау Зауэр распространит слух о том, что мельник умер, а Серильда от горя решила продать мельницу и больше сюда не возвращаться.
– Ханса здесь точно нет. А что случилось?
– Ты его видела? – спросил Томас, подъезжая ближе. Конечно, с его стороны было непростительной грубостью оставаться в седле и смотреть на нее сверху вниз, но лицо у него было такое взволнованное, что Серильда и думать забыла о приличиях. – Ты не видела Ханса? Его не было здесь утром?
– Нет, конечно. Почему ты…
Но Томас уже дергал поводья, разворачивая лошадь в другую сторону.
– Подожди! – крикнула Серильда. – Куда ты?
– В город. Я должен его найти, – голос Томаса задрожал.
Кинувшись вперед, Серильда схватила поводья.
– Что случилось?
Томас встретился с ней взглядом и, к ее удивлению, не отвел глаз.
– Он ушел. Пропал из своей постели прошлой ночью. Если вдруг увидишь его…
– Прошлой ночью? – прервала Серильда. – Но ты же не думаешь…
Тоскливый взгляд Томаса сказал ей все.
Если дети пропадают в ночь полнолуния, нетрудно догадаться, что это означает.
Серильда стиснула зубы.
– Я поеду с тобой. Помогу искать. Высади меня у города, я схожу на ферму к Веберам – вдруг они что-то слышали, а ты расспроси близнецов.
Томас кивнул и подставил локоть, помогая ей забраться в седло за его спиной.
– Серильда…
Она вздрогнула. Она почти забыла о ведьме.
– Фрау Зауэр! – воскликнул Томас. – А вы как здесь?..
– Обсуждаю со своей помощницей уроки на будущей неделе, – невозмутимо сообщила ведьма, как будто ложь уже не была страшным преступлением. В другое время Серильда непременно указала бы ей на такое лицемерие.
Фрау Зауэр так сурово посмотрела на Серильду, что той показалось, будто она съежилась и стала ростом не больше дюйма.
– Тебе не следует ездить верхом.
Серильда ничего не поняла. Верхом? На лошади?
– Почему это?
Фрау Зауэр помедлила, потом кивнула:
– Просто будь осторожна. Не натвори дел сгоряча.
Серильда выдохнула.
– Не натворю, – сказала она.
Фрау Зауэр помрачнела.
Подумаешь, одной ложью больше…
Томас ударил лошадь пятками, и они умчались. Как Серильда и просила, он оставил ее на перекрестке, откуда до фермы Веберов рукой было подать, а сам отправился искать Ханса в доме близнецов.
Серильда отказывалась думать о немыслимом. Неужели Охота забрала Ханса, чтобы наказать ее? Предостеречь? Если его забрал Эрлкинг… Если это сделала Охота, если Ханс ушел, если его убили или утащили за завесу… это ее вина.
Может быть, все не так, уговаривала она себя. Надо только найти его. Он просто спрятался. Решил всех разыграть. На Ханса это непохоже, но, может, его подбил Фриш?
Но увидев дом Веберов, как всегда безмятежно красивый, окруженный пастбищами, где бродили овцы, Серильда почувствовала зловещий холод. Вся семья Веберов собралась на крыльце. Маленькая Мари цеплялась за бабушку. Спеленатого Алви мать держала на руках. Отец Анны пытался оседлать их лошадь, которую Серильда всегда считала одной из самых красивых в городе. Но движения Вебера были неловкими, а подойдя ближе, она заметила, что он дрожит.
