Почему он не дал мне спокойно уехать? Зачем появился в самый последний момент?
Для чего смотрит так, словно это не он мне, а я ему делаю больно?!
— Не надо, — мотнул он головой, делая шаг навстречу, — не уезжай, прошу! Я знаю, что виноват. Я с самого начала вел себя, как последняя мразь. И даже ни разу не извинился. Похоже, пришло время исправлять ошибки.
— Нет, Глеб. Я не могу так. Не хочу. Я устала. Отпусти…
Я видела, как меняется цвет его глаз с шоколадно-кофейного до почти черного. Как залегла хмурая складка на лбу и изменилось выражение лица.
— Ты даже не хочешь меня выслушать? Дать мне шанс? Нам? Понять?
— Я… боюсь, — призналась неожиданно для самой себя.
И затаила дыхание, глядя на него. Ругая сама себя, сжимаясь внутри и с детским трепетом ожидая дальнейших развитий событий.
Маленькая девочка во мне отчаянно не хотела соглашаться с происходящим. Она ревела и тянула руки к Забарскому, в надежде прильнуть к сильной груди, ощутить его тепло и снова почувствовать себя любимой.
А разум твердил обратное.
— Чего? — не сразу понял он.
— Сомнений. Их слишком много, Глеб. С обеих сторон. Ты ведь тоже не просто так исчезал, правда? И тебе, наверняка, есть что мне сказать.
Он сжал двумя пальцами переносицу, зажмуриваясь. Закусил губу, шипя сквозь зубы.
— Ты права. Мне сразу нужно было объяснить тебе все. Как есть. Незадолго до аварии я проходил полный курс обследования. В том числе и анализ на спермограмму. Он показал… — Глеб запнулся. Было видно, что ему тяжело говорить на эту тему. — Показал, скажем так, не совсем хорошие прогнозы на будущее. Как объяснил тогда врач — шансы были минимальные. А потом случилась та история с бывшей девушкой, о которой я тебе рассказывал. Это сильно подкосило мое доверие к женщинам в корне. И почти убило надежду в то, что у меня будут собственные дети. Не с моим ритмом жизни бегать по докторам. Принимать лекарства, следить за показателями. И, наверное, все бы и осталось так, как есть, если бы не ты.
— При чем здесь я?
Глеб подошел ближе, присаживаясь на корточки передо мной и заглядывая в лицо.
— Помнишь нашу первую встречу? Да, такое не стоит лишний раз вспоминать, каюсь. Сейчас мне стыдно за свое поведение, но, что было, то было. Ты тогда на прощание бросила что-то в стиле "хочу, чтобы ты хотя бы раз в жизни понял, что есть вещи, которые нельзя купить". Было такое? — дернулся в легкой улыбке уголок его губ.
— Не знаю. Не помню. Может быть, — пожала рассеянно плечами.
— А я хорошо запомнил. На всю жизнь. В тот вечер, когда возвращался домой, я попал в аварию. Да-да, в ту самую последствия которой до сих пор аукаются. И в самый последний момент, когда понял, что мне конец, я не вспомнил ни маму, ни других близких родственников, перед глазами не мелькали кадры прошлого, как у некоторых. У меня в голове баннером вспыхнули твои слова, твой взгляд, твое лицо, когда ты желала мне узнать каково это. Лететь в пропасть без возможности что-то изменить. Именно в тот момент я внезапно ощутил, что безумно хочу жить. Что отдал бы все ради того, чтобы еще хоть немного задержаться на этом свете.
— Я не желала тебе смерти, — попыталась оправдаться.
— Я знаю. Но ты помогла мне увидеть разницу в приоритетах. А еще благодаря аварии мне все же пришлось менять свои привычки, распорядок дня, даже лечиться. И здесь не прошло без твоей помощи. Если бы ты не настояла, не проконтролировала процесс выздоровления, я опять мог бы пустить все на самотек. А так… Нет худа без добра. Недавно я прошел повторное обследование. В том числе и на фертильность. Я не верю в чудеса, хотя то, что происходит со мной в последнее время иначе не назовешь. Но анализ показал, что… — Он улыбнулся открыто, искренне, с счастливым блеском в глазах. Отчего даже у меня на душе потеплело, — у меня есть практически все шансы заделать еще кучу детишек помимо того, который скоро появится у нас. Надеюсь, ты не против?
— Я? — растерялась, ощущая, как внутри дивным цветком распускается надежда.
Как дает корни и оплетает меня плотным кольцом.
— Ты ведь подаришь мне сына? Или дочь? Или еще лучше — двойню?
— Я… не знаю, — теряясь, как девчонка на первом свидании. — Глеб…
— Я люблю тебя, — внезапно перебил он, становясь серьезным. — Очень. И я не могу тебя отпустить. Помнишь сказку "Аленький цветочек"? Где чудище говорил ей, что он умрет, если она не вернется? Так вот я как это чудище. Не выживу без тебя.
Забарский взял мою руку, нежно поглаживая с тыльной стороны ладони и поднося к губам. Касаясь едва ощутимым поцелуем и прижимая ее к щеке.
Замолкая на добрых пять минут.
Давая мне время подумать. Принять решение. Определиться.
Даря целительную тишину, в которой два сердца бились в унисон.
Я чувствовала, как горячие слезы обжигают щеки, как бегут солеными дорожками по лицу. Смываются все страхи, сомнения и в душе наступает весна. Которая пробуждает к жизни все живое. Все, что, казалось, погибло за долгие месяцы зимы. Что давно похоронила и не надеялась увидеть в цвете.
Я еще ни разу не ощущала себя настолько полноценно счастливой, как сейчас. Ни тогда, когда узнала о беременности, ни тогда, когда увидела взаимность в глазах Глеба.
Пазл не сложится, если не будет хватать хотя бы одного элемента. И сегодня, в эту самую минуту, мой пазл наконец-то собрался! Воедино!
— Эй, чудище, подвинься, — улыбнулась невольно. — У меня нога затекла сидеть так.
Забарский медленно отодвинулся, присаживаясь рядом на кровать.
— Ты ведь не уедешь? — спросил он тихо.
Затрагивая самые чувствительные струны в душе своим вопросом. Пробуждая толпу бабочек в животе и новую волну эйфории.
— У меня нет завистливых сестер, как у Настеньки. Так что тебе не о чем переживать, — сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Потому, что такой растерянности и беспомощности на лице у Глеба я еще не видела. — Но я подумаю. Обещаю!
— Кстати, насчет подумаю! Я все еще жду ответа на свой вопрос.
— Какой вопрос?
— Ты выйдешь за меня замуж? — Его рука легла на мою талию, привлекая к себе. Забарский заботливо убрал непослушную прядь с моего лица. — В прошлый раз ты виртуозно отвертелась: хлопнулась в обморок и напугала половину зала. Но сейчас тебе ничего не мешает.
— Что-то мне нехорошо, — наигранно приложила руку ко лбу.
— Что? Где-то болит? Тебе плохо? Вызвать врача? — всполошился он, принимая мою игру за чистую монету.
Вскакивая с места и нервно ища телефон.
При этом я впервые в его глазах увидела страх. Настоящий.
Страх потерять то, что не купишь ни за какие деньги.
