Сбежать надумала? Ждет удобного момента?
Мы еще обязательно поговорим с ней на эту тему, а пока я заебался объяснять другой участнице разговора, чтобы она убралась по-хорошему отсюда.
– Ира, я тебе неясно сказал, что твое любопытство губительно?
– Прости, – мгновенно меняясь в лице, улыбнулась девушка. Вместо метающей молнии фурии передо мной вновь стояла прежняя кокетливая Ира. Терпеливая, понимающая и даже местами кающаяся за свои перегибы. – Это ревность. Просто ревность, Саша! Я тоже человек. Поговорим позже, когда ты остынешь. Ну или в более подходящем месте, чтобы направить твою энергию в правильное русло. Я же знаю, как ты любишь, – переключаясь на томный лад, шепнула она, проходя мимо.
Приобняла, мимолетно скользнув рукой к паху. Поймал ее за запястье раньше, столкнувшись с ней взглядом. На секунду.
– Обязательно! – процедил, теряя терпение.
Девушка облизнула губы и отстранилась. Застучали каблуки по паркету, оповещая, что она уходит. Мне не нужно было поворачиваться, чтобы убедиться в этом. Выход найдет точно.
Прикрыл на мгновение веки, выдыхая свободнее. Сжал двумя пальцами переносицу.
– Где дети? – спросил, не открывая глаз. – Ника?
Обернулся, выискивая знакомую фигуру. Вышел из гостиной, оглядываясь вокруг.
Тишина. Никого.
Выругался мысленно, злясь больше на самого себя, и отправился на второй этаж в поисках тех, по кому я действительно соскучился и кого хотел сейчас увидеть.
Глава 23
Не знаю, что чувствовал сейчас Саша, да и чувствовал ли что-нибудь вообще, кроме обычного раздражения, так свойственного ему в последнее время, но лично мне было плевать. Абсолютно.
После нашей встречи в больнице, когда он выгнал меня, посчитав в очередной раз обманщицей и даже аферисткой, я зареклась думать, переживать из-за него. И честно избегала всяких мыслей об этом человеке в прошедшие дни.
Даже когда дети сказали, что внизу папу ждет неизвестная тетя, меня не зацепило, хоть я и понимала, что вряд ли это кто-то по работе.
Единственное, что удивило, – это отношение самого Саши к своей любовнице. Не то чтобы нетипичное для него, но... черт возьми, как бы я ни пыталась, как бы ни противилась, я сравнивала с собой. С тем временем, когда мы встречались. И со мной он никогда себя так не вел, не разговаривал и уж тем более не посылал. Если только после, когда нас развела судьба, но это уже совсем другая история.
Да, он повзрослел, заматерел, огрубел еще больше. Но все же его отношение к другой женщине меня поставило в тупик.
– Ника! – раздалось где-то за дверью.
Я даже не вздрогнула от звука его голоса. Замерла на мгновение, прислушиваясь к шагам. Он шел сюда. Поговорить.
Поднялась с колен, оставляя дочерей одних достраивать башенку из кубиков, и направилась к двери. Внутренне похоронив все эмоции.
Он ведь считает меня куклой? Зачем разочаровывать человека?
Распахнула дверь, показывая, где меня искать.
– Папа? – среагировала Леся, вскакивая следом.
– Папа! – обрадовалась Яна, кинувшись за сестрой.
Они пролетели мимо ураганом, вылетая в коридор. Закружились, запрыгали вокруг, ожидая, когда он подхватит их на руки, как раньше.
– Тише! Его нельзя крепко обнимать! – успела крикнуть прежде, чем две непоседы налетели на мужчину.
Девочки напрочь забыли, о чем я их предупреждала, а Саше сейчас противопоказана какая-либо нагрузка. Как минимум пару недель, а то и больше.
– Я скучал по вам, принцессы! – преобразилось его лицо. Появились морщинки в уголках глаз, на губах расцвела улыбка. – Как вы вели себя без меня? Не хулиганили?
– Нет! – Две тоненькие косички с бантиками смешно взметнулись вверх от того, как рьяно дочка мотнула головой. – Мама сказала, тебе было плохо. Тебя лечила тетя-влач.
– Да, было дело. – Саша взял девочек за руки, заводя в комнату.
– Она тебе укольчики ставила? – заблестели глазки у Яны.
Мы все вместе прошли в детскую комнату. Разбросанные кубики, мягкая игрушка на кровати, башенка посреди комнаты. Я смотрела куда угодно, только не на Сашу. А вот он, наоборот, замер напротив, глядя прямо в глаза. На губах улыбка, адресованная не мне, внешне спокоен, только взгляд такой, что внутри все переворачивается. Сжимается от непонятного предчувствия.
Эта пара секунд, пока он гипнотизировал своим присутствием, стала настоящей пыткой.
Он словно сканировал мою душу, сердце, голову, пытаясь понять, разглядеть самые сокровенные мысли и эмоции. Вытянуть их из тайных глубин, обнажить до беззащитности.
До тех пор, пока кто-то из дочек снова не окликнула его.
Коснулся щеки губами, имитируя поцелуй, отстранился и присел аккуратно на кровать, теряя ко мне интерес.
– Ставила, – кивнул он, отвечая на вопрос Яны.
– Они все такие – влачи, – вмешалась с важным видом Леся, залезая рядом с ним на постель. – Я, когда выласту, тозе стану влачом. Сама тебе укольчики делать буду.
– Согласен! – поднял он обе ладошки.
Девочки засыпали его вопросами. Показывали игрушки, хвастались построенным из конструктора дворцом.
Я решила им не мешать. Девочки соскучились по псевдопапе, Саша тоже наверняка вспоминал о них. Нашла предлог и вышла из комнаты.
Закрыла дверь, переводя дух, сделала пару шагов в сторону лестницы и неожиданно услышала, как одна из дочерей громко предъявила ему:
– Папа, а ты маму лазлюбил? – И забыла, что собиралась уходить. Встала как вкопанная. – Ты ее больсе не любис, да?
– Почему? – прозвучал озадаченный голос Саши спустя несколько секунд.
Я стояла, не в силах сдвинуться с места. Кусала губы, кусала пальцы, ожидая дальнейшего развития разговора. Понимала, что некрасиво подслушивать, но ноги в прямом смысле не желали уходить. Словно приросли к месту.
– Сегодня плиходила незнакомая тетя. Она сказала, сто она твоя невеста. А лазве так бывает? Лазве бывает и зена, и невеста? – продолжила дочь.
Я прикрыла веки, ощущая, как зашумела от волнения кровь в голове и щеки обожгло жаром.
Да, дочурки рассказали мне о визите Сашиной девушки и о том, что столкнулись с ней в гостиной, куда ее привел один из охранников. Поведали о некой странной тете, заявившей, что она невеста хозяина дома.
Я пыталась объяснить, что это просто папина знакомая, возможно с работы, и они просто неправильно поняли ее. Но мне и в голову не пришло, что девочки потребуют объяснений еще и с отца.
– Не бывает, – ответил он скупо.
– Тогда почему она так сказала? Ты тепель любис ее, а не маму?
