- И для вас это не сложно? Удивительно! А я был уверен, что вы музицируете дни напролет.
Его саркастическую речь прервала Виола.
- Вы, конечно, исполните нам что-нибудь после ужина?
- Кстати об ужине! — вмешалась в разговор Альмера. Она полностью вошла в роль хозяйки и присутствие Грэйвила перестало ее нервировать. — Стол уже накрыт. Пройдемте в столовую.
Эдгар подал Альмере руку, как хозяйке дома. Следом за ними в столовую шла Виола. Грэйвил молча подошел ко мне и предложил руку. Судя по всему, его пригласили остаться на ужин. Или, что более вероятно, он дал всем понять, что остается.
За столом "Серый Канцлер, который вертит всеми как хочет" опять сидел рядом со мной.
- Я не знал, что у вас сегодня праздник, — сказал он тихо, слегка наклонившись ко мне. — За мной остается подарок. Вам понравится. — В его голосе промелькнули нотки, напоминающие кошачьи, и концовка прозвучала очень двусмысленно.
- Ваш визит очень неожиданный. Не выставлять же вас за дверь. — Не люблю я, чтобы со мной играли.
- Сомневаюсь, что в этом городе кто-нибудь осмелится выставить меня за дверь, заявись я хоть ночью.
Нашу милую беседу прервал поздравительным тостом Эдгар. И праздничный ужин устремился в праздничное русло. О расследовании Грэйвил так же не заговаривал. Поэтому мне удалось насладиться прекрасным ужином. Да уж, после блюд Гвенны к пище родного мира я стала относиться очень придирчиво.
А сразу же после ужина Виола усадила меня за пианоллу.
- Только пожалуйста, в этот раз спойте, — умоляла она.
- Я даже не знаю ни каких модных в Минворде песен, — отнекивалась я. — Еще ни одной не успела разучить.
- Спойте, что пели дома! — выпалила Виола.
А я вспомнила концерт, на который недавно ходила с Оксанкой. Пальцы сами забегали по клавишам, наполняя гостиную будоражащей мелодией, которую в России знал каждый.
- Песен еще не написанных сколько? — резанул воздух мой голос. Слишком сильный. Слишком пронзительный. — Скажи кукушка, пропой!
Музыка нахлынула волной и заполнила пространство плотной субстанцией, которую свободно преодолевать мог лишь мой голос, завораживающий, словно призывающий в бой не то небесное войско, не то демонов ада. Ничто не могло ему противостоять. Когда я изредка оглядывала гостиную, мои глаза выхватывали то застывшее в восхищении лицо Виолы с выразительно распахнутыми оленьими глазами, то потрясенного Эдгара, зачарованную моей игрой Альмеру… То Грэйвила, следившего за мной хищным взглядом, готового к прыжку хищника. В какой-то момент напряженная вселенная словно сжалась в изначальную точку, чтобы оборваться последним аккордом…
- Вот так! — …и скрипящей на зубах тишиной.
Выдыхаем, товарищи!
В конце вечера, когда Эдгар с Виолой уже прощались с нами, Грэйвил, словно нарочно, вспомнил об изначальной цели своего визита и попросил уделить ему пару минут наедине. Мы вернулись в гостиную.
- Я вас внимательно слушаю. — сказала я удивительно спокойным тоном, опускаясь в кресло.
- Что ж, как вы уже догадались, меня привело к вам происшествие на Минорских холмах.
- Неужели? — я удивленно вскинула бровь.
- Вы переигрываете! Вы прекрасно знали, что я найду там остаточный след магии, точно такой же, как в рабочем квартале. Вот только в рабочем квартале был не просто след, а свежие руны и звезда Наби. А на Минорских холмах след звезды давно развеялся, да и тело жертвы сожгли на ритуальном костре.
Пока что Грэйвил не сообщил мне ничего нового, только подтвердил мои гипотезы.
- Мне нужно точно знать, что вы видели. — Он наклонился ко мне, пробуравливая меня насквозь взглядом профессионального дознавателя. Что он хотел разглядеть там, на дне моих глаз?
- Может, вы мне все-таки скажите? — Он опустился в кресло напротив. — Поймите, очень важно как можно раньше поймать убийцу. Если вы боитесь — то я обещаю, что смогу вас защитить.
В этот раз весь его вид выражал неподдельное участие. Я понимала, что он прав. Надо остановить этого маньяка.
- У вас найдется карандаш и листок бумаги? — Так уж и быть, помогу.
Он достал блокнот из внутреннего кармана пиджака и протянул мне. На чистой странице уверенными движениями я воспроизвела звезду в мельчайших подробностях. На соседней странице изобразила положение жертвы относительно лучей звезды и края обрыва — мне показалось это важным. Отдельными сносками начертила руны с правого и левого запястья женщины. В задумчивости слегка пожевала конец карандаша. Перелистнула страницу и нарисовала бабочку…
Грэйвил забрал назад блокнот, долго рассматривал изображения, хмурился.
- Вы изобразили звезду Ним с поразительной точностью. — Он посмотрел на меня удивленно. — Она точно такая, как в Хоролтоне. Как она выглядела? Кровавые линии? Свечение?
- Тени. Это были едва заметные тени.
- Как вы догадались про руны? — перешел он к следующему вопросу.
- Случайно. Я действительно искала в библиотеке Эдгара подсказку. Как вы можете догадаться, здесь я не располагаю ни какими книгами, кроме поэм и романов. — Он хмыкнул. — А руны для меня как картинки, в смысле, мало понятны. Поэтому я и пыталась рассмотреть их с разных ракурсов.
Заинтересованность Грэйвила сменилась глубокой задумчивостью. Я же решила высказать другую догадку.
- Руны располагались так, будто жертва наносила их сама. Может быть, это было добровольно. А может, специально, если эта часть ритуала была позаимствована из какого-то другого, добровольного. В смысле, не ведущего к смерти носителя рун, — я не знала, как объяснить свою теорию, когда практически ничего не знаешь ни о ритуалах и магии, ни об этом мире.
- Кто вы, миссис Ирвин? — спросил он, нарушая затянувшуюся тишину.
- А вариант певицы из провинциального театра вас не устраивает? — мой вопрос прозвучал как насмешка, хотя мы оба были предельно серьезны.
- Нет, — он оборвал мой шутливый тон. Шутки кончились. Но шестеренки в моей голове, работая на полном ходу, уже готовили ответ — безумный коктейль правды и вымысла.
- Я — аналитик.
- Кто? — не понял Серый канцлер.
- Аналитик, — я опять смотрела на него, как на дебила. — Я занимаюсь поиском информации из открытых источников, анализом и составлением прогнозов. Также провожу внутренний анализ бизнеса. В основном, для торговых компаний.
- Что? — переспросил Грэйвил и тут его стало просто разрывать от смеха, так что я даже обиделась… за державу.
- Никто… никогда… — смех все еще прорывался сквозь речь Грэйвила, а на глазах выступили слезы, — не возьмет на такую работу леди. — Он все-таки закончил свою мысль.
- Меня никто и не берет на работу. — Я старалась не показывать, что меня задели его слова. — По документам всегда работает какой-нибудь усатый толстяк, или прыщавый юнец, только что начавший карьеру. А я лишь тихо выполняю работу и получаю оплату. И никто никогда не признается, тем более властям, что это я поработала с их фирмой.
