Он же девушку предпочитал и вовсе не замечать. О нет, все его внимание было направлено на ту, что, оказывается, умела краснеть. С этого берега теперь Рейтара даже толпа драконов не сдвинула бы.
– Амелия, вы выходите? – поторопил он ее подчеркнуто вежливо и тем не менее с напускной отстраненностью.
– Да-да, я уже почти вышла, – важно покивала она, разом раскусив все его насмешливые взгляды. – Вы идите, а мы сейчас. И нам бы это... Полотенце, чтобы Кирюшу обтереть.
– У вас есть полотенца?! – едва ли не взвизгнула та, о которой Рейтар уже благополучно забыл.
Скривившись, мужчина с неохотой повернул голову, чем вызвал у девушки новый приступ необъятного смущения.
– Сейчас принесу, – произнес он, с явной неохотой направляясь в лагерь.
К моменту, когда он вернулся, обе девушки стояли в кустах, частично прикрывая себя сухой одеждой. При его приближении говорить они перестали, но последнюю фразу, произнесенную Амелией, он слышал отчетливо. Она говорила про шанс и про ночевку на постоялом дворе.
В ее карих глазах поселился нехороший огонек, так что мужчина поторопился задержать девушку, стоило пленницам обтереться и переодеться. Илона первая выбралась из кустов, ругаясь на жучков и летающих насекомых. Ее же сестра такой расторопностью похвастаться не могла: ей мешал Арскиль, занимающий то одну ее руку, то другую.
Преградив переодевшейся девушке дорогу, Рейтар склонился, чтобы каждое его слово, произнесенное страстным шепотом, точно было услышано:
– Ты не сбежишь от меня, Амелия.
Ответом дракона не удостоили, но лукавая улыбка человечки ясно сказала: “Посмотрим!”
***
После скромного обеда, который скромным показался исключительно Илоне, мы вновь оседлали коней, собираясь продолжить путь.
Откормленный до отвала дракошка сыто икнул и тут же вырубился у меня на руках. Я бы тоже была не прочь на часик-другой провалиться в объятия Морфея, но, во-первых, приходилось выковыривать языком из зубов наивкуснейшее жаренное на огне мясо, а во-вторых, даже просто задремать мне не позволяло чужое дыхание, что будоражило, вскользь касаясь шеи, и чужая же рука, что никак хотела лежать на одном месте.
– Вы можете не возюкать своей рукой? – возмущенно попросила я, возмущенно же на эту самую руку воззрившись.
– Что, простите? – отозвался Рейтар несколько недоуменно.
Сделав над собой невероятное усилие, я постаралась максимально спокойно произнести:
– Ваша ладонь ерзает.
– Вот так? – поинтересовались у меня с насмешкой, и мужчина вновь прошелся ладонью по моему животу.
Порывисто обернувшись, я взглянула на этого расхитителя обозов с предупреждением, но мой взгляд так и не достиг адресата, потому что моя порывистость вышла мне боком. Ощутив, что соскальзываю с лошади, все, что я сделала,– так это большие глаза, потому что руки мои были заняты Кирюшей.
Но свалиться вниз мне не дали. Крепко схватив, Рейтар рывком вернул нас на место. Кирюша в моих руках возмущенно пискнул и тут же завозился, устраиваясь удобнее. Мол, совсем обнаглели, спать ребенку не дают!
– Именно поэтому моя рука находится там, где находится, – оповестили меня, и я, даже не глядя на мужчину, могла сказать, что он сейчас бессовестно улыбается. – И не сопи так недовольно, всех птиц распугаешь.
Стоит ли говорить, что засопела я с утроенной силой. Исключительно назло врагу!
Однако надолго моего сопения не хватило: я просто устала. На деревья, сменяющиеся абсолютно такими же деревьями, смотрела со скучающим видом контролера, которому вот уже где сидел этот маршрут. Однако через несколько часов лес сменился зелеными полями, а вытоптанная кем-то дорога круто повернула влево.
Еще левее моему взору предстала деревня. Серые макушки домиков на фоне ясного голубого неба проглядывались едва-едва, но направлялись мы совершенно точно не к ним.
Еще через час впереди замаячили высокие деревянные ворота незнакомого мне города. Завидев ограждение, что тянулось по обе стороны от дороги, Рейтар нарушил молчание. Сам, между прочим, нарушил!
– Расскажи, как вы оказались на невольничьем рынке.
И это совершенно точно был не вопрос и даже не просьба. Мне приказывали, ожидая услышать ответ в любом случае.
– Как и другие, кто попадает туда, – отмахнулась я, уже предвкушая кровать.
Честно говоря, в моих мыслях, кроме образа нормальной кровати с матрасом, больше ничего не было. Даже вездесущая ладонь перестала меня волновать, потому что я хотела лечь на что-нибудь мягкое. Не сесть, не свернуться калачиком на траве, которая каждый вечер покрывалась росой, не ерзать впереди мужчины на его коне, а именно лечь, единолично заняв собой матрас.
– И как же? – никак не хотел отставать Рейтар.
– Оказались не в том месте и не в то время.
В моих мечтах моя голова уже встретилась с подушкой. С мягкой, набитой перьями подушкой...
– Я слышал, что вам нужно к драконам.
Вот тут-то я мечтать и перестала. Напряжение охватило в единый миг, вынуждая медленно повернуть голову, но на меня мужчина не смотрел. Его взгляд не отрывался от ворот, что с каждой минутой становились все ближе.
– Те, кто подслушивают, обычно долго не живут, – поделилась я своими личными умозаключениями.
Вот не зря меня шевеление в кустах у озера напрягало! А Илона все: белочка да белочка... Слишком много и часто эту наглую кареглазую белку кормили!
– Твои угрозы меня не трогают, – усмехнулся мужчина, и вот промолчать бы мне, но...
– Это не угрозы, это предупреждение. И прекратите так улыбаться.
– Улыбаться как? – Его губы растянулись еще сильнее, обнажая белые зубы.
– Так, будто вы лучшее, что с нами случилось.
Ответил Рейтар далеко не сразу, но каждое его слово было наполнено язвительностью:
– Кто знает, может, это так и есть.
Ворота города мы миновали примерно еще через полчаса. Поселение, которое гораздо больше походило на деревню, располагалось на возвышении, поэтому последний забег дался лошадкам не без труда, а нам еще и прижаться к Рейтару плотнее пришлось, дабы не свалиться с нашего транспортного средства.
Я и так с трудом его выдерживала, а теперь меня раздражало даже дыхание мужчины. Потому что дышал он мне прямо в волосы, отчего так и хотелось почесать макушку.
Но все мои мучения разом закончились, стоило наездникам спешиться у постоялого двора. Выглядело двухэтажное деревянное здание не так чтобы респектабельно, но если там имелась кровать, я готова была простить им все. Даже завывание ветра в комнатах, который, судя по потрескавшимся рамам, гулял там как у себя дома.
– Ты как? – спросила я у сестрицы, которая с лошади даже с чужой помощью слезла с трудом.
