Очнулась я уже в этом мире, увидев перед собой незнакомых людей в незнакомом интерьере. Их язык я поначалу не понимала, но, как только ко мне, решившей, что дурдом – это не самое веселое место, явилась богиня этого мира – Святая Мать, языковой барьер исчез.
Она не спрашивала у меня, хочу ли я жить. Не требовала моего согласия на свою авантюру. Женщина, которая имела тысячи лиц и не имела возраста, просто поставила меня перед фактом. Если я доставлю Илону в храм в Королевстве Пылающих до предначертанного дня, чтобы она нашла свою судьбу, то смогу делать со своим вторым шансом все что угодно. Если же нет...
То мой второй шанс просто заберут.
Мне дали ограниченное время, и истекало оно через две недели. Мне дали абсолютно все знания и память Амелии – девушки, чье тело я заняла. Но при этом я сохранила и саму себя, хоть это было и нелегко.
В первые месяцы я то и дело путалась, пытаясь понять, какие черты характера и поступки мои, а какие – лишь отголоски памяти от прошлой носительницы этого тела. Все усугублял и сам мир, менталитет которого значительно отличался от моего.
Тяжелая работа на ферме? Я думала, что мне это будет по плечу: бабушка по лету держала на даче и куриц, и свиней, и даже брала в аренду корову, но так я ни разу не упахивалась. Как только мой хозяин понял, что со здоровьем у меня проблем нет, на мне фактически ездили, но это лишь закалило меня.
Средневековый мир с магическими штуками? Ну так и я в школе историю изучала, а увидев наши гаджеты, люди и нелюди этого мира сожгли бы их на костре, признав дьявольским замыслом. Только магия меня по-прежнему удивляла и приводила в восторг, а школьный курс истории нисколько не помог ни в том, чтобы разобраться в законах, ни в том, чтобы понять, как жить дальше.
Даже выбранные мною профессии нисколько не помогали. Я закрыла всего одну сессию, прежде чем забросила институт на полтора года, осознав, что не хочу иметь ничего общего с финансами. Работа администратором в платной клинике вдохновила меня на поступление в медицинский – на этот раз это было взвешенное решение, но учебу начать я так и не успела.
Я не знала, чем я могла быть полезна для этого мира. Мне было тяжело, но я все же смогла приспособиться, смогла взять себя в руки и начала действовать. Потому что главное не то, что я могу дать этому миру, а то, что этот мир может дать мне. Свой второй шанс на долго и счастливо я упускать не собиралась, хотя и знала, что для этого придется потерпеть определенные трудности.
Например, очередную ночевку в лесу. О Святая Мать, ну почему я не мечтала о розовом единороге?
– Заночуем сегодня здесь, – оповестил меня Рейтар, останавливаясь.
– Прямо посреди леса? – возмутилась я, оглядываясь по сторонам. – Вы диких зверей не боитесь?
– Я сам дикий зверь, – улыбнулся он с усмешкой и бросил сумку под ближайшее дерево.
Деревьев здесь было хоть отбавляй. Страшные, искореженные, словно больные. Ветки их едва-едва были покрыты зелеными листьями. Создавалось впечатление, что кто-то их просто оборвал.
И я даже догадывалась кто. Какой-то не очень любящий природу дракон.
Я сидела. Прислонившись спиной к стволу дерева да вытянув ноющие ноги, я просто сидела, время от времени помешивая кашу в котле, пока один чешуйчатый, не имеющий зверя, обрывал с ближайших деревьев ветки.
Сначала он просто складывал их в кучу, с которой Кирюша игрался, но потом, набрав столько же травы, начал выстраивать какую-то малопонятную конструкцию. За ее созданием я наблюдала с любопытством, а затем с насмешкой, потому что по итогу у мужчины получилось гнездо.
Хорошее такое гнездо, птичье, но размером с еврокровать.
– А природа в вас таки дает о себе знать, да? – не удержалась я от замечания.
А что? Драконы – это же почти как птицы. Только кровожадные не в меру.
– Смейся-смейся. – Постелив на середину гнезда плащ, Рейтар начал устанавливать навес, который я приняла за палатку. – Тебе еще в нем спать.
– А это обязательно? – Каша уже сварилась, и теперь я нарезала хлеб и выкладывала в тарелку вяленое мясо и сыр.
– Драконы с детства учатся строить свои гнезда, но первые гнезда для них строят другие. Для того чтобы образ запомнился и отложился в памяти. – Увидев мой непонимающий взгляд, мужчина пояснил: – Это наши традиции.
– То есть никакого сакрального смысла в этом нет?
В глазах дракона блеснуло что-то нехорошее. На его лице читалось упрямство, и оно меня повеселило. Если бы Рейтар не был таким серьезным и грозным, он сейчас, наверное, мог бы запросто обидеться на меня, потому что потешалась я в этот момент над святым, судя по его реакции.
Нет, я, конечно, была согласна в том, что традиции наших предков необходимо соблюдать как дань памяти им, но не в таких же масштабах. Ну строили бы себе одно гнездо на всех раз в год, и достаточно. Зачем ветки-то от деревьев отламывать?
– Вы сказали: с детства… Значит, Кирюша все же ребенок. Я верно определила?
– А у тебя были другие варианты?
Я промолчала. Ну не рассказывать же ему о том, что у собак бывает рахит. От сравнения с животными этого и без того обездоленного дракона наверняка еще больше перекосит. Сам он называл чешуйчатые ипостаси зверями, а это в его устах даже звучало гордо.
В общем, нарываться определенно не стоило.
Проследив за тем, как мужчина присаживается рядом и берется за пустую тарелку, я с энтузиазмом сняла крышку с котелка. Но мой энтузиазм не пожелали разделить. Смешливо поведя ноздрями, Кирюша решил пасть ни в коем случае не открывать, а большой и грозный дракон вдруг скорчил пресную мину.
– Ничего не знаю, – разложила я кашу по двум тарелкам. – Детям каши очень полезны. Ну-ка, открываем… э… А у драконов рты или пасти?
– В драконьих ипостасях пасти, а в человеческих рты, – ответил Рейтар, размазывая кашу ложкой по тарелке.
– Тогда открываем пасть, – поднесла я ложку с остывшей кашей.
– У-у! – воспротивился мелкий хвостатый, активно замотав головой.
– И чего это мы тут вредничаем? Мяса никто не получит, пока не съест кашу. Никто не получит, я сказала, – утянула я тарелку с нарезкой и хлебом из-под носа Рейтара, который на мяско уже нацелился.
