– Не он один, – буркнул Наткет. – Но как это связано с ящерицами?
– Я же говорю, война. Не здесь, там, – она указала на крышу машины.
Наткет невольно поднял взгляд.
– На Марсе? – догадался он.
– Да. То, что происходит здесь, – отголоски. Хотя не совсем… Может, именно здесь и идет главная битва.
– Я смотрел одну передачу про Марс, – сказал Наткет. – При всей красоте штампа, там условия совершенно не подходящие для жизни… Перепады температур, атмосфера, нет воды…
– Вы там были? – ехидно спросила Рэнди.
– Нет, конечно, но я и по телевизору видел, и читал в…
– А я там жила, – перебила Рэнди.
– О! – Наткет искоса посмотрел на девушку.
В другой ситуации он, может, и рассмеялся бы, но сейчас нашел силы сдержаться. Меж тем заявление девушки было поосновательней любой из отцовских историй. Это не птеродактиль в лесу. Наткет присмотрелся к красивому острому лицу, но явных следов безумия не заметил. Как впрочем, не увидел и следов марсианского происхождения какими бы они ни были.
– И как там? – рискнул спросить он.
Рэнди отрешенно смотрела вперед.
– Красиво. Когда южный ветер обрывает лепестки с красных цветов и несет по мостовой. А в этом цветочном ветре кружатся птицы, яркие, как драгоценные камни…
– Мой отец как-то встретил пятерых ежей, которые плыли по реке в огромном башмаке с парусом, – кивнул Наткет.
Рэнди повернулась. Щеки девушки пылали.
– Это правда!
– Я и не спорю, – поспешил объяснить Наткет. – Я к тому, что не так просто поверить в подобную историю, но случается и не такое… Ящерицы, как я понимаю, тоже с Марса?
– Конечно, – кивнула Рэнди. Она помедлила, а потом рассказала ему историю марсианских принцесс.
Наткет слушал не перебивая, лишь изредка качал головой. Когда Рэнди замолчала, он не нашел, что сказать. Девушка вздохнула.
– Вы мне не верите?
– Нет, – сказал Наткет. – Не вам лично… Самой истории.
– Что с ней не так? – насторожилась Рэнди.
– Если в общих словах… Слишком много принцесс. Это не невозможная история, она невероятна. Понимаете… слишком все наигранно. Как в книжке.
– И что с того? Почему история, которая «как в книжке», не может быть «как в жизни»?
– Сложно объяснить… Не тот уровень сумбура. Такую историю мог бы придумать начитавшийся Берроуза подросток – а чем я хуже? Пусть будет двадцать принцесс! Все похожи на Дею Торрис, зато много. А еще ящерицы, восстания… Ну, вы читали «Воина Марса», должны же понимать. К тому же я знал Марту. С детства. Вы на нее не похожи.
– Я понимаю, – кивнула Рэнди. – Только есть одно «но»…
– Неужели?
– Я помню, – она постучала пальцем по виску. – Это все здесь… Хотя в чем-то вы и правы. Про двадцать сестер, например. Такое чувство, что кто-то водит меня за нос.
– Густав Гаспар? – предложил Наткет.
– Может быть, – пожала плечами Рэнди. – Хотя зачем ему? Готова поклясться – он искренне в это верит.
– На самом деле Гаспар – темная лошадка. Мне не понять, что у него на уме.
– Боюсь, это сложно и для него самого…
– Прям как у моего отца, – усмехнулся Наткет. – Никогда не мог навести порядок в своих историях. Ну, раньше мне так казалось.
– Здесь другое, – задумалась Рэнди. – Как раз в своей истории он навел порядок, только следовать этому порядку она не желает. А он строит подпорки, надеясь, что это поможет. Ракета та же… У него есть теория, и он за уши пытается притянуть к ней факты.
– Интересно, – сказал Наткет. – У отца было наоборот. Масса нелепейших фактов, из которых он строил теорию.
– Успешно?
– Вполне, – кивнул Наткет. – Из нелепых фактов получилась нелепая теория – лучшего результата не придумаешь.
– Но она правильная?
– Не знаю. Некоторые подтверждения я сам видел, но… По этой теории под холмами спит невероятных размеров дракон. Такое сложно принять.
– Не сложнее, чем ящериц с Марса, – заметила Рэнди.
– Как ни странно – легче. Дракон – он спит. Никакого действия, а ваши ящерицы… Для марсиан они ведут себя неправильно. Слишком тихо играют.
– Вам-то откуда знать, как должны себя вести марсиане?
– Если я в чем и разбираюсь, – сказал Наткет, – так это в инопланетных вторжениях. У меня на счету их столько, что любой космический диктатор умер бы от зависти.
Рэнди прыснула. Наткет, довольный тем, что удалось сбить с нее напускную серьезность, которая ей абсолютно не шла, тоже улыбнулся.
– Был один человек, который мог толком все объяснить, так и тот пропал…
– Кто? – не поняла Рэнди.
– Мой отец, – сказал Наткет. – Обидно, что сейчас даже не добраться до его дневников и фотографий.
– Он ух уничтожил?
Наткет хмыкнул.
– Похоронил на кладбище…
– Забавно, – сказала Рэнди. – А там действительно есть ответы?
Наткет пожал плечами.
– Очень может быть. Я так думаю. Иначе какой смысл их прятать?
Рэнди долго смотрела на распускающееся перед машиной шоссе. Впереди виднелась окраина города. Башня маяка растворилась на фоне темного неба. Одинокое желтое окошко светило тускло, словно утренняя луна.
– Жаль, что не полнолуние, – сказала Рэнди. – Самое время будить мертвецов.
Красная спортивная машина плавно остановилась на подъездной дорожке у дома Норсмора. Доктор увидел ее еще в начале улицы, а перед этим час сидел у окна, высматривая алый отблеск. Машина появилась в тот момент, когда Норсмор решил, что повезло и встреча с менеджером не состоится.
От одного только ожидания у него зачесались руки. Колючий зуд не отпускал ни на секунду. Не помогла даже львиная доля китайской мази – чтобы зелье подействовало, нужно было расслабиться, а этого доктор себе позволить не мог.
Машина беззвучно стояла перед домом, пока Норсмора не затрясло от одного ее вида. Вроде ничего особенного, но доктор не мог понять, как менеджеру удалось впихнуть в груду крашеного железа столько холодной и расчетливой злости. Иногда ему казалось, что этот автомобиль не просто похож на хищника, а на самом деле живое существо. Безлунными ночами выползает на пустынное шоссе охотиться на автостопщиков. Пожирает вместе с костями – челюсти, небось, сильнее, чем у гиены. Стремительная красная гадина.
Дверь открылась, и из автомобиля выскользнул высокий молодой человек в костюме, стоившем сколько же, сколько и район, в котором жил Норсмор. Текучей походкой менеджер направился к дому. Норсмор поспешил к двери.
