– Ты не знаешь, какие у меня… фотки… Я показал Валену, это был шедевр – его реакция. Вот, вот… Видишь, это Ника, а нас двое. Вот как отличилась девочка. Смотри, вот мы втроем… Ну, как тебе? Нет, ты понял, за кого впрягаешься? За шалашовку! Надо, надо, чтобы мамочка с папочкой посмотрели… э… в воспитательных целях.
Я видел, что это не фотоманипуляция в фотошопе, снимки настоящие. За время, что Ника жила на нашей даче, я не сомневался, что это подстава, но как у них получилось? Только я подумал об этом позже, а в тот момент сделал ему физическое замечание… кулаком. Прямо по лицу. Согласитесь, есть обстоятельства, когда другие способы неэффективны. Руки у меня тренированные, я ведь много работал физически, а потому замечание получилось ощутимым и убедительным. Илья немножко отлетел, принял лежачее положение на спине. Ему не было больно, нет-нет, что вы, на диване подушки. Только мой кулак губу ему разбил, кровь потекла, но это дело житейское. Потом я оседлал его, стал душить. Нет-нет, убил его не я! А хотелось, это нормальная реакция на мразь.
– При мне, – зарычал я, сдавливая ему горло, – ты сейчас сотрешь дерьмо из компа. Иначе я тебя задавлю. И ни разу не пожалею о твоей безвременной кончине.
Мне удалось его напугать, наверное, я стал страшен, правда, до бешенства раньше меня никто не доводил, сам от себя не ожидал. Короче, когда отпустил его, он захрипел, да, я чуть не задушил его. Пришлось удалять фотки своими руками. Я предусмотрел, что удаленные файлы можно восстановить, поэтому принес флешку с прогой удаления файлов и папок в компе без возврата. И ушел.
* * *
– А на следующий день обнаружил, – заканчивал повествование Санчо, – что потерял студик. Вечером поехал к Илье, потому что решил, что именно у него потерял, но увидел, как выносят Илью в черном мешке. Понял, что в мешке он… мать кричала, мужские голоса слышались… Клянусь, когда я уходил от него, Илья был жив, но вы мне вряд ли поверите.
В сущности, все сходится: Илья получил удар по лицу за день до убийства, состояние опьянения – наркотическое, да и билет нашли на диване. Этот парень не мог знать о результатах экспертизы, следовательно, рассказал правду, Павел успокоил его:
– Грюмина убили вечером тринадцатого января, незадолго до того момента, когда выносили его труп. Ника? Готова?
– Можно коротко? – прошептала девушка.
– Как удобно, так и… Смелее.
Ника начала тихо, так и не поднимая головы:
– У меня был жених Валентин… но это неинтересно. Иногда он общался с… с Ильей. Однажды Валентин познакомил его со мной, мне не понравился Илья, потому что сразу начал приставать тайком от Валентина, я сказала, чтобы не лез. Грубо сказала. И забыла про него. Однажды однокурсница отмечала победу, она играла в теннис, на соревнованиях взяла первое место, по этому поводу устроила вечеринку. Нас было человек десять, потом пришел Илья и еще один студент с его курса… Не знаю, что произошло, но я отключилась. Очнулась в незнакомом месте… между двумя… Грюминым и этим… Простите, не могу…
– Ника, мы все поняли, дальше можешь не говорить, – сказал Терехов. – Если расскажешь историю с фотографиями, этого будет достаточно. Ведь что-то предваряло выставку в университете, верно?
Она кивнула, пришлось с минуту подождать, чтобы она пришла в равновесие и снова заговорила:
– Меня бросил Валентин… но это неважно. Илья стал требовать, чтобы я приходила к нему и… и… спала с ним и с теми, с кем он скажет. Я отказалась, а он пригрозил, что отправит мое «постельное портфолио» моим родителям. Дал время подумать два дня. Я не делала выбора, для меня он был однозначным, а взвешивала, как отразится на родителях чертово портфолио. То, что он отправит, я не сомневалась, но… как я доказала бы им, что не такая? Об этом я думала, только об этом. Потом позвонил Илья, я послала его, он предупредил, что приготовил для меня сюрприз… и смеялся. А утром… вы знаете… та самая фотовыставка.
Вот теперь можно выстраивать версии, так как примерно вырисовался мотив, но парадокс: мотив наметился, с подозреваемыми пока проблема, не всякий человек, имеющий мотив, способен на убийство. Терехов отпустил ребят и повергнулся всем корпусом к Феликсу с молчаливым вопросом, мол, что скажешь? Тот сидел запрокинув голову, вытянув скрещенные ноги и скрестив на груди руки, смотрел в потолок, на движение Павла лишь скосил глаза в его сторону и сказал:
– Наш убитый герой действовал как последний ублюдок. Почему не спросил фамилию и имя второго парня? Он же тоже участник насилия над ней.
– А ты почему не спросил? – кинул встречный вопрос Павел.
– О другом думал, скажу позже.
– Не спросил, потому что девчонке очень тяжело было, пусть немного отойдет, дополнительные вопросы я задам позже. Так о чем ты думал?
Нехотя Феликс выпрямился, видимо, проведя в одной позе долгое время, тело разленилось, наконец, он попросил:
– Покажи фото той полки с ангелами и с рисунком дьявола.
– Отдал в ремонт ноутбук Левченко, это мой личный комп, только к Огневу надо ехать, у него все фотки хранятся.
– Тогда поехали, – энергично подскочил Феликс.
Бела открыла глаза, которые увидели потолок.
У нее на потолке люстра, а здесь ничего нет… Она скосила глаза в сторону там была стена, белая стена. А где обои? И вдруг до нее дошло: это место не ее спальня. Скосила глаза в другую сторону… там кровать, на ней незнакомая тетка читала книжку. «Бли-ин, – подумала Бела, – а где это я?» Хотела сесть, но, во-первых, не было сил, во-вторых, боль пронзила везде, Бела глубоко задышала.
– О, проснулась? – услышала она и снова покосилась на соседку.
Та смотрела на нее поверх очков, некоторые люди радуются всякой ерунде, вот и тетенька искренне радовалась чужому просыпанию, значит, человек она хороший. Бела попыталась ей улыбнуться, мышц лица не чувствовала.
– Ну? Ты как? – участливо спросила женщина, видимо, заметила усилия Белы. – Трое суток спишь.
– Чего? – прорвался сиплый голос у нее.
– Тебя ножом пырнули, а подружка твоя привезла в больницу. Операцию делали. Тяжелую. Но ты ничего, живучая.
Бела не въехала в слова про операцию, мозг пробило одно:
– Подружка? У меня нет подружек…
– Как нет? Да вот же она…
Самое большее, что могла сделать Бела, это лежать бревном и ждать, когда подойдет «подружка». И вот та склонилась над ней… шок настолько был велик, что Бела, несмотря на отсутствие жизненных сил, все же приподняла голову – на ее месте и мертвый ожил бы, забыв про боль и выдавив шепотом:
– Ты?! Чего приперлась? Ты почему?..
– По кочану, – ухмыльнулась Тамила, не отличающаяся изысканными манерами тоже. – Вижу, жить будешь, раз уже хамишь. А то валялась здесь трупом.
– Отвали, – прикрыв веки, промямлила она.
– С удовольствием отвалю на время. Думаешь, мне кайф тебя лицезреть? Еще чего. Позову кое-кого.
