– А ты не хочешь, чтобы на тебя настучала я?
– В этом смартфоне остались записи твоего базара с Грюминым. Ты была там… помнишь?
– Что тебе надо, придурок?
– Забудь все, что там было.
– А тебе какое дело до этого? Ильи нет…
– Забудь! – сказал голос, затем тишина наступила, и Зоя хотела уже послать звонившего на известные буквы, но он снова заговорил. – Никуда не ходи, не трепись. Тебе же выгодно.
Послышались гудки, а Зоя, как ни странно, избавилась от паники, потому что в металлическом голосе угадала ту самую панику, которая измотала ее. Что же это было? Шантаж? Но какой-то отдаленный, даже глупый. Зою недаром считают одной из самых перспективных студенток на курсе, она обладает ценным для будущего юриста качеством – способностью к анализу, построенному на логике. Прослушав еще раз свой диалог со стальным голосом, проанализировав все перепады, Зоя пришла к выводу, что так ведет себя человек, который боится.
– Как же мне вычислить его? Боится, сволочь… Но он меня видел, а я его нет. Тогда чего же он боится? «Никуда не ходи, не трепись…» А, так это намек на следователя. Идиот, я тоже боюсь. Надо взвесить все минусы без эмоций…
Сделав паузу, Ольга выпила воды…
…и с налетом патетики на лице, голосом соблазненной и покинутой, интонацией страдания, подвела итог после длинной речи:
– Таким образом, работа находится в стоячем состоянии…
Пока она заканчивала сложносочиненное предложение, наполненное прокурорскими обвинениями, Феликс, почесывая нос и прикрыв ладонью рот, наклонился к Павлу и тихо произнес:
– Она играет роль, субретка хренова.
– Что есть субретка? – спросил тот с самым серьезным видом.
– А черт его знает, что-то театральное, легкомысленное. Нет, не те профессии осваивает Марихуана, не те. Вместе с трупами, которые она потрошила, в ней сдохла актриса.
– Не-а, – не поддался Павел ироничному настроению друга. – Оля тупо вредит нам. Нагло вредит, не стесняясь солидных дядей.
– Алло, гараж… – раздался строгий глас начальства. Когда оба нарушителя дисциплины за совещательным столом повернули к нему свои головы, Валерий Семенович с тоской в глазах сказал: – Не отвлекайтесь. Что скажете?
– Ну… – протянул Павел. – Если Ольге нравится версия с наркотиками, а такая имеет право на существование, то пусть развивает ее. У нас другие версии.
– Какие? Какие? – взвилась Ольга.
– Пока не сформулировали, – заявил Павел на голубом глазу. – Но мы на верном пути, всему свое время.
– Они не ставят меня в известность, – возмутилась Ольга.
– Ты же не начальство, – заметил Феликс.
– В общем так, Ольга, – не дал ей разгуляться Валерий Семенович, – занимаешься своей версией. Одна.
Вот чего не ожидала – что ее версию ей же и отдадут! Одинокая девушка, разменявшая четвертый десяток и посвятившая себя работе, опешила:
– А… м… Мне нужен оперативник, я возьму Вениамина.
– Ого, уже условия ставит, – шепнул на ухо Павлу Феликс, потешаясь. – С таким напором скоро займет место шефа. Хана всем нам.
Отдать Веню этой ведьме, у которой снесло крышу от сомнительных успехов? Павел спокойно, тем не менее категорично отказал:
– У обоих оперов много работы, тебе придется выбрать из других. И не забудь контролировать в интернете коллекцию Грюмина, ты же прикреплена к нашей группе, обязана исполнять задания. Или Ольга работает автономно?
Вопрос был адресован Валерию Семеновичу, дескать, мы готовы подчиниться вашему приказу, тот второй раз сработал на интересы Терехова:
– Никаких автономий. Не хватало, чтобы по одному убийству вели отдельные дела. Нас засмеют. Просто Ольга работает одна, пока не докажет на деле, что ее версия единственно верная. Возражения не принимаются, – бросил он ей, когда она хотела что-то возразить явно дерзко. – Все свободны.
Павел с Феликсом поспешили уйти из кабинета, Оля задержалась и – о счастье, оба не имели желания сейчас с ней препираться. Шагая быстрым шагом, Феликс все же несколько раз оглянулся, но нет, она не бежала за ними.
– Я танцевать хочу от счастья, просто взлечу сейчас, – развеселился он. – Слушай, Паша, а ведь начальство не жалует Марихуану.
– Луше бы не допускали ее, – процедил зло сквозь зубы обычно выдержанный Павел. – Оля следак! Это бредовый бред! Зазеркалье какое-то!
– Раз ее сюда впихнули, значит, это кому-то нужно.
– Зришь в корень, но у меня хуже предположение. Ее не к кому-то подсадили, а к нам, она не просто гадит, ее задача выдавить нас. Тебя не пустили, остался я. Это понимает и Валерий Семенович.
– А кому мы так… «полюбились»?
– Откуда мне знать! Кого-то задели кровно, что аж кушать не может, так или иначе, но мы могли кому-то очень сильно насолить. Гадать бессмысленно, это как-то должно само проявиться. Не знаю когда, не знаю как, но однажды мы узнаем, кто это. Правда – она такая: всегда вылезает наружу. Через полгода, через год, два… но узнаем. Другого объяснения у меня нет ни безумному появлению Ольги в нашем кружке, ни ее пещерной наглости, ни сдерживаемому гневу шефа.
– А если Марихуане темную устроить? Думаю, она знает.
– Не скажет. – В следующий миг Павел улыбнулся, словно ему приятно то, о чем говорит: – Оля нас так ненавидит, что молчать будет, как партизан перед расстрелом. Ладно, будем ждать часа Х по нашу душу, а пока работаем.
У кабинета ждал Вениамин с коробкой в руках, Феликс поспешил к нему, забрал коробку и головой показал Павлу на дверь, мол, быстрей открывай. Приставив к окну стулья, расположились оба у подоконника и, не теряя времени, стали сортировать фигурки с буквами и без. Павел уселся за стол, задумался, обхватив подбородок ладонью, мысли сначала роились вокруг подпольщицы Оленьки, пока Феликс не потребовал:
– Паша, нам нужна картинка с ангелочками. Давай, давай, не тормози, включайся в процесс. Итак, у нас три фигурки, предположительно это три трупа, и четырнадцать живых…
Некоторое время он искал одинаковые статуэтки на фото и среди статуэток из коробки с буквами, нашел довольно быстро и продолжил, ставя на стол:
– Смотри, Паша! Эта с буквой «Д»… вот «А»… и вот «К». Теперь я уверен, что это начальные буквы имен Диана и Алена, которых, между прочим, нет в живых. Кто под литерой «К», мы пока не знаем. Близко к ним и отдельно от большой группы стоит буква «Р».
– Кстати, Павел Игоревич, есть и две буквы «Н», одна, я полагаю, Ника, – напомнил Вениамин. – Числится среди живых. Остальные стоячие куколки тоже с буквами. Мне кажется, ее бывшего жениха нужно тоже опросить.
– Правильно тебе кажется, – согласился Павел. – А какие соображения насчет остальных ангелов, которые отдельно лежали в коробке? Они не помечены буквами, правильно?
