А главное — теперь он был готов исполнять свой долг.
Настолько, насколько можно быть готовым к исполнению такого долга.
Во второй понедельник октября он достал из нафталина свой старый армейский мундир, с удовольствием отметил, как хорошо тот смотрится поверх накрахмаленной белой рубашки и брюк, сел в машину и поехал на базу морской пехоты в Куантико.
Виргинская природа играла теплыми осенними красками. Голубое небо, лес, пестрый от разноцветной листвы. На шоссе было почти пусто, как и везде в эти дни.
Тайлер много думал о кризисе, который переживала страна, и за рулем заново прокрутил в голове все доводы. Главная проблема, говорил он себе, — это роспуск армии, а как воевать без армии?
Если противник намного сильнее, видимо, следует начать партизанскую войну… но для этого все равно нужны пехотинцы, ополченцы, база. «Революционер должен чувствовать себя в народе как рыба в воде». Слова Мао Цзэдуна. Но «народ» перетянули на сторону врага. Рыба выброшена на берег. Тайлер видел записи, как африканские, центральноамериканские, азиатские, европейские и даже израильские и американские солдаты, и салаги, и опытные бойцы, складывают оружие, бросают танки, вылезают из окопов и траншей, словно в мечтах укуренных хиппи из шестидесятых. От Эфиопии до Ливана, от Туркестана до Латинской Америки все без исключения прекращали воевать.
Однако Тайлеру казалось, что это поражение можно обернуть себе на пользу. Ржавеющее в поле оружие не наставят на повстанца. Он мог чувствовать себя среди усмиренного народа не просто как рыба в воде, а как акула среди мелких рыбешек, как кит среди планктона.
Но действовать в одиночку было нельзя. Одного можно взять числом. Нельзя идти в бой одному.
«Один из десяти тысяч», если верить президенту.
Тайлер не знал, насколько достоверна эта статистика, но она его не вдохновляла. Однако численность армии до Контакта была велика, и даже в этой прискорбной ситуации Тайлер надеялся найти пару достойных бойцов.
Возможно, он слишком долго выжидал. Возможно, его план не сработает… но поживем — увидим.
Куантико произвел на него удручающее впечатление.
Еще месяц назад морская база напоминала гудящий улей. В местных новостях показывали бесконечную на вид вереницу «Геркулесов», которые отправляли зерно в страдающие от голода районы мира и возвращались обратно.
Но гуманитарная операция подошла к концу, и гигантский комплекс в Куантико почти опустел. Тайлер ехал среди кирпичных зданий по заросшим травой плацам и сигналил, пока не устал слышать в ответ лишь эхо.
Он доехал до центральных ворот, остановил машину и открыл багажник. Солнце согревало ему шею, заливало светом огромный монумент в честь поднятия флага на Иводзиме. Тайлер достал из багажника десятиярдовый кусок оранжевой нейлоновой ткани и развернул его. На нем было написано черной водоустойчивой краской:
Всем оставшимся на посту представителям вооруженных сил.
Позвоните полковнику Джону Тайлеру (202) 212-55-55
или явитесь в Арлингтон, Портидж-стрит, 731.
Срочно!
Боже, храни США.
В нескольких местах он продел сквозь ткань нейлоновые шнуры и привязал их к стойкам ограждения, натянув плакат поверх ворот.
Ткань немного обвисла, но сообщение было хорошо заметно.
За полторы недели Тайлер соорудил множество таких транспарантов и развесил в менее значительных военных учреждениях, от Балтимора до Ричмонда. По вечерам он проверял автоответчик. Пока не поступило ни одного сообщения.
Во время поездок Тайлер наблюдал за эволюцией нового мира. На первый взгляд мало что менялось. Движение на дорогах, особенно на шоссе, было редким. А вот пешеходов стало больше, чем обычно. Все меньше людей выходили на работу. Множество небольших заведений — автомастерские, парикмахерские, книжные магазины — было закрыто или брошено. Продуктовые магазины и супермаркеты еще работали, но Тайлер сомневался, что это надолго. Его также интересовало, как тысячи военных и государственных служащих выживают без зарплаты.
Эта мысль настолько заняла Тайлера, что он решился на эксперимент. Поехал в пригородный продуктовый магазин, подальше от своего района, и набрал полную тележку консервов и бутилированной воды.
— У меня нет денег. Я работал в министерстве жилищного строительства и городского развития, — сказал он кассиру.
Он ожидал, что к нему тут же подскочит охранник. Вместо этого кассирша — пухленькая рыжая девушка с именем Салли на бейдже — улыбнулась и позволила ему пройти.
Так почему люди продолжали платить? Тайлер задержался у выхода и присмотрелся к другим покупателям. Вышло примерно половина на половину. Половина платила, половина — нет. Те, кто платил, делали это, видимо, по привычке. Тайлер предположил, что необходимость платить за любые услуги глубоко укоренилась в сознании американцев и избавиться от этой привычки было непросто. Все равно что отменить плей-офф Высшей бейсбольной лиги. Но Тайлер видел, что страна заметно продвинулась в сторону безденежной экономики.
Идеальный коммунизм для идеальных роботов.
«Вокруг тебя чудовища», — произнес голос внутри него.
Голос Сисси. Сисси была старым грустным призраком. Тайлер встрепенулся и проигнорировал ее. Сисси рассказывала ему про чудовищ с самого его рождения.
С прошествием лет все его воспоминания о Сисси сложились в одну-единственную картинку. Сисси появлялась в его снах такой: женщина средних лет в ворохе холщовых и синтетических юбок, двух свитерах, застегнутых поверх больших мягких грудей, по-цыгански яркая, краснолицая, волочащая по тротуару тележку старых газет.
Мешочница, сказали бы сейчас. Она была его матерью.
Его отец работал в компании, продававшей пластиковые кружки, на которых можно было золотыми буквами напечатать название фирмы. Первые семь лет своей жизни Тайлер пил из кружки с надписью «Чучела Флетчера, Цинциннати, Пятая Восточная улица, 33». Когда он выучился читать — в четыре года, самостоятельно, — то понял, что в слове «Восточная» допущена опечатка. От этого он, сам не зная почему, расплакался. К тому времени отец уже ушел из семьи.
Его мать (она сама требовала от него звать ее «Сисси») жила в старом трехэтажном доме на крутой улице, в районе, который постепенно становился трущобным. Дом был целиком в ее собственности. В молодости Сисси унаследовала внушительную сумму денег от тетки из Питтсбурга. Сисси была молода, бездетна и, скорее всего, подозревала, что ей грозит помешательство. Она сразу же купила этот дом, а остальные деньги доверила трастовой компании и каждый месяц получала чек.
Отец Тайлера появился в ее жизни и исчез, не получив доступа даже к малой толике этих денег. Сисси по натуре была осторожной и осталась прижимистой, хоть и не воспринимала теперь адекватно окружающий мир.
