Несмотря на растрепанные волосы, она была симпатичной. С лица правильной овальной формы смотрели умные глаза.
Мердок собрал в себе остатки мужественности.
— В первый раз, — признался он. — Господи! А ты уже видела?
— Угу.
— Страшно до чертиков.
Девушка пожала плечами.
Тошнота отступила. Мердок выпрямился и отпустил перила.
— А ты, гм, живешь здесь?
— Нет. Не в этом доме. Тут Богены жили. А я жила через два дома отсюда. — Она показала рукой. — Но съехала. Угадай куда.
Мердоку хотелось сказать: «Девочка, в этом доме три трупа, от которых осталась одна упаковка». В таких обстоятельствах играть в угадайку казалось дурным тоном.
Но перед ним был новый человек, которого он так мечтал встретить, Мердоку не хотелось ее спугнуть.
— Понятия не имею.
— В «Рокси».
«Рокси»? Кинотеатр? Он здесь был? Впрочем, сложно было назвать захолустный город без кинотеатра «Рокси».
— Я переделала кабинет заведующего в квартиру, — похвасталась девушка, — и научилась ставить фильмы.
— А вчера ты что-нибудь смотрела? Вечером, во время дождя?
— Откуда ты знаешь? — обрадованно спросила девушка.
— Слышал музыку.
— Я смотрела «Сорок вторую улицу». Перед Контактом у нас проходил фестиваль старого кино, и я нашла только пленки от него. «Сорок вторая улица», «Охотницы за деньгами», «Мальтийский сокол». Я их нечасто смотрю. Одной справляться непросто. И какой смысл делать это каждый день? Только холодными вечерами…
— Понимаю, — ответил Мердок.
— А эту песню из «Сорок второй улицы» я даже во сне спеть могу.
— Ага. Слушай, а зовут-то тебя как?
— Су. Всего две буквы, но это не сокращение. Су Константин.
— А я — А. У. Мердок.
— Что значит «А»?
— Авель, — солгал он.
— Гм… уж лучше А. У.
— Мне тоже так кажется. Скажи, а есть тут еще эти… ну, эти…
— Кожи?
— Есть тут еще кожи?
— Почти в каждом доме, — ответила девушка. — Только поискать надо. Надеюсь, в твои планы это не входит.
— Нет, просто… черт, я такого не ожидал. И что, это случилось со всеми в городе?
— Почти. Кроме меня.
— А что именно случилось? Ты знаешь?
— Они ушли, А. У., — безучастно сказала она. — Ушли. А кожа осталась. Люди израсходовали свои тела и бросили кожу.
— Неплохо бы раздобыть радио, — сказал полковник Тайлер.
— Радио, сэр? — Готовивший ужин на плитке Мердок задумался, что это значит.
— Чтобы связаться с другими людьми. Нормальными людьми.
Тайлер сидел в том же гостиничном кресле, в котором Мердок оставил его утром. Он не побрился: серьезное отступление от правил. Мердок считал Тайлера человеком, который не забудет о бритье даже посреди урагана и набьет штормовое убежище флаконами с лосьоном для бритья.
— Вы согласны, мистер Мердок, что нам нужна связь?
— Сэр, сколько «Курсов» вы уже прошли сегодня?
Тайлер посмотрел на пивную банку в руке и отставил ее.
— На что вы намекаете?
— Ни на что.
— Я не пьян.
— Вижу, сэр.
— Думаю, вам тоже не помешало бы выпить.
— Позже, сэр. Спасибо за предложение. — Мердок положил в миски две равные порции жареной тушенки с овощами. Тайлер любил тушенку, а Мердоку она напоминала собачий корм. По крайней мере, на вид. — Погода опять скверная, сэр.
Дождь вернулся и полил с удвоенной силой, изредка сверкали молнии, приглушенно, но непрерывно грохотал гром.
— Без общества мы ничто, мистер Мердок, — сказал Тайлер, поставив миску себе на колени.
— Это верно, сэр.
— Общество определяет рамки поведения точно так же, как границы определяют рамки страны.
— Угу. — Мердок настолько проголодался, что готов был с жадностью есть и собачий корм. Он сидел напротив полковника и смотрел мимо него в окно. Наступила ночь. В эти дни она наступала рано.
— Значит, кожи?
— Да, сэр.
Мердок рассказал полковнику о кожах, но о Су Константин не упомянул. Он сам толком не понимал, с чего вдруг стал таким скрытным, но ему казалось, что так лучше. Су была новой, особенной находкой. Его собственной.
— Только их брошенные… пустые…
— Кожи, сэр. Все так.
— Это ужасно.
Мердок кивнул.
— Мистер Мердок, а что, по-вашему, случилось с их внутренностями?
— Я думаю… — Су ему рассказала. Следовало соблюдать осторожность. — Возможно, они просто рассеялись. Исчезли. Сэр, вы помните, как нам говорили во время Контакта? Что мы сможем оставить свои тела?
— Я не думал, что это… нечто вроде линьки у ящериц. Ожидал чего угодно, но не столь отвратительного. — Полковник рассеянно подцепил ложкой тушенку. — А как там «помощник»?
— Почти полностью восстановился.
— Мистер Мердок, я предпочел бы не задерживаться в этом городе.
— Сэр, но погода…
— До приезда в Лофтус вы не боялись дождя.
— Этот дождь ледяной и грязный. Горные дороги наверняка размыло.
— Ничего, справимся.
— Да, сэр. Но мне бы не хотелось никуда ехать в разгар грозы.
— Вас что-то привлекает в этом городе? — Тайлер бросил на него недобрый взгляд.
— Черт, сэр, да вы что.
Мердок почувствовал, что вспотел.
— Общество, — произнес Тайлер. — Человеческая близость.
— Сэр?
Сукин сын умел читать мысли?
— Мистер Мердок, нам нужно радио, в интересах общества. Сообща мы сможем действовать эффективнее, чем поодиночке. Скажу откровенно, между нами: у нас все плохо с дисциплиной. Мы произносим нужные слова, но рефлекторно. Вы не уважаете меня как старшего по званию.
Мердок опешил.
— Это не…
— Это не ваша вина. В дороге мы — двое мужчин, и только. Никакой структуры. Мне стоило это понять, когда я беседовал с президентом. Мистер Мердок, он гулял по Лафайет-парку в расстегнутой рубашке. Как сказал поэт, «основа расшаталась»
[31]. В мир пришла анархия. У анархии нет структуры, она течет, как вода. Мистер Мердок, вам не кажется, что мы полностью утратили структуру? Неужели все настолько запущено?
