Ему хотелось, очень хотелось поддаться этому соблазну. Махнуть рукой на месть, на культ, на Грехи и Добродетели, на Первого, осколками души которого он был. Остаться тем, кем он был здесь и сейчас, в этой кондитерской лавке посреди обычного дня. Но это было невозможно. Горящую в его груди ярость невозможно было затушить. Он был Мастером Хаоса. Любви, ни к жене, ни к дочери, к сожалению, этого было не изменить.
И Айна, как бы горько ей ни было, это понимала и принимала. Этот его день рождения должен был стать также последним их днём в этом мире. Лазарис исполнил своё обещание: он остался с ними и за пятнадцать лет ни разу даже словом не обмолвился о возвращении в Сфарру. Однако она, знавшая своего мужа, может быть, даже лучше, чем он сам, видела, как медленно копится в нём тьма и не хотела просто смотреть.
Возможно, она поступала глупо. До того, как эта тьма выйдет из берегов и захлестнёт Мастера Хаоса с головой, прошли бы годы, возможно даже века. В этом мире, как она и хотела, они могли прожить не одну человеческую жизнь в тишине и покое. С другой стороны, никто не знал, что их ждало по возвращении в Сфарру и как минимум это не было бы мирное возвращение. Но, как он подавил свою гордыню и свои порывы ради неё, так и она решила, что не станет его удерживать. Это могло быть глупо, но это было единственно правильным выбором, какой Айна могла сделать.
Вечер прошёл так, как и должен был. Собравшаяся за столом маленькая семья съела по кусочку вкуснейшего кремового торта, Лазарис, как именинник, позволил себе добавку в виде песочного пирожного. Выпили чаю, Фауст, наотрез отказавшийся вслед за Мастером Хаоса завязать с алкоголем, пил чай почти пополам с коньяком. Рассказывали истории, шутили, смеялись… все, даже Эльма, знали, что завтра в это же время их в Темранте уже не будет и их жизни кардинально изменятся. Но от того было бы только бо́льшим преступлением против самих себя полнить плохие мысли и грустные разговоры. Тем более что сегодня был такой большой праздник. Только ночью, когда Айна отправилась укладывать Эльму в кровать, Лазарис с Фаустом вышли на балкончик и завели долгий и непростой разговор.
— Вы точно решили? — пёстрый мечник уже достал откуда-то здоровенную бутыль самогона и то и дело прикладывался прямо к горлышку, даже особо не морщась.
— Ты меня это уже спрашивал вчера. И позавчера. И каждый день на протяжение последнего месяца.
— И продолжу спрашивать до последнего. Ведь тот мир для тебя не родной. Ладно Люпс, ладно твоя эта Земля, Темрант уже успел стать для нас домом. Но в Сфарре мы трое не видели ничего кроме проблем. Зачем тебе нужно сражаться с культом там?
— И это ты меня уже спрашивал.
— Да потому что ты не отвечаешь! — идеально отработанным за годы жизни рядом с ребёнком угрожающим шёпотом рыкнул Фауст. — Отговариваешься общими фразами типа: “Надо же откуда-то начать, а там уже многое подготовлено”. И что я должен из этого понять? Давай, нам завтра предстоит переместиться между мирами! Когда как не сейчас раскрыть мне свои планы? Я ведь знаю, ты что-то задумал, мы с тобой сколько знакомы?
Мастер Хаоса покачал головой.
— Я не хочу рассказывать. Не потому, что не доверяю тебе или что-то подобное, конечно. Просто мне почему-то кажется, что, если я произнесу это вслух, то всё обязательно пойдёт по одному месту.
— Никогда не замечал за тобой таких суеверных наклонностей.
— Это не суеверие, Фауст… это предчувствие, которое я не могу объяснить даже себе. И оно не проходит, как бы я отгонял эти мысли. Так что, каким бы глупым это ни казалось даже мне самому, я оставлю всё в тайне.
— Чёрт, ну скажи хотя бы что-то! Я рад, конечно, что у тебя есть какой-то план, но простого знания, что он есть, мне недостаточно. Успокой меня, пожалуйста.
— Ох, ну что с тобой делать… — устало усмехнувшись, Мастер Хаоса отхлебнул из чайной чашечки, — скажу тебе вот что. Те четверо, что ждут меня в Сфарре, Ашадин и остальные — они мне нужны. Не потому, что они Мастера пятого ранга. Разобравшись в принципе, я теперь могу почти любого поднять выше в ранге, как это сделал с тобой. Я не могу сказать, почему важны именно эти четверо, но, поверь, они незаменимы для того, чтобы всё сработало, как я хочу.
— Да что сработало-то?!.. — с силой схватив себя сзади за шею, он тяжело выдохнул, и наконец кивнул. — Ладно, я понял. Ты не скажешь…
— Фауст… — от того, как Лазарис произнёс его имя, пёстрый мечник аж вздрогнул. — Тебе нравится быть сильным?
— Мастером?
— Не столь важно, откуда эта сила берётся. Я спрашиваю в общем. Ты идёшь по миру куда глаза глядят, точно зная, что всё, что тебя ждёт — это новые истории для рассказов по вечерам. С непоколебимой уверенностью в самом себе. Тебе это нравится?
— Ну… конечно.
— Мне тоже… возможно даже больше, чем надо. Для меня сила всегда была наркотиком. Ощущать свою власть, могущество, плещущееся в теле и душе… это непередаваемо и незабываемо. И я очень долго думал, что в этом мире нет ничего, что стоило бы расставания с такой силой. В последние годы я узнал, что такая вещь существует. Я бы остался с Айной и Эльмой в этом мире навечно, ты знаешь. Но сила… она никуда не делась. И никуда не делся соблазн пустить её в ход. Взмыть в небо, не сдерживая ни грамма силы, обрушить пламя на этот мир… и не останавливаться, пока не закончатся силы или пока не будет уничтожено всё вокруг… - в голосе Мастера Хаоса послышался драконий рёв, а глаза залила безбрежная тьма, но он вовремя спохватился и через секунду вновь стал самим собой. — Прости, увлёкся.
— К чему ты это всё?..
— Пока эта сила со мной, я не смогу окончательно отказаться от войны и посвятить себя им, — Лазарис кивнул на дверь балкона, откуда доносилась тихая колыбельная. — Ирония в том, что я нажил себе слишком много врагов, среди которых есть также сущности за гранью человеческого понимания. И как только я лишусь своей силы, моя семья окажется под угрозой, а я уже не смогу ничего сделать. Ты видишь выход из этой ситуации?
— Хочешь сказать, что ты видишь?
— Да. Но для этого мне нужно в Сфарру. Мне, Айне и, к сожалению, Эльме тоже.
— Я понял. Больше никаких вопросов.
— Спасибо, Фауст.
Утром следующего дня квартира, которую купила для себя семья Морфеев, опустела, а о самой семье Морфеев в городе никто больше не помнил. Все, кто общался с ними, просто забыли об этом и только добродушный кондитер, обнаруживший в своём прилавке годовую выручку, долго недоумевал, кому это могло бы понадобиться. Истории о Белом Ангеле Милосердия, пропавшей так же резко и неожиданно, как появилась, в Темранте потом рассказывали ещё много лет. Однако, как бы печально ни было это признавать, большинство политиков были рады её исчезновению. В мире, где война была невозможна, свои интересы отстаивать было куда сложнее. Всё-таки слишком многие люди понимали только язык силы.
Да и не только люди…
Глава 5
После ухода Мастера Хаоса Сфарра словно впала в зимнюю спячку.
