Самураи молчали.
– Господин, позвольте я сам провожу Лизу в ее новый мир, – вызвался Сатибо. – Долгое время я был ее первым рыцарем.
Эльф уступил. Взяв Лизу за руку и отделив ее своим телом от главаря иноземной банды, Сатибо стремительно извлек из-под плаща катану и легким движением руки снес главному эльфу голову. Для самураев это был сигнал к наступлению.
Самураи и эльфы схлестнулись в яростной рубке. Силы противника превосходили числом, но защитники Лизы были хорошо натренированы сражениями с пришлыми вампирами. Магия колдуна не позволяла Сатибо сменить обличье. Он отчаянно сражался по людским правилам, но с нечеловеческой силой.
Я свернул шею одному эльфу, напав на него сзади, заколол другого его же кинжалом на лету. Не видя нападавшего перед собой, враги не могли обезвредить меня внушением. Семен тоже старался атаковать сзади. Резко повалив противника на землю, добивал его руками и ногами. Подоспевший Егор пытался оттащить еще живого Артура с Ведьминой поляны. Спрятавшись за деревом, Лиза сняла плотное как резина платье и накинула его на голову эльфа, проскочившего мимо в броске на Сатибо. Господин Яматори разрубил противника пополам – от плеча к бедру, и в очередной раз скрестил катану с прямым эльфийским мечом.
– Ну что, мужчинка? Как видишь, на меня не влияет твоя магия, – ехидно усмехнулась Юми, держа метательный нож у горла старого колдуна и оттесняя его к дереву. – Зато на тебя действует мой лисий гипноз. Так… это тебе за моего отца, – она вонзила нож в сердце колдуна и, выхватив меч из руки падающего на нее раненого эльфа, бросилась в гущу резни.
В тот же миг ее брат обернулся драконом и дело пошло веселей.
Я прыгнул как можно выше, целясь поймать Шениглу, витавшую над полем боя, как злой дух. Поймал ее за длинный хвост, но остался с тремя темно-зелеными перьями в руках. Адская Птица влетела в портал и закрыла его заклинанием. Я не сомневался, что мы с ней еще встретимся…
– Кажется, все закончилось, – осмотревшись, Юми пнула ногой убитого эльфа.
– Ребята, все целы? – Лиза вышла из укрытия.
Сердито взглянув на зеленое кружевное белье госпожи, Сатибо укрыл ее эльфийским плащом.
– Охотника надо срочно доставить в больницу, – Ичи зажала ладонью глубокий порез на руке.
– Хироюки немного ранен, – заметил Мираи.
– Вот именно – немного, – отозвался пожилой самурай, отец Ичи. – Обойдусь без медицинской помощи.
– Тихон, помоги мне донести Артура до машины, – попросил Егор.
– Не могу… Мираи тебе поможет. Обратись к нему. Я останусь с Лизой, – я поспешил к гражданской супруге, пока ее снова кто-то куда-то не утащил.
– Сати, оказывается, ты у нас настоящий принц, – ворковала Лиза с драконом. – Круто!.. Тиша! Дай я и тебя обниму! – она бросилась мне на шею. – Ребята, вы случайно, не в курсе, с чего недоделанная цесарка решила, что из меня выйдет Эльвира – повелительница тьмы? – поинтересовалась она, переглянувшись с нами обоими.
– Шенигла – древняя злая ведьма, обреченная на вечные скитания по Волочаровскому заповеднику, – доступно объяснил я. – Тысячу лет она мечтает превратить волшебный край в самое жуткое место на свете. Пытается вовлечь в неправое дело всех подряд. Она и меня, и Сатибо, и тебя подбивала на пакости. Что с нее взять? Шенигла не меняется с течением лет. Не придавай значения ее пустому квохтанью.
– А эльфы чего ко мне прикопались? – Лизе не терпелось выяснить, каким именно даром она обладает.
– Это были наемники, – ответил Сатибо. – В волшебном мире таинственный Господин собирает армию для совершения государственного переворота в одной из анларских стран. Ему нужны талантливые воины, маги, и он активно вербует их в нашем мире. Так рассказали в Отделе. У них по ту сторону портала работает своя разведка.
– Мне надо будет встретиться с бабой Шурой, – взяла на заметку Лиза. – Может, она меня научит колдовать? Хочу узнать больше о своем даре. А пока соберемся. Скоро примчится Свербилкин и начнет очередной глупый допрос.
Глава 68. Визит
Накануне Нового Года люди подводят итоги и строят планы на будущее. Многие из них собираются начать с первого января новую жизнь – устроиться на лучшую работу, поступить в университет или жениться. Далеко не у всех, правда, это получается.
С чего бы меня, далеко не глупого вампира с многовековым жизненным опытом, вдруг охватило человеческое желание новогодних перемен? Еще и стали беспокоить философские вопросы: “Правильно ли я живу?”, “Хорошо ли поступаю с Лизой?” и тому подобные. Дворянская честь напомнила о себе спустя почти две сотни лет, или я на прогулке подцепил людские душевные метания как зимнюю простуду?
Страшнейшим событием грядущих праздников мне виделось знакомство с матерью Лизы. Что я ей скажу? – “Марина Павловна, вы меня сердечно извините, я никогда не стану вашим зятем по ряду объективных причин”.
Каковы мои намерения в отношении Лизы? Серьезны ли они? Что я люблю, (или кого) сильней всего на свете?
Сидя на узкой высокой табуретке за стойкой в мини-баре, я проводил важный опыт – то подносил к носу чашку с овечьей кровью, то внимательно смотрел на фотографию Лизы на экране айфона. Который из испытательных образцов мне дороже? Какие вызывает чувства и ассоциации? Несомненно, оба образца хороши в качестве составляющих романтического вечера… Ну, а если серьезно поразмышлять?
С любимым блюдом, которому я хранил верность без малого два столетия, все было просто. Запах овечьей крови меня успокаивал и обнадеживал, дарил чувство стабильности, уюта. Сняв языком опытную пробу, я понял, что этот нежный, тонкий, вкус никогда не разлюблю. Его и рядом не поставить с плесневым привкусом беспокойной козы или водянистой пустотой дойной коровы.
Образ Лизы пробуждал во мне прямо противоположные чувства – волнительные вспышки страсти, неуверенность в завтрашнем дне, ожидание пугающих сюрпризов, постоянную настороженность. В определенные минуты я забывал с ней рядом о тревоге, но потом вновь настораживался.
Хорошенький вопрос! Была бы Лиза интересна мне как женщина, стань она покорной, безропотной, тихой и сладкой как овечка, без единой горчинки? Наверное, с ней я изнывал бы от тоски.
Моя авантюристическая натура требует приключений с тех пор, как я в далеком детстве, начитавшись книжек о пиратах и отважных первооткрывателях земель, стал забираться в дупло старого дуба и наблюдать в подзорную трубу за плескавшимися в речке гусями, представляя на их месте белопарусные фрегаты, ведущие морской бой.
Кто я для Лизы? Может, просто скульптор, вытачивающий из шероховатой мраморной глыбы прекрасную Венеру? Он неустанно трудится, почти не смыкая глаз ни днем, ни ночью, и получает высшее удовольствие, наблюдая, как рождается на свет его идеал… Но вот работа близится к концу. Уже очерчены ресницы, разъединены тонкие брови, осталось завершить последние штрихи. И снова день прошел, другой… Штрихи завершены – тонко выточены пальцы ног и ноготки на пальцах, красиво оформлены складки одежды. Дальнейшую работу над скульптурой продолжать нельзя, чтобы не испортить ее безупречной красоты. Печальный мастер складывает в ящичек орудия труда, горестно вздыхает, прощальным взглядом осматривая свое великолепное творение, целует маняще протянутую к нему каменную ручку богини… Следующим утром он отдает статую заказчику – ценителю искусства.
