Однажды вечером позвонила Нина и сказала: «Приезжай, твоя мама плохо себя чувствует. У нее рак…»
У Адриена кровь застыла в жилах.
На следующий день он сел в скоростной поезд, с вокзала отправился прямо в больницу и, войдя в палату, ужаснулся тому, как выглядит Жозефина. Она ужасно исхудала, на лицо легла маска смерти. Адриен воспринял случившееся как наказание свыше: он написал «Мел», никому ничего не сказал, и жизнь отомстила. Молчаливое письменное признание не считается. Нина тоже изменилась: лицо стало одутловатым, она набрала не меньше десяти килограмм, а может, и больше. Адриен даже решил, что она беременна, ему захотелось бежать прочь от прежней жизни и вернуться в прекрасную новую, пусть и придуманную. Нина пошла за кофе, Адриен остался наедине с матерью и решил признаться, сказать: «Прости меня, мама, это я написал «Мел»…» Не хватило смелости.
Жозефина умерла в неведении.
В церкви на заупокойной службе присутствовало несколько соучеников Адриена по лицею и коллег матери по работе. Все остальные остались дома, чтобы следить по телевизору за похоронами леди Дианы. На кладбище пришло еще меньше народу.
Луиза и Нина держат Адриена за руки. Непреклонный, как само правосудие, Сильвен Бобен стоит сзади. Отступи Адриен на шаг, почувствовал бы дыхание родителя.
Потом он попросил девушек увезти его куда-нибудь подальше. Ему хотелось остаться с ними наедине. Нина мысленно поморщилась: Эмманюэль терпеть не может, когда она надолго оставляет дом, но покинуть друга в подобных обстоятельствах невозможно. Пришлось соврать – сказать мужу, что ей придется пойти на поминальный обед.
– Где он состоится? Когда ты освободишься? Хочешь, пойдем вместе?
– Не нужно, я справлюсь, – сказала она, подумав, что предпочитает быть одна, раз Этьен не приехал.
После смерти Жозефины Луиза позвонила брату.
– Похороны в субботу.
– Разве по субботам хоронят?
– Надо думать, да.
– Я не смогу приехать. Комиссар отказался дать мне увольнительную. Настаивать бесполезно.
– Ну хоть позвони Адриену!
– Ладно…
Этьен повесил трубку и вспомнил, какой милой женщиной была Жозефина. Спокойной. Веселой. Курила как мужик. Гладила их по волосам. В ее квартирке они чувствовали себя счастливыми. Как, должно быть, горюет Адриен! Как одиноко Нине, чья молодость оборвалась на взлете. Они с ней умерли в один день, и никто об этом не узнал. Этьен вдруг подумал, что отдал бы все на свете, чтобы вернуться в свою беззаботную юность.
На следующий день, в воскресенье, он купил билет на вокзале в Лионе, вышел из поезда в Ла-Комели и заметил на платформе Адриена с Луизой. Они с потерянным видом сидели у автомата с напитками. Он уезжал в Париж, она в Лион.
Этьен постарался остаться незамеченным, как в то рождественское утро, когда случайно увидел их на выходе из отеля «Вуайяжер».
«Странная парочка. Кажется, что женаты лет сто. Старички в молодых оболочках…» Почему они не живут вместе? Зачем им прятаться?
Этьен шел на кладбище пешком под палящим солнцем, долго искал, но в конце концов нашел могилу Жозефины Симони среди самых свежих. «Надо же, я и не знал, что она Симони…»
Для Этьена она всегда была Жо или мать Адриена.
Он сел на лавочку и заговорил с ней. Поблагодарил за шоколад и печенье. Вспомнил 17 августа 1994 года. Об этом никто не знал, а Жозефина уже не расскажет. Зато она может слушать, и он облегчит совесть.
В вечер похорон Пьера Бо Этьен приехал на Лесное озеро раньше назначенного срока. Он взял с собой соленые крекеры и украденную из родительского бара бутылку виски. Они с Клотильдой не виделись месяц, и Этьен опасался этого свидания. Он мельком видел ее утром на кладбище, потом коротко на поминках, но ни о чем не поговорил, потому что не отходил от Нины.
Этьен назначил свидание Кло, чтобы расстаться с девушкой. Он даже подготовил коротенькую речь: «Я тебя люблю, но через две недели уезжаю в Париж, мы, конечно, встретимся через несколько лет и в конце концов поженимся, но сейчас лучше сделать перерыв, иначе нам обоим будет плохо…» Слово «перерыв» звучало трусливее фразы «Все кончено…», и Этьен выбрал его, желая избежать слез и воплей. Он ненавидел драмы.
Этьен выпил полбутылки и уснул, сказалась усталость последних дней, разбудила его Клотильда, нарядно одетая и накрашенная.
Этьен позволил подруге обнять себя, но не ответил на ласки, она отодвинулась, спросила:
– Ты что, не получил мое письмо?
– Какое письмо?
Кло как-то странно улыбнулась, пожала плечами, и Этьен заметил, что она плохо выглядит, как будто лето состарило ее. Она захотела искупаться, сейчас, немедленно. «Слишком жарко сегодня… И Нининого деда очень жалко… Ужасная история… Она совсем сникла…»
Клотильда была никудышной артисткой. Она ревновала Этьена к Нине, да и ко всей троице тоже, так что он понял истинный смысл сказанного: «Плевать я хотела на Нину Бо!»
Он возненавидел ее. Решил уйти, Клотильда почувствовала перемену и мгновенно перестроилась.
– Давай найдем тихое местечко и… – Она погладила Этьена в правильном месте, и он – конечно же! – возбудился. Плоть слаба. «Ладно, – подумал он. – В последний раз…» В конце концов, этим она его и брала с самого начала.
Они сели на мотоцикл, заехали поглубже в лес и нашли тенистый уголок вдали от нескромных взглядов и берега озера. Другие купальщики отдыхали напротив, на самодеятельном песчаном пляже, где подростки жарили на костре сосиски.
Этьен и Клотильда собирались прыгнуть в воду прямо из высокой, сожженной солнцем травы.
Он разделся. Нырнул в тинистую воду, обернулся и увидел, что Клотильда раздевается, стоя к нему спиной, снимает бандаж, какие носят только старики, берегущие позвоночник. Клотильда повернула голову и снова улыбнулась – так странно, что Этьену стало не по себе. Захотелось смыться, а не заниматься любовью. «Какой же ты идиот, что явился на свидание… Просто дебил какой-то…»
Он поплыл на середину, вода стала чище и прохладнее, хмель выветрился. Клотильда быстро плыла к нему и громко смеялась, а оказавшись рядом, выдохнула: «У меня сюрприз!» – и исчезла. Этьен решил, что сейчас получит порцию ласки под водой, но Кло вынырнула и легла на спину. Он смотрел на округлившийся животик с выступающим пупком и осознавал кошмар ситуации. Она не сделала аборт.
Как это возможно?! Он сам отвозил ее в Отён, ждал в кафе напротив больницы, и через несколько часов она вышла к нему.
– Все в порядке? – спросил он, чувствуя стыд.
– Да, слава богу, все кончено.
Этьен онемел. Клотильда смотрела и улыбалась, почти гордясь шуткой, которую с ним сыграла. Плохой или хорошей? Он закрыл глаза, опустил лицо в воду и поплыл к берегу, чтобы немедленно исчезнуть. Пусть судьба аннулирует это мгновение, как клавиша Delete текст на экране монитора.
