Камиль мгновенно ощутил её напряжение и волнение, её тело слегка пробивала дрожь.
Марина знала, что в этом мужчине было слишком много грубой силы, но сейчас он не проявлял её, напротив. Мощные руки, которые без труда могли расправиться с серьёзными противниками, сейчас были тёплыми и неправдоподобно нежными, вызывающими невероятное томление во всём её неискушённом теле. Марина была ошеломлена, чувствуя, как властно и нежно эти сильные руки сжимают её. Он умело целовал её, ненавязчиво прося разомкнуть губы. Не приказывал, а просил. Это поразило её ещё больше.
Мужчина неспешно углубил поцелуй, а его руки сместились к ягодицам девушки, вызвав в её теле целую гамму непонятных чувств.
Его грубость пугала, вызывала отвращение и ненависть. А нежность, которую почему-то он сейчас выказывал ей – ошеломляла.
Марина попыталась что-то возразить, но этого хватило, чтобы его язык напористо проник внутрь.
Камиль практически ощущал физическую боль, причиняемую бешеной страстью, кровь пульсировала в венах и готова была вырваться наружу, похоть разъедала его мозг, она была гораздо сильнее, чем он мог подавить.
Его губы прижимались с недвусмысленной лаской, от которой Марине некуда было деться.
Когда она попыталась отстраниться, он длинными сильными пальцами взял её за подбородок, не останавливая чувственного натиска, не отрывался от её губ.
Марина замерла, чувствуя, как его язык исследует её рот, настойчиво проникая во все его глубины, исследуя каждый его уголок. Ей казалось, что у неё сейчас подогнуться колени, и она просто упадёт.
Словно понимая это, Камиль поднял её на руки и понёс к кровати. Положив девушку, он возвысился над ней, его пальцы медленно стали расстёгивать пуговицы на рубашке.
- Я хочу тебя, Марина, и ты будешь принадлежать мне, - заявил он безапелляционным тоном.
Полные страха голубые глаза устремились на его обнажённую грудь. Этот мужчина был невероятно силён, ему ничего не стоит прихлопнуть её одной рукой, словно муху. Он может сделать с ней всё, что пожелает.
От обиды и отчаяния на её глазах появились слёзы. Собственное бессилие убивало.
Камиль нахмурился, наблюдая, как её глаза наполняются слезами.
- Я ведь не обидел тебя. Чего ты плачешь? Или ты всегда льёшь слёзы, когда ложишься в постель с мужчиной?
- Я просто не могу. Я не готова и…
Он засмеялся, подскочил к ней, схватил за ногу.
- Готова ты или нет это легко проверить, - словно издеваясь, говорил он, а его рука нырнула под подол её платья.
Марина вскрикнула, ударив его кулачком в грудь.
- Не буянь, девочка, я и так уже долго ждал. Не вынуждай меня снова ставить тебя на место, или плохо усвоила урок? – он бросил на неё предупреждающий взгляд.
Она лишь смотрела на него глазами полными слёз, вынуждая его хмуриться всё больше.
- Ты чего дрожишь? Мне кажется, что я сейчас не сделал ничего такого, чтобы ты дрожала, словно заяц.
- Но ты пугаешь меня. Всё время пугаешь, - произнесла тихо Марина, - кроме того…, - она запнулась.
- Кроме того, что?
- У меня ни с кем ещё не было настолько близких отношений.
Он бросил на неё явно удивлённый взгляд, а потом засмеялся.
- Только заливать мне здесь не надо, я этого не люблю.
- Я не умею заливать.
- Хочешь сказать, что мужика ещё у тебя не было?
Марина покраснела, смущённо отвернулась и отрицательно покачала головой.
Камиль некоторое время пристально смотрел на неё, а потом, к невероятному облегчению девушки, встал.
- Сейчас к тебе придёт Дамир. Свозит тебя по магазинам, прикупи себе шмоток, а вечером, после того, как кое куда вместе сходим, мы вернёмся к тому на чём остановились сейчас.
Марина поражённо уставилась на захлопнувшиеся за мужчиной двери.
Вот теперь она его совсем не понимала.
Он хотел её, это было так очевидно, но почему не тронул? Чего он добивается?
Глава 8.
Глава 8.
Он ушёл, а Марину затрясло, словно в лихорадке, неимоверное облегчение разлилось по телу, когда мужчина поднялся и оторвался от её тела, но надолго ли он оставил её?
Не в силах сдерживаться, она дала выход эмоциям и в голос зарыдала, прикрывая лицо ладонями, размазывая слёзы по щекам. Это эмоциональное напряжение было просто невыносимым.
Ей всё ещё не верилось, что Камиль оставил её, ведь девушка была уверена, что этот – точно изнасилует. Он лапал её, обнимал, целовал, а она не противилась, просто очень боялась.
Марина была уверена, что если окажет сопротивление, то он разозлится и в гневе снова отдаст её своим людям, и на этот раз уже не станет их останавливать, а она не переживёт такого ужаса снова. Уж лучше он один, чем все они.
Кроме того, он сейчас не был с ней груб, но от этого она боялась его не меньше. Просто не хотела, чтобы он причинял ей боль. А он мог...
Порез на шее до сих пор болел, напоминая ей о том, как жесток может быть этот мужчина...
Девушка и сама не понимала, зачем призналась ему, что у неё не было никого, наверное в душе надеялась, что этот факт заставит деспота хоть немного быть с ней помягче и сбавить обороты. Почему он ушёл? Не поверил или припас какое-то иное издевательство для своей куклы в свете поступившей новой информации!
Марина просто не могла встать с кровати, ноги не слушались, коленки дрожали. Однако, она и не хотела, чтобы кто-то вошёл в комнату и увидел её зарёванной и такой слабой. Но шок от того, что с ней произошло за последний день, не отпускал. Девушка очень сильно испугалась.
Марина не сомневалась, что, наверное, точно умом бы тронулась, если бы Камиль сейчас принудил её силой к близости, от одной мысли о которой ей было тошно и противно. Она ненавидела этого мужчину всеми фибрами своей души.
Марине не долго дали побыть одной.
Очень скоро на пороге комнаты выросла высокая фигура Дамира. Его взгляд мгновенно остановился на свернувшейся на кровати девушке, которая рыдала, вдавливая лицо в подушку, пытаясь заглушить всхлипы.
Услышав стук двери и тяжелые шаги, она поняла, что уже не одна. Заставив себя оторвать лицо от подушки, Марина бросила беглый взгляд на вошедшего. К её облегчению это не был Камиль. Она сразу же отвернулась, вытирая ладошками лицо.
Дамир наблюдал, пока не произнося ни слова.
Марина опустила голову, уселась на кровати, подтянув под себя ноги и замерла в таком положении, ей было плевать, что она помяла платье, она ненавидела его так же, как и того, кто ей его подарил.
