— Он ничего не говорит, не смеется. Не плачет. Не сердится.
Она думала, что причина заключается в пережитом ребенком шоке. Взрослые и те чуть ли не до смерти перепугались. Что уж говорить о трехлетнем ребенке.
«Время пройдет, и все наладится», — убеждала себя Хисако.
В царившем в центре размещения хаосе не было возможности показать мальчика врачу.
Пока семья жила в центре, они все время разговаривали с Хикару, старались втянуть его в игру, перепробовали все, что только могли придумать. Но мальчик так и не заговорил, и его лицо не выражало никаких эмоций.
Единственное, к чему он проявлял интерес, — это бумага и карандаши. Водя ими по бумаге, Хикару рисовал малопонятные картинки.
Утимура с женой смогли показать ребенка врачу лишь спустя месяц после землетрясения. Одолжили у кого-то автомобиль и поехали в Сэндай к детскому психотерапевту.
Тот поставил тот же диагноз, что и совсем не разбиравшийся в психологии Утимура: в результате шока, вызванного землетрясением, в сознании Хикару произошел какой-то сдвиг. Чтобы все встало на места, нужно время.
Однако миновал месяц, потом три месяца, а Хикару молчал. И только рисовал и рисовал свои картинки.
Родители испытали все, что, по мнению врача, могло как-то помочь, но безрезультатно.
Как-то раз Хисако и Утимура с ребенком на руках отправились в порт. Они слышали, что порт представляет собой ужасное зрелище, но хотели посмотреть на разрушения собственными глазами.
Над городом еще стоял запах сгоревшего дерева. Тут и там валялись груды обломков, путь преграждали выброшенные на берег рыбацкие лодки и шхуны.
Хикару, которого отец нес на руках, крепко зажмурился. Во время землетрясения Утимура так же крепко прижимал к себе сына и бежал к холму в отчаянной попытке спастись от цунами. Хикару не хочет вспоминать, что происходило тогда?
Ближе к морю стал слышен шум волн. Запах гари утонул в запахах, которые принес с собой прилив.
Хикару завозился на руках у отца. Изо рта его вырвался крик. Пронзительный, душераздирающий.
Утимура быстро развернулся и поспешил прочь от моря. Хикару кричал не переставая.
В ту ночь Хикару снились кошмары. Из центра размещения Утимура и Хисако, видя молчаливое недовольство соседей, вышли с Хикару на улицу и просидели до рассвета.
С тех пор стоило только приблизиться с Хикару к морю, как он начинал кричать и ночами его мучили кошмары.
Недолго думая, Утимура и Хисако решили перебраться куда-нибудь подальше от моря.
3
Хикару не отпускал от себя Тамона. Даже спать захотел с ним вместе.
Они вытерли пса мокрым полотенцем, но грязи на нем еще оставалось достаточно. В обычной ситуации Хисако не разрешила бы собаке спать с Хикару на одном футоне.
Но улыбка сына выбила из ее рук все козыри.
Что касается Тамона, то он вел себя идеально и ни разу не оплошал. Похоже, раньше он жил с людьми под одной крышей. Когда случилось землетрясение, он, наверное, еще был щенком. «Интересно, кто-нибудь приютил его после того, как он лишился хозяйки, Харуко Дэгути?» — раздумывал Утимура.
Днем их сад превращался в площадку для игр. Хикару и Тамон не расставались ни на минуту — вместе грелись на солнышке, перемещались взад-вперед по своему тесному мирку.
После того как в доме появился Тамон, Хикару перестал рисовать.
Тамон каждый день прибавлял в весе. Маэда рекомендовал ему лечебное питание — специальный корм, но лучше всякой еды его подпитывала любовь Хикару.
Хикару по-прежнему не разговаривал. Но он стал смеяться. Много и от души.
Его улыбка всегда была обращена только к Тамону. А тот, в свою очередь, улыбался мальчику.
В старом доме, куда они переехали, где прежде царила атмосфера уныния и безысходности, стало светлее. Будто ночь миновала и в дом проник солнечный свет.
И в самом центре пролившегося света были Хикару и Тамон.
Видя, как ребенок и собака улыбаются друг другу, Утимура и Хисако чувствовали, как сердца наполняются теплом.
— Тамон — это прямо дар божий, — проговорила Хисако.
— Прямо ангел, нам посланный, — кивнул Утимура.
В саду Хикару и Тамон играли в мяч. Мальчик бросал мячик, пес подбирал его и приносил ему.
Всякий раз, когда Тамон подбегал к нему, Хикару радостно гладил его по голове и спине. При этом Тамона прямо распирало от гордости за то, что он выполняет такую важную работу.
Утимуре вдруг пришла в голову мысль: «А вдруг Хикару и Тамон в прошлой жизни были родными?»
Уж больно крепко они подружились. Как встретились, так сразу и влюбились друг в друга, будто соединенные судьбой мужчина и женщина. Между ними прочная связь и непоколебимое доверие.
Если один из них умрет, другой не переживет этого.
Утимура тряхнул головой.
Ни к чему об этом думать! Сейчас время наблюдать за тем, как счастливы Хикару и Тамон.
— Дорогой… — услышал Утимура голос Хисако.
Наблюдавшая за Хикару и Тамоном жена зажала рот руками.
— Что?
Утимура проследил за взглядом Хисако. Игра в мяч как-то сама собой закончилась. Хикару сидел на веранде, Тамон лежал рядом, уткнувшись мордой в его бедро. Мальчик с полузакрытыми глазами гладил Тамона по голове.
— Та-мо-н… — послышалось Утимуре.
Да, он слышал это. И видел, как шевелились губы Хикару.
Утимура крепко сжал в руке чашку, которую собирался поднести ко рту.
— Хикару заговорил, — простонала Хисако.
— Тихо! — остановил ее Утимура и напряг слух.
— Та-мо-н…
Хикару звал Тамона. Он произносил звуки.
— Хикару! Что ты сейчас сказал?
Легко ступая, Утимура подошел к сыну. Хикару оглянулся. Губы его зашевелились:
— Тамон.
— Да. Это Тамон. Его зовут Тамон.
— Тамон. Тамон. Тамон.
— Правильно. Тамон. Ты можешь его позвать. Да, Хикару?
Хикару кивнул. Утимура повернулся к Хисако.
— Хикару говорит!
Теперь кивнула Хисако. Ее лицо было мокрым от слез.
* * *
Прошла неделя с того дня, как Тамон поселился в доме Утимуры. Вечером раздался звонок от Ясуси Акиты.
— Извини, что напряг своей просьбой.
— Да ладно тебе. Как дела? Как живется с собакой?
— У нас Хикару заговорил, — ответил Утимура.
Ясуси был в курсе дела в общих чертах.
