— А если я не ошибаюсь?
Что ж, настойчивости Лие не занимать. Только безрассудная уверенность и точный расчет — не одно и то же.
— Готовы рискнуть жизнью? — спрашиваю я.
На какое-то время она смолкает, затем вздыхает:
— Нет, не готова.
Лия со вздохом отворачивается от парящей художницы и смотрит на противоположную сторону столовой горы.
— А там что?
Прежде чем я успеваю ответить, она вскакивает и быстрым шагом направляется к краю. Бросив напоследок взгляд на Эгги, я отправляюсь вслед за своей гостьей.
— То же самое! — разочарованно сообщает Лия, когда я настигаю ее, и сникает. — Только без Эгги. Я-то думала, может, здесь будет тропинка вниз.
Но ничего подобного тут нет, да и быть не может. Гора да бескрайнее небо — насколько хватает глаз.
Помолчав минуту-другую, Лия внимательно смотрит на меня и спрашивает:
— Так что это за место? — но стоит мне открыть рот, она вскидывает руку: — Я поняла, что оно у вас в голове. Но почему оно именно такое? Что в нем особенного?
— Наверно, у каждого есть личные демоны. Сюда я наведываюсь сражаться со своими. Это место я представляю себе во время медитаций. Будто нахожусь на такой вот горе буквально посреди неба, где ничто не может меня достать, а я никому не могу навредить.
— Вы считаете, что кому-то причинили боль?
Я помню, что она держит меня за собственного двоюродного брата, поэтому ограничиваюсь одной фразой:
— Да, я подвел людей.
Глаза Лии наполняются болью, она смотрит куда-то в сторону, затем произносит:
— Мне это тоже знакомо.
Какое-то время мы молчим. Я опускаюсь на землю — никак не могу прийти в себя после попытки поймать Лию. Забавно все-таки. Почему меня беспокоят физические недомогания, если я нахожусь в собственной голове?
Женщина устраивается на самом краю обрыва и принимается беззаботно болтать ногами. Меня это сильно напрягает.
— А Эгги здесь почему? Если это место для медитаций, существующее только в вашей голове, как она сюда попала? Случайно? Или ей каким-то образом удалось заглянуть в ваше личное пространство?
— Так она же мне и описала это место.
Лия вскидывает бровь.
— Это было очень давно, я еще только объявился в резервации. Эгги предложила мне вообразить какое-нибудь безопасное место, где я мог бы отдохнуть от своих нескончаемых тяжелых мыслей, сбежать от них. Мне ужасно долго ничего не приходило в голову, и тогда она рассказала про эту гору. Объяснила, что приходит посидеть на вершине, когда ей требуется обрести покой. Ну, дело в том, что избранное Эгги укромное место располагается посреди настоящих гор, но мне-то они были ни к чему. Мне требовалось убежище где-нибудь на краю мира, а лучше — за его пределами. И очень много безоблачного неба — как вы сейчас и видите.
— Теперь-то наверняка жалеете, что не воспользовались задним двором своего дома! — Лия весело улыбается.
Я окидываю мысленным взглядом изученную до последней травинки лощину между пещерой и трейлером:
— Да, было бы неплохо…
— А как Эгги попадала в то свое место?
— Поднималась по тропинке, которая зигзагом ведет к вершине.
Лия подается вперед, смотрит вниз между колен и спрашивает:
— Вроде такой вот?
Я поднимаюсь и подхожу к ней поближе, она тоже встает.
— Никакой тропинки я не вижу, — недоумеваю я.
— Присмотритесь повнимательнее.
Я послушно вглядываюсь вниз, и тут Лия во всю прыть бросается к противоположному краю, туда, где внизу парит Эгги. Женщина моложе меня, да к тому же в кроссовках. Поэтому, когда до меня доходит, что у нее на уме, она успевает пробежать половину расстояния.
— Лия, нет! — кричу я.
Я бросаюсь за ней, но где мне ее догнать! Она на миг замирает над обрывом и, вытянув вперед руки, сигает вниз, как с трамплина.
— Бля…! — захожусь я.
Я понимаю, что опоздал. Лия уже мертва. Тем не менее, отчаянно топая ботинками по камню, ускоряюсь, и вдруг…
12. Томас
Последнее, что Томас хотел бы увидеть, так это парочку сцепившихся майнаво. Беда в том, что Калико окончательно вышла из себя, а Консуэла явно не собиралась давать спуску никому на свете.
Интересно, чью сторону примет Гордо? Пока лисолопа стремительно сокращала расстояние, разделявшее ее и воронову женщину, парень взглянул на духа смерти. Похоже, громадного черного пса происходящее совершенно не занимало; он безмятежно растянулся на скале, положив голову на лапы и посматривая на Сэмми, сидевшего на корточках на краю обрыва.
Рувим окликнул Калико, но та, не оборачиваясь, выкинула вверх руку с выставленным средним пальцем.
— Мы их должны остановить! — вожак псовых братцев выглядел встревоженным.
«Ага, удачи», — подумал парень, собираясь немедленно озвучить эту нехитрую мысль, но в эту минуту Стив завопил:
— Бля…!
И резким движением сел с широко распахнутыми глазами. Все произошло так неожиданно, что Томас и Рувим шарахнулись в сторону.
Калико остановилась.
Стив поднялся на ноги, пошатнулся и, вероятно, грохнулся бы на землю, не подскочи к нему Рувим и не подхвати его под руку. Коул постоял, приходя в себя, затем вырвался и целеустремленно, хотя и на весьма нетвердых ногах, двинулся к краю плато. Он остановился на самой границе камня и неба и, по-прежнему слегка покачиваясь, уставился вниз.
— Стив! — вскричала Калико. Подскочив к Коулу, она сомкнула руки на его талии. Отшельник приобнял ее за плечи, но взгляда от бездны за краем плато не отвел.
— Здесь была Эгги? — спросил он, указывая вниз. — Ее тело парило в воздухе, медленно вращаясь?
— Нет, — взволнованная Калико впилась взглядом в лицо Стива, очевидно опасаясь, что после своей загадочной отключки тот повредился умом. Даже если лисолопе такое не пришло в голову, Томас подумал именно об этом.
— Тогда, наверно, с Лией все в порядке, — проговорил Коул.
— Да что ты такое несешь? — не успокаивалась Калико. — Что с тобой произошло?
Стив указал на Консуэлу.
— Ее призрачная сестра наложила на меня какое-то заклятие, и мы оказались в моем сознании.
— Что за бред! Сначала Эгги, потом Лия, а теперь еще и призрак какой-то!
Томас ухмыльнулся и кивнул:
— Все, что произошло сегодня, я с удовольствием отнес бы к категории «бред», а потом вытряхнул бы из памяти. Но Ситала и вправду влетела в Стива.
Калико внимательно посмотрела на Томаса, сверкнула глазами на воронову женщину, а потом взглянула снизу вверх в лицо отшельника:
