– Сдохну, но помощи не попрошу, да? Не дергайся, и так тяжелая!
Стол на камбузе походил на операционный так же, как он сам – на врача. Илья сгрузил ношу на стол, предварительно спихнув тарелки в сторону, и сердито оглянулся на шкаф с нарисованным на дверце красным крестом, словно надеясь, что тот поймет, что медик из Ильи так себе, и начать принимать меры самостоятельно. Или хотя бы посоветует, с чего начать. Шкаф молчал, и Илья решил, что разорванная спина важнее – крови было много, а что делать при поражении током, он все равно толком не знал.
Илья открыл шкаф и понял, что в его лексиконе остались одни русские слова. Медицинский кофр, как и ремнабор, был укомплектован солидно, только вот инструменты сложили аккуратно, а лекарства напихали по принципу «много – не мало». Ящик был плотно утрамбован блистерами таблеток, упаковками ампул и плоскими пакетиками порошков. Никаких надписей на них, хоть как-то поясняющих, для чего все это богатство нужно, не было. Во втором ящике нашлись аккуратно упакованные в индивидуальные пакеты инструменты, напоминавшие скорее пыточные принадлежности, нежели средства первой помощи. Венчал сие великолепие автоматический дефибриллятор на верхней полке. Это в их случае было особенно актуально – чтобы добить.
Илья, не особо церемонясь, высыпал содержимое второго ящика на варочную поверхность и попытался найти ножницы. Футболку можно, конечно, и разорвать, но проще срезать. Ножниц в этом наборе маньяка не оказалось, зато имелся небольшой складной скальпель.
На щелчок раскрывшегося ножа Рокси среагировала, как и положено приличной девушке, воспитанной в заведениях СБ для благородных девиц. Илья удивленно уставился на обхватившие его запястье дрожащие пальцы – ничего общего с недавним стальным захватом, ребенок, и тот сильнее сожмет.
– Давай перемирие объявим, – предложил Илья, даже не пытаясь высвободить руку. – Ты меня не убиваешь, а я тебя перевязываю и все-таки пытаюсь все там починить. Только сначала футболку надо снять.
Рокси разжала пальцы и бессильно уронила руку – Илья даже не понял, услышала она его, или у нее силы закончились.
– Не теряй время. Чини иди.
– Здорово, – устало обрадовался Илья. – А ты тут пока загнешься от потери крови. Подержи лучше. – Илья положил на колени Рокси скальпель. – Пойду все-таки возьму фонарик… Посиди спокойно, а?
Рокси безропотно позволила разрезать футболку и освободить себя от одежды, даже не попытавшись помочь. Илья причину такой, несвойственной Рокси, равнодушной покорности отлично понимал, и она ему категорически не нравились. Когда по венам вместо крови бьет чистый адреналин, драться можно и с переломанными костями, и наполовину оторванными конечностями, не чувствуя боли и потери крови. Только потом адреналиновая волна неизбежно схлынет, смывая заодно и остатки сил. А вот тут может быть и болевой шок, и что похуже.
– Не отключайся, – попросил Илья, с тревогой вглядываясь в мутные, словно пьяные глаза. – Разговаривай со мной. И ложись на живот.
– О чем?..
Говорила Рокси медленно и неуверенно, словно ей приходилось сначала вспомнить, а потом напрячься и вытолкнуть изо рта непослушное слово.
– Ну, например, за что ты умудрилась зацепиться? Искин, инструкцию по оказанию первой помощи. Рваная рана спины, поражение электрическим током.
– Не знаю… Стойку выдвинуть хотела… Ты сказал – там.
– Ладно, разберемся. Живая, и хорошо. – Илья разорвал упаковку салфеток с недвусмысленным рисунком разрезанной руки и пунктирного фонтанчика крови. – А бить-то чего начала?
– Из тазера в упор похоже… Думала, ты.
– Откуда у меня тазер? – удивился Илья, осторожно промакивая кровь на спине. – И откуда ты знаешь, как оно в упор. В тебя что, стреляли?
– Да. – Рокси помолчала и добавила: – На тренировках.
– Зачем?
Илья бросил на пол потемневшие салфетки и вытащил еще.
– Мы должны продолжать бой в любой ситуации. Еще тестировали устойчивость к боли.
– А тех, кто не прошел тест, со скалы сбрасывали?
– С какой скалы? – не поняла Рокси. – Просто отбор в штурмовые группы. Это еще в школе было.
Илья подавился очередной крутившейся на языке колкостью. Почему-то вспомнилась неудачно покатавшаяся на самодельном скейте Женька. Тогда все жалели бедного ребенка, дули по очереди на разбитые коленки, а Ян сбегал в магазин за шоколадкой. Спрашивать, сколько Рокси было лет, когда их начали готовить в штурмовики, Илья не стал, подозревая, что ответ ему совсем не понравится, и вместо этого бодро сообщил:
– Не так и страшно. Просто царапина, только твой осьминог пострадал.
– Ты меня успокаиваешь? – вымученно усмехнулась Рокси. – Или себя?
– Обоих…
Спина была разодрана в трех местах, от лопатки до поясницы, и достаточно глубоко. Илья прижимал пропитанные каким-то раствором салфетки, но кровь не останавливалась. Инструкция по оказанию первой помощи советовала воспользоваться гемостатическими препаратами. Второй экран, информирующий про поражение электрическим током, рекомендовал строго противоположное. Похоже, правильным выходом было не давать ничего.
Под ворохом бинтов обнаружился баллон с антисептиком и несколько упаковок антигеморрагической коллагеновой губки, которую следовало пихать в рану. Если верить инструкции, губка в ране должна повести себя просто волшебно: остановить кровотечение, предотвратить заражение и ускорить регенерацию. Потом следовало рану зашить. Последнее Илью восхищало больше всего – хорошо, хоть трепанацию черепа не надо по инструкции сделать. И сказать некому, что он только дуть на разбитые коленки умеет.
– Тут рекомендуют зашивать…
– Зачем?
– А я знаю? – Илья ткнул пальцем в экран, пробив его насквозь. – Тут так написано. И шить надо сейчас, через час уже нельзя. Надо обезболивающие найти.
– Шей, – вяло согласилась Рокси – только не тормози.
Илья вытащил наугад упаковку ампул.
– Искин, это что?
– Антигистаминный препарат пролонгированного действ…
– Понял, – перебил Илья, вытаскивая следующую упаковку. – Где обезболивающие лежат?
– Зачитать полный перечень имеющихся медикаментозных средств? Вы держите в руке препарат класса антиагрегантов. Препараты данного класса ингибируют агрегацию тромбоцитов…
– Астахов! – не выдержала Рокси. – Ты что, еще одно образование решил получить? Шей так, у меня высокий болевой порог, к черту обезболивающие, у нас времени нет.
Время – да, но куда хуже было отсутствие уверенности, что из объяснений искина он вообще что-либо поймет и не вколет случайно что-то совершенно не нужно и опасное. Какие именно ей сейчас обезболивающие можно, а какие нельзя? А может, никакие нельзя? Илья решительно отложил в сторону упаковку с капсулами и выдернул из коробки степлер. Положил рядом с собой, взял пинцет для губки, но на секунду все-таки притормозил, старательно напомнив себе, что на столе лежит не просто человек, а модификант, не чувствующий боли.
